Маленький человек ерзает и хочет что-то сказать.
Американец. Например, считаете ли вы, что следует уничтожать слабых и немощных, всех, у кого не хватает силенок шевелить лапками?
Немец (кивает). Ja, ja! Да, да! Это скоро будет.
Маленький человек (переводит взгляд с одного на другого). Я сам мог бы быть им.
Юный датчанин смеется.
Американец (смотрит на датчанина с укором). Здесь больше смирения, чем грамматики. Давайте уточним. Стали бы вы себя утруждать, чтобы спасти их, зная, что вас ожидают за это неприятности?
Немец. Nein, nein! Это глупо.
Маленький человек (задумчиво, с чувством). Боюсь, что нет. Конечно, я бы хотел... Взять святого Франциска Ассизского, например, или святого Юлиана Странноприимца, или...
Американец. В высшей степени благородные экземпляры. На том и погибли. (Встает.) Вашу руку, сэр... Позвольте представиться... (Протягивает визитную карточку.) Моя фирма производит мороженицы. (Трясет руку Маленького человека.) Я одобряю ваши взгляды... они будят во мне братское чувство. (Увидел официанта в дверях.) Официант, какого черта вы там застряли с моим пивом?
Немец. Cigarren!
Официант. Komm'gleich! (Исчезает.)
Англичанин (вынимая часы). Поезд опаздывает.
Англичанка. Право? Какая досада!
Взад и вперед по платформе ходит полицейский, квадратный, подтянутый.
Американец (садится и обращается к немцу). Вот этого у нас в Америке поменьше, чем здесь. У нас, по-видимому, больше веры в человека.
Немец. Ха! Вы убедитесь скоро, что всякий человек о себе только думать хочет.
Маленький человек (с тоской). Вы не верите в человека?
Американец. Острый вопрос! (Озирается кругом, не хочет ли кто высказаться по этому поводу. Юный датчанин смеется.)
Англичанин (протягивает свои газетные листы жене). Меняемся? (Англичанка дает ему взамен свои.)
Немец. Я верю только в то, что вижу глазами.
Американец. Я нахожу, что ваше утверждение отдает кощунством. А я, так верю в героизм. Я утверждаю, что среди всех нас, сидящих здесь, нет ни одного человека, который при случае не оказался бы героем.
Маленький человек. О! Вы, правда, так считаете?
Американец. Ну да! Я думаю, что герой - это тот, кто помогает другому, в ущерб своим интересам. Возьмите вон ту бедную женщину. Я убежден, что она героиня. Она в любую минуту готова умереть за своего младенца.
Немец. Животные тоже за своих детенышей умирают. Это не значит ничего.
Американец. Я иду дальше. Я утверждаю, что мы все были бы готовы погибнуть ради спасения ее ребенка, если бы, скажем, паровозу вздумалось по нему проехаться. (К немцу.) Вы сами не знаете, как вы благородны, уверяю вас! (Немец закручивает усы, американец обращается к англичанке.) Мне бы хотелось услышать ваше мнение по этому вопросу, сударыня.
Англичанка. Прошу прощения!
Американец. Англичане весьма гуманны. У них сильно развито чувство долга. У немцев тоже, и у американцев. (Юному датчанину.) Верно, оно имеется и в вашей маленькой стране. Мы живем в эпоху равенства и высоких идеалов. (К Маленькому человеку.) К какой национальности принадлежите вы, сэр?
Маленький человек. Да, собственно говоря, ни к какой. Отец мой, видите ли, был наполовину англичанин, наполовину американец, мать - наполовину немка, наполовину датчанка.
Американец. Ого! Пестровато, я бы сказал. (По платформе проходит полицейский.) А у нас, скажу я вам, эти господа с блестящими пуговицами понемногу выходят из употребления. Мы вроде мягче сделались - не так много думаем о своей особе, как прежде.
В дверях появляется официант.
Немец (громовым голосом). Cigarren! Donnerwetter! Сигары! Черт побери!
Американец (грозит кулаком вслед исчезающему официанту). Где мое пиво?!
Официант. Komm'gleich!
Американец. Еще немного, и он у меня отправится к Георгу Вашингтону! Так я собирался сказать, когда он нас перебил: мы сейчас, в году одна тысяча девятьсот тринадцатом от рождества христова, стоим на пороге золотого века, уверяю вас! Мы чертовски близко подошли ко всеобщему братству. Взять хотя бы нашего полковника. (Указывает пальцем на немца.) Это человек железа и крови, но дайте ему случай проявить великодушие, и он себя покажет. Еще как, сэр! Ого!
Немец закручивает кверху кончики усов. На лице у него - сложная игра: он и
польщен и вместе с тем ни в грош не ставит весь этот вздор.
Маленький человек. Не знаю. Конечно, хотелось бы, но как-то... (Качает головой.)
Американец. Вы, должно быть, робкий субъект, сэр. Или у вас в этой области неудачный опыт? А я оптимист. Я думаю, что мы в ближайшем будущем заставим черта плясать. Ого, мы этому молодчику дадим жару! Все эгоистические побуждения побросаем в огонь. Вот и полковник наш со своим стариком Нитчем - он не узнает себя! Скоро представится великолепный случай.
К концу его реплики издали слышится голос дежурного по станции, говорящий по-немецки. Голос постепенно приближается и становится более внятным.
Немец (встрепенувшись). Der Teufel! Черт! (Вскакивает, хватая чемодан.).
Появляется дежурный по станции. Он останавливается перед пассажирами и отдает отрывистые приказания. Подхватив пальто и шляпу, юный датчанин тоже поднимается с места. Дежурный поворачивается на каблуках и уходит, продолжая
выкрикивать распоряжения на ходу.
Англичанин. Что он говорит?
Немец. Наш поезд на другой платформе прибывать должен. Только половину минуты имеем мы.
Все вскакивают и суетятся.
Американец. Какая досада! Видно, так и уходить без пива.
Все хватают пальто, шляпы, накидки, между тем как женщина с ребенком безуспешно пытается справиться со своими двумя узлами. Наконец она в отчаянии сжимает руки и кричит: "Herr lesul Hilfe!" Господи! Помогите!.
Услышав этот неожиданный возглас, бегущие оглядываются.
Американец. Что это? Зовут на помощь? (Продолжает бежать.)
Маленький человек оборачивается, бежит назад, хватает ребенка и один из
узлов.
Маленький человек. Скорее, милая, скорее!
Женщина хватает второй узел, бежит за ним. Официант появляется в дверях с
бутылкой пива и, утомленно улыбаясь, смотрит им вслед.
Занавес
КАРТИНА ВТОРАЯ
Купе второго класса в движущемся поезде. Друг против друга сидят англичанин c женой, она - лицом к движению, он - спиной. Им удается до некоторой степени отгородиться от остальных пассажиров газетами. Рядом с англичанкой сидит немец, напротив немца - американец; рядом с американцем, у окна - юный датчанин; противоположное место у окна занято чемоданом немца. Тишина
нарушается только стуком колес да шуршанием газет.
Американец (поворачиваясь к юному датчанину). Хорошо бы закрыть окно. Что-то прохладно после нашей пробежки. А славно нас погоняли!
Юный датчанин смеется и закрывает окно. Англичане наблюдают за этой операцией с некоторым раздражением. Немец открывает чемодан, который лежит
на сиденье возле окна, и берет книгу.
1 2 3 4 5 6