- Вот именно, - ответил молодой человек. От ужаса мистер Левендер привстал.
- Я не одобряю, - выдавил он, - я ни в коем случав не одобряю ваше поведение.
- Разумеется, - сказал молодой человек, вдруг гордо улыбнувшись, и добавил: - Никто не одобряет. Если бы вы были на моей стороне, мне не пришлось бы так наедаться, да к тому же у меня не было бы чувства духовного одиночества, которое так поддерживает меня. Вы смотрите на меня, как на отщепенца, как на прокаженного. В этом мое утешение, моя сила. Хотя я и испытываю искреннее отвращение к воине, я прекрасно понимаю, что не выдержал бы, если бы не сознание, что я не могу и не хочу унижаться до уровня подобных вам оппортунистов, примкнуть к стадам ничтожных плебеев. Услышав подобный отзыв о своей персоне, мистер Левендер побагровел.
- Я служу принципу и не подчиняюсь никому, - сказал он. - Именно мои убеждения заставляют меня смотреть на вас как на...
- Жалкого труса, - спокойно подсказал молодой человек. - Продолжайте, не жалейте слов, к ним мы привыкли.
- Да, - сказал мистер Левендер, воспламеняясь, - вы трус. Простите меня. Изменник делу Свободы, дезертир из рядов Гуманизма, если позволите.
- Скажите, просто христианин, этим вы выразите все! - сказал молодой человек.
- Нет, - сказал мистер Левендер, поднявшись, - до этого я не дойду. Вы не христианин, вы фарисей. Вы мне отвратительны.
- А вы мне, - внезапно проговорил молодой человек. - Я христианский социалист, но я отказываюсь называть вас братом. И вот что я вам скажу: когда-нибудь, когда благодаря нашей борьбе восторжествует дело христианского социализма и мира, мы позаботимся, чтобы вы, поджигатели и джингоисты, не смогли более подымать свои ядовитые головы и нарушать всемирное братство людей. Мы уничтожим вас. Мы сотрем вас с лица земли. Мы, верующие в любовь, с радостью подвергнем вас тому, чему вы, апостолы ненависти, подвергаете нас. Мы отплатим вам сторицею, вы сами заставляете нас пойти на это.
Он умолк, ибо мистер Левендер вытянулся и одеревенел, словно собираясь произнести речь перед палатой лордов.
- Я не нахожу здесь ничего общего с преследованием свободы совести! воскликнул он. - Дело гораздо проще. Бремя обороны отечества ложится равно на каждого гражданина. Я не знаю и знать не хочу ни того, что сулили вам судьи, ни того, при каких обстоятельствах был принят закон о всеобщей воинской повинности, И вы либо пойдете в армию, либо отправитесь в тюрьму. Я простой англичанин и выражаю взгляды моих простых соотечественников.
Молодой человек, раскачивавшийся на стуле, постучал по столу рукояткой ножа.
- Давай, давай! - пробормотал он.
- И позвольте мне сказать вам вот еще что, - продолжал мистер Левендер: - Вы не имеете никакого права подносить ко рту хотя бы кусочек хлеба, коль скоро вы не готовы отдать за него жизнь. И если бы гунны пришли сюда завтра, я пальцем бы не пошевелил, чтобы оградить вас от участи, которая вас, несомненно, постигла бы.
В пылу спора голоса их сделались столь громкими, что обеспокоенная служанка отправилась в бар и сообщила собравшемуся там обществу, что человек, уклоняющийся от воинской повинности, съел все, что было в доме, и сейчас "бушует" в закусочной. Услышав это донесение, общество - оно состояло из четырех коммивояжеров, изрядно уже подвыпивших, - вооружилось тем, что было под рукою, а именно четырьмя сифонами, построилось в две шеренги и выступило в направлении закусочной. Сразу же поняв по седым волосам и благородным речам мистера Левендера, что он не может уклоняться от воинской повинности, они с четырех сторон подступили к ничего не подозревавшему молодому человеку и начали беспощадно опрыскивать его содовой водой. Ослепленный и вымокший, бедный молодой человек тщетно пытался прорвать окружение, но каждый раз новая струя в лицо возвращала его на место. Видя его страдания и слыша грубый смех его полупьяных мучителей, мистер Левендер испытал мгновение обостреннейшей борьбы между своими принципами и присущим ему благородством. Затем, едва ли сознавая, что делает, он схватил обглоданную рульку, замахнулся ею на коммивояжеров и громко закричал:
- Остановитесь! Не мучьте этого юношу! Вас четверо, а он один. Перестаньте, вы настоящие гунны!
Коммивояжеры, тем не менее, продолжали гоготать, и разъяренный мистер Левендер нанес одному из них удар рулькой по чувствительному месту на локте, отчего ударенный взвыл и завертелся волчком. Другой коммивояжер немедленно отомстил за приятеля, направив струю содовой в левый глаз мистера Левендера, отчего он в бешенстве атаковал всех четырех, размахивая рулькой, как палицей. И если бы Блинк и служанка не ухватили его за фалды, он мог бы серьезно изувечить своих противников. Как раз в этот момент Джо Петти, привлеченный шумом и криками, появился в дверях и, подбежав к хозяину, схватил его на руки и вынес из комнаты, причем тот, не переставая, размахивал рулькой и болтал ногами. Опустив его в машину, Джо быстро уселся на свое место и поехал прочь. Прошло минуты две или три, прежде чем мистер Левендер пришел в себя и осознал, что произошло. И тогда, отбросив рульку, он откинулся в отчаянии на спинку и уткнул подбородок в грудь.
"Что я наделал! - Эта мысль не оставляла его. - Что я наделал! Поднял кость в защиту человека, уклоняющегося от военной службы; я был на стороне того, кто изменил великой цели! О боже! Я, конечно же, не общественный деятель!"
Изможденный, опустошенный, подавленный, он был вместе с Блинк, уснувшей у его йог, доставлен домой, в Хемпстед.
X
...ВИДИТ СОН И ВСТРЕЧАЕТ ПРЕКРАСНОЕ ВИДЕНИЕ
Обычно воздержанный в еде, мистер Левендер этим вечером был так голоден, что не мог оторваться от омара, поданного миссис Петти, до тех пор, пока на тарелке перед ним не осталась одна скорлупа. Поскольку принципы не позволяли ему облегчить душу ничем, кроме лимонада, он лег спать, испытывая известную тяжесть, и, утомленный треволнениями дня, вскоре впал в тяжелое забытье, которое на рассвете было нарушено сном исключительной живости. Он увидел себя одетым в хаки с панцирем из газет с речами, которые он должен был произнести перед солдатами на фронте. Он мчался на крылатом танке по опустошенным войной местностям, о которых он так часто читал в ежедневных газетах и которые мучительный сон изобразил гораздо ярче, чем прекраснейшие слова передовиц. Вдруг танк перевернулся, и мистер Левендер вывалился в болото, которое озаряли бесчисленные осветительные снаряды, то и дело пролетавшие над головой. В трясине были сотни и тысячи людей, провалившихся, как и он, по пояс и отчаянно махавших руками.
"Вероятно, это солдаты, которым я должен сказать речь", - подумал мистер Левендер и оторвал от панциря газетный лист, но не успел он произнести и слова, как газета вдруг растворилась в воздухе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39