Нельзя с легкостью перешагнуть через это кладбище». А на Западе Черчилль уже объявлял тревогу по поводу коммунистической опасности. Чуть позже он фактически приказал Монтгомери держать в сохранности немецкое оружие на случай, если его придется применить против русских. Но это – истолкование фактов в свете того, что произошло через месяцы и даже годы. Великий Ф.В. Мейтланд предостерегал других историков: «С трудом приходят на ум мысли о том, что события далекого прошлого некогда ожидались в будущем».
Что бы ни было в запасе у будущего, но когда три великих лидера в последний раз встретились в Ялте с 4 по 11 февраля, между ними не было раскола. Рузвельт и Сталин установили дружеские отношения, к большой досаде Черчилля. На этот раз состоялись серьезные переговоры, результатом которых было успешное сотрудничество. Сталин согласился с планами Рузвельта насчет Организации Объединенных Наций и с предложением Черчилля о предоставлении Франции оккупационной зоны в Германии. Черчилль и Рузвельт одобрили советские предложения об устройстве Польши, кроме ее западной границы. Рузвельт согласился, что Россия должна получать от Германии репарации натурой, хотя не дал согласия на их объем. Наиболее важным было соглашение о Дальнем Востоке. Американцы предвидели трудную борьбу против Японии и пришли в восторг, когда Сталин обещал вступить в войну на Дальнем Востоке в течение трех месяцев со времени окончания войны в Европе. В равной мере они были восхищены его заверением, что он полностью признает Чан Кайши и не имеет намерения содействовать победе китайских коммунистов, – заверение действительно правдивое, хотя причины были совсем не те, какие предполагали американцы.
Ялта была, говоря словами Меттерниха, «очень милым небольшим конгрессом», по видимости обещавшим, что на этот раз единство союзников сохранится и после победы. Американский госсекретарь Стеттиниус писал: «В Ялте уступки Советского Союза Соединенным Штатам и Англии были больше, чем их уступки Советам». Гарри Гопкинс, специальный советник Рузвельта, отозвался с еще большим энтузиазмом: «Мы действительно верили в душе, что это рассвет нового дня, о наступлении которого молились… русские доказали, что могут быть разумными и дальновидными. У Президента и у всех нас не было сомнений, что мы всегда в обозримом будущем сможем с ними жить мирно и сохранять хорошие отношения». Черчилль этот вывод разделял. 19 февраля он сообщил Военному кабинету: у него твердая уверенность, что Россия стремится к согласию с обеими англоязычными демократическими странами. Премьер Сталин – человек могущественный, которому он вполне доверяет.
Впоследствии Ялтинская конференция характеризовалась отрицательно. Сталин якобы обманул западные державы. Но вернее было бы сказать, что они сами себя обманули. Они воображали, что Советская Россия разгромит Германию для них, а затем отступит в пределы собственных границ – на худой конец тех, какие существовали в 1941, а не в 1939 г. Но у СССР были другие намерения. Когда рухнула власть немцев в Восточной Европе, в образовавшийся вакуум двинулась советская власть – это было неизбежным следствием победы. В политическом отношении русские во многом вели себя в Восточной Европе так же, как американцы и англичане на западе: сами заключали перемирие со странами-сателлитами, как поступили в Италии англичане и американцы. Они отстраняли от власти антикоммунистов, но англичане и американцы такие же меры принимали в Италии и Франции против коммунистов. В Румынии Вышинский навязал смену правительства тем же способом, каким и лорд Киллерн в Египте: он так же окружил королевский дворец танками.
Польша – вопрос особый. У англичан перед Польшей были обязательства: это был вначале их союзник, и, кроме того, польские войска сражались вместе с ними на западе. Поэтому англичане настаивали на свободных выборах. Но тут возникла неизбежная дилемма. Учитывая прежнюю историю польско-советских отношений, свободные выборы никоим образом не могли привести к власти дружественное Советской России польское правительство. Русские не стремились властвовать, не хотели распространять коммунизм. Они желали безопасности, и лишь коммунисты или их попутчики могли ее обеспечить. Но не это было основной причиной последующего недоверия к Ялтинской конференции. В феврале 1945 г. западные державы еще предвидели тяжелые и кровавые бои с немцами; британские начальники штабов даже думали, что европейская война может продлиться до ноября, и поэтому на первое место ставилось единство. А потом, когда победа неожиданно оказалась легкой, англичане и американцы жалели, что относились к Советской России так, словно считали ее равным партнером. Не потому нарушилось объединенное сотрудничество, что были заключены Ялтинские соглашения, а потому, что англичане и американцы от них отреклись.
В феврале проявились опасения союзников – были возобновлены бомбежки. Американцы опять сосредоточили внимание на заводах по производству жидкого топлива. Сэр Артур Харрис не считал эти бомбежки «панацеей» и настаивал на бомбометании без выбора одиночных целей. Он своего добился. Еще одна стремительная атака, «удар грома», – и боевой дух немцев будет сломлен. А если это поможет русским, тем лучше. В качестве цели Харрис выбрал Дрезден – город, ранее не подвергавшийся нападениям. 13–14 февраля его бомбили свыше тысячи самолетов. Противодействие не было оказано, город наполняли беженцы, спасавшиеся от наступления русских. Немцы утверждали, что количество убитых доходит до 250 тыс. 20 лет спустя городские власти установили, что точная цифра – 25 тыс. человек.
Бомбардировка Дрездена не отличалась от других, даже была менее тяжелой, чем многие другие. Но когда война закончилась всего через три месяца, она стала казаться ненужной, и все позабыли, что еще в феврале сопротивление немцев считали страшным. Гражданские руководители, начиная с Черчилля, поспешили отречься от своей ответственности за налет на Дрезден, который они на самом деле одобряли. Было предано забвению командование бомбардировочной авиацией. Черчилль, выступая по радио, об этом не упомянул, по этому поводу не изготовляли памятных медалей. Сэр Харрис, единственный из победоносных командующих, не был вознесен в палату лордов. И все же беспорядочное бомбометание без выбора одиночных целей было в течение четырех лет британским достижением, которое и общественное мнение, и государственные деятели весьма ценили.
Победа, одержанная на западе, не обошлась без дальнейших споров между англичанами и американцами. На Мальте по пути в Ялту начальники Объединенного штаба так яростно спорили, что пришлось их дискуссию облечь «в благопристойно неясную форму закрытого заседания».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Что бы ни было в запасе у будущего, но когда три великих лидера в последний раз встретились в Ялте с 4 по 11 февраля, между ними не было раскола. Рузвельт и Сталин установили дружеские отношения, к большой досаде Черчилля. На этот раз состоялись серьезные переговоры, результатом которых было успешное сотрудничество. Сталин согласился с планами Рузвельта насчет Организации Объединенных Наций и с предложением Черчилля о предоставлении Франции оккупационной зоны в Германии. Черчилль и Рузвельт одобрили советские предложения об устройстве Польши, кроме ее западной границы. Рузвельт согласился, что Россия должна получать от Германии репарации натурой, хотя не дал согласия на их объем. Наиболее важным было соглашение о Дальнем Востоке. Американцы предвидели трудную борьбу против Японии и пришли в восторг, когда Сталин обещал вступить в войну на Дальнем Востоке в течение трех месяцев со времени окончания войны в Европе. В равной мере они были восхищены его заверением, что он полностью признает Чан Кайши и не имеет намерения содействовать победе китайских коммунистов, – заверение действительно правдивое, хотя причины были совсем не те, какие предполагали американцы.
Ялта была, говоря словами Меттерниха, «очень милым небольшим конгрессом», по видимости обещавшим, что на этот раз единство союзников сохранится и после победы. Американский госсекретарь Стеттиниус писал: «В Ялте уступки Советского Союза Соединенным Штатам и Англии были больше, чем их уступки Советам». Гарри Гопкинс, специальный советник Рузвельта, отозвался с еще большим энтузиазмом: «Мы действительно верили в душе, что это рассвет нового дня, о наступлении которого молились… русские доказали, что могут быть разумными и дальновидными. У Президента и у всех нас не было сомнений, что мы всегда в обозримом будущем сможем с ними жить мирно и сохранять хорошие отношения». Черчилль этот вывод разделял. 19 февраля он сообщил Военному кабинету: у него твердая уверенность, что Россия стремится к согласию с обеими англоязычными демократическими странами. Премьер Сталин – человек могущественный, которому он вполне доверяет.
Впоследствии Ялтинская конференция характеризовалась отрицательно. Сталин якобы обманул западные державы. Но вернее было бы сказать, что они сами себя обманули. Они воображали, что Советская Россия разгромит Германию для них, а затем отступит в пределы собственных границ – на худой конец тех, какие существовали в 1941, а не в 1939 г. Но у СССР были другие намерения. Когда рухнула власть немцев в Восточной Европе, в образовавшийся вакуум двинулась советская власть – это было неизбежным следствием победы. В политическом отношении русские во многом вели себя в Восточной Европе так же, как американцы и англичане на западе: сами заключали перемирие со странами-сателлитами, как поступили в Италии англичане и американцы. Они отстраняли от власти антикоммунистов, но англичане и американцы такие же меры принимали в Италии и Франции против коммунистов. В Румынии Вышинский навязал смену правительства тем же способом, каким и лорд Киллерн в Египте: он так же окружил королевский дворец танками.
Польша – вопрос особый. У англичан перед Польшей были обязательства: это был вначале их союзник, и, кроме того, польские войска сражались вместе с ними на западе. Поэтому англичане настаивали на свободных выборах. Но тут возникла неизбежная дилемма. Учитывая прежнюю историю польско-советских отношений, свободные выборы никоим образом не могли привести к власти дружественное Советской России польское правительство. Русские не стремились властвовать, не хотели распространять коммунизм. Они желали безопасности, и лишь коммунисты или их попутчики могли ее обеспечить. Но не это было основной причиной последующего недоверия к Ялтинской конференции. В феврале 1945 г. западные державы еще предвидели тяжелые и кровавые бои с немцами; британские начальники штабов даже думали, что европейская война может продлиться до ноября, и поэтому на первое место ставилось единство. А потом, когда победа неожиданно оказалась легкой, англичане и американцы жалели, что относились к Советской России так, словно считали ее равным партнером. Не потому нарушилось объединенное сотрудничество, что были заключены Ялтинские соглашения, а потому, что англичане и американцы от них отреклись.
В феврале проявились опасения союзников – были возобновлены бомбежки. Американцы опять сосредоточили внимание на заводах по производству жидкого топлива. Сэр Артур Харрис не считал эти бомбежки «панацеей» и настаивал на бомбометании без выбора одиночных целей. Он своего добился. Еще одна стремительная атака, «удар грома», – и боевой дух немцев будет сломлен. А если это поможет русским, тем лучше. В качестве цели Харрис выбрал Дрезден – город, ранее не подвергавшийся нападениям. 13–14 февраля его бомбили свыше тысячи самолетов. Противодействие не было оказано, город наполняли беженцы, спасавшиеся от наступления русских. Немцы утверждали, что количество убитых доходит до 250 тыс. 20 лет спустя городские власти установили, что точная цифра – 25 тыс. человек.
Бомбардировка Дрездена не отличалась от других, даже была менее тяжелой, чем многие другие. Но когда война закончилась всего через три месяца, она стала казаться ненужной, и все позабыли, что еще в феврале сопротивление немцев считали страшным. Гражданские руководители, начиная с Черчилля, поспешили отречься от своей ответственности за налет на Дрезден, который они на самом деле одобряли. Было предано забвению командование бомбардировочной авиацией. Черчилль, выступая по радио, об этом не упомянул, по этому поводу не изготовляли памятных медалей. Сэр Харрис, единственный из победоносных командующих, не был вознесен в палату лордов. И все же беспорядочное бомбометание без выбора одиночных целей было в течение четырех лет британским достижением, которое и общественное мнение, и государственные деятели весьма ценили.
Победа, одержанная на западе, не обошлась без дальнейших споров между англичанами и американцами. На Мальте по пути в Ялту начальники Объединенного штаба так яростно спорили, что пришлось их дискуссию облечь «в благопристойно неясную форму закрытого заседания».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68