И тогда взгляд остановился на кромке местами проржавевшей трубы, уходящей от него в сторону стены. Она была неровной, с торчащим рваным выступом.
Несомненно, это его спасение, до которого нужно проползти вдоль всей трубы – всего метров восемь.
Фагунд, держась за холодный шершавый металл, полз с черепашьей скоростью, часто останавливаясь и переводя дыхание.
Круги снова проявились перед глазами, яркими пылающими кольцами, а резкая боль в груди заставляла его на миг прекращать всякое движение и даже задерживать дыхание. Пришлось немного отдохнуть, прежде чем вновь возобновить движение.
Наконец, извиваясь змеей, он кое-как встал на колени и изогнулся над кромкой трубы, жадно вдыхая воздух.
Но тут же потерял равновесие и упал лицом на пол, разбив себе лоб. Когда, в конце концов, вновь в голове прояснилось, он потянулся снова к трубе и принялся осторожно двигать руками, пытаясь разрезать скотч.
Терпение было щедро вознаграждено: скотч разорвался, и он осторожно потер занемевшие руки.
С ногами было проще – он отыскал конец и терпеливо размотал скотч, правда ему пришлось крутить очень долго.
И вот в слабоосвещенном полутемном подвале Фагунд стоял на ногах, уставившись на дверь, размышляя.
Но судьба оказалась к нему благосклонней, пожалев его на этот раз.
Несмотря на то, что дверь оказалась запертой, он уже знал, что ему делать.
К счастью, на стене висел пожарный щит, с которого он снял лом.
Дверь подалась не сразу.
Навалился на дверь всем телом, а весил он немало – около восьмидесяти килограммов, его мускулатура была прекрасно разработана, а рост был метр девяносто. Дверь с треском распахнулась, и он вывалился через порог, тяжело и шумно рухнув на цементный пол.
Если бы кто-то стоял за дверью, лучшего случая оглушить его монтировкой не представлялось. Но никто не стукнул его, поскольку никого за дверью не было. И снова он кое-как поднялся на ноги.
Длинный, казавшийся бесконечным, коридор был освещен довольно скупыми светильниками и от их света он напоминал магические полуподвалы в игровых квестах.
Пришлось напрягать зрение.
Он осмотрелся и только теперь заметил, что на нем были потертые джинсы, пестрый свитер и черная кожаная куртка, местами изорванная. На ногах коричневые ботинки с высокой рифленой подошвой.
Воздух в помещении был прохладным, от чего он непроизвольно съежился.
Откуда-то сильно сквозило.
На всем лежала печать заброшенности – грязь, неубранный мусор, настоящая свалка. Наверное здесь много крыс, подумал он.
Стало ясно, что поблизости нет ни единой живой души.
Видимо его здесь спрятали на время, причем спрятали основательно – даже специальный ящик приготовили, выходит за ним должны были вернуться.
Кто и когда? Вряд ли это будут доброжелатели.
Однако, сколько сейчас времени?
Часов у него на руках не было.
Какое вообще время года?
Трудно ответить, не выходя на улицу.
Нельзя терять ни секунды, кто знает, что может произойти в следующее мгновенье. Он направился вперед, к боковой двери, к счастью оказавшейся открытой. Пройдя дальше, вскоре оказался в помещении, откуда тянулись куда-то вдаль широкие трубы и прямоугольные короба вентиляционной системы.
Прыгая через трубы и разбросанные повсюду ящики, он опасливо оглядывался по сторонам – нигде никого, к счастью, не увидел.
Хорошо что, все остальные двери оказались не запертыми. Он толкнул первую и оказался в грязном заброшенном помещении – небольшой продолговатой комнатенке. Огляделся, но вокруг ничего не увидел и не смог сориентироваться – явно не хватало окна или лампочки.
Глаза привыкли к полутьме не сразу.
Видимо давно сюда никто не заходил.
Он попытался включить свет, но единственный светильник торчал острыми клыками осколков. Все покрылось слоем пыли и сильно заросло паутиной.
Здесь, очевидно, некогда располагалась мастерская – комната техника или слесаря. Возле обклеенного плакатами шкафа стоял верстак с массивными ржавыми тисками.
Но сколько ни глядел, не мог обнаружить ничего подходящего.
Выходя из мастерской, он на всякий случай прихватил с собой пару отверток.
Так, на всякий случай, для самообороны.
Он шел медленно, пугливо озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. В случае, если появятся здесь люди у него есть шанс выжить – главное не обнаружить себя. А спрятаться в этом, плохо освещенном, помещении можно за любой трубой или металлической коробкой.
Наконец ему удалось выбраться из холодного и, кажущегося бесконечным, помещения на улицу. От свежего воздуха сильно закружилась голова и он, чуть было, не потерял сознание, с трудом заставив себя удержаться на ногах.
Переждав несколько минут, пока к нему вновь не вернулись ясность мышления и относительно нормальная координация, Фагунд внимательно посмотрел по сторонам. Уйти можно было двумя путями. Первый – по открытой всем ветрам бетонированной дороге, которая хорошо просматривалась. И еще по извилистой тропинке, уходящей в густую лесополосу, поросшую потемневшей осенней травой и кустарником. Он выбрал последнюю, ковыляя по ней.
Наверняка она вела к какой-то автодороге.
Он не ошибся.
Вскоре указательный знак сообщил – впереди проходит автомагистраль.
Пройдя несколько шагов, вдруг додумался своей пульсирующей нестерпимой болью головой, что ему собственно идти некуда.
Кто он?
Где его дом?
Чем он занимался в прошлом?
На все эти вопросы он мучительно пытался найти ответ, но ничего из этой затеи так и не получилось.
В его ситуации остается один единственный выход: остановить какого ни будь водителя и попросить у него помощи.
Фагунд запасся терпением и решительней зашагал к автотрассе, закусывая нижнюю губу при каждом всплеске боли.
Тропинка очень скоро привела его к цели.
Он вышел на открытое место и увидел на расстоянии в двести метров прямую, словно вычерченную по линейке, полоску старой заброшенной автотрассы. Рядом он заметил подъемник. Фагунд устало прислонился к шершавому стволу дерева, не выдержал и присел. Просидев так несколько минут, он чуть было не уснул. Собрался духом и нехотя вылез из-под золотисто багровой кроны.
Очень не кстати заморосил холодный дождь, навевающий тоску и безысходность.
Заметив, что в капсулу можно попасть, не опасаясь, он решительно подошел к дороге.
Правда, документов при нем никаких не было и карточек тоже.
Не терпелось поскорее отсюда уехать куда-нибудь подальше.
Он был настолько измучен и обессилен, что действовал скорее интуитивно.
Но его разум точно подсказывал каждый следующий шаг, с каждым разом открывая путь к свободе все шире и шире, хватаясь за любую соломинку. С момента, когда он пришел в себя, память не открыла ему ничего нового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77