! Отмените сейчас же приказ!..
А генерал от страха совсем одурел – и на него матом. А тут уже и самолет на взлет пошел...
Он и пятисот метров не набрал, как видим – открывается фюзеляжная дверь – тогда с Ли-2 прыгали, – и оттуда вываливается Александр Михайлович, капитан Табачников!..
Я лег на землю, глаза закрыл, голову обхватил руками, дышать не могу, икаю... Я-то хорошо знаю, что может случиться с парашютом от такого страшного удара об землю. И шпильки в люверсах могли загнуться – тут уж парашют точно никогда не раскроется! И вытяжной трос мог лопнуть, и... Да мало ли что?..
И вдруг слышу: «Ура-а-а!!!» Открываю глаза, а в небе, совсем рядом, раскрытый парашют!.. Я хочу встать с земли – не могу. Сил нет...
Приземляется Табачников Александр Михайлович, гасит купол, расстегивает подвесную систему и подходит ко мне. Поднимает меня с земли трясущимися руками и говорит мне так тихо-тихо:
– Спасибо, сынок.
А к нему тут со всех сторон! И первым бежит генерал Приходько Иван Степанович. Очухался – натурально плачет и кричит Табачникову:
– Саша!.. Прости меня!.. Сашок! Не обижайся!.. Ну извини! Ну перебздел я, себя не помнил! Ну хочешь на колени встану?!
Он вообще-то был ничего мужик. Психованный малость, а так – ничего.
Но Табачников только посмотрел на него, как солдат на вошь, и так негромко сказал генералу:
– Пошел ты на хуй, козел вонючий.
А через неделю перевелся куда-то на Север, в пограничную авиацию. Потому что парашют был совершенно ни при чем – я его сам укладывал. Этот бедный курсантик так перенервничал, что как из самолета выпрыгнул, так сознание и потерял. Это нам потом доктор объяснил. Так что он даже смерти своей не ощутил... Вот. А ты, Матвеич, несешь без разбору всех по пням и кочкам. Тебе-то что – кто русский, кто нерусский? Тьфу!..
– Ну ладно, Кинстинтин, бочку на меня катить. У нас чего, в пузыре ни хрена не осталось?
– Да, вроде всю докушали.
– Кинстинтин! А на кой нам хрен этот митинг? Чего мы на ём не слыхали? Айда ко мне! У меня дома бутылка есть. Огурчики, капустка. А? Я тебя с соседом, с Лазарь Григорьичем, познакомлю. Вместе выпьем... Айда?
1 2
А генерал от страха совсем одурел – и на него матом. А тут уже и самолет на взлет пошел...
Он и пятисот метров не набрал, как видим – открывается фюзеляжная дверь – тогда с Ли-2 прыгали, – и оттуда вываливается Александр Михайлович, капитан Табачников!..
Я лег на землю, глаза закрыл, голову обхватил руками, дышать не могу, икаю... Я-то хорошо знаю, что может случиться с парашютом от такого страшного удара об землю. И шпильки в люверсах могли загнуться – тут уж парашют точно никогда не раскроется! И вытяжной трос мог лопнуть, и... Да мало ли что?..
И вдруг слышу: «Ура-а-а!!!» Открываю глаза, а в небе, совсем рядом, раскрытый парашют!.. Я хочу встать с земли – не могу. Сил нет...
Приземляется Табачников Александр Михайлович, гасит купол, расстегивает подвесную систему и подходит ко мне. Поднимает меня с земли трясущимися руками и говорит мне так тихо-тихо:
– Спасибо, сынок.
А к нему тут со всех сторон! И первым бежит генерал Приходько Иван Степанович. Очухался – натурально плачет и кричит Табачникову:
– Саша!.. Прости меня!.. Сашок! Не обижайся!.. Ну извини! Ну перебздел я, себя не помнил! Ну хочешь на колени встану?!
Он вообще-то был ничего мужик. Психованный малость, а так – ничего.
Но Табачников только посмотрел на него, как солдат на вошь, и так негромко сказал генералу:
– Пошел ты на хуй, козел вонючий.
А через неделю перевелся куда-то на Север, в пограничную авиацию. Потому что парашют был совершенно ни при чем – я его сам укладывал. Этот бедный курсантик так перенервничал, что как из самолета выпрыгнул, так сознание и потерял. Это нам потом доктор объяснил. Так что он даже смерти своей не ощутил... Вот. А ты, Матвеич, несешь без разбору всех по пням и кочкам. Тебе-то что – кто русский, кто нерусский? Тьфу!..
– Ну ладно, Кинстинтин, бочку на меня катить. У нас чего, в пузыре ни хрена не осталось?
– Да, вроде всю докушали.
– Кинстинтин! А на кой нам хрен этот митинг? Чего мы на ём не слыхали? Айда ко мне! У меня дома бутылка есть. Огурчики, капустка. А? Я тебя с соседом, с Лазарь Григорьичем, познакомлю. Вместе выпьем... Айда?
1 2