– Я получил сообщение о том, что к нам придет Орлов; надеюсь, он принесет хорошие новости.
Сыщик снова погрузился в молчание, а я утешал себя тем, что скоро появится агент безопасности.
Когда пробило шесть, в дверь постучали. Холмс поспешно вскочил и бросился открывать. Я понял, с каким нетерпением мой друг ждал агента: хотя Орлов всегда был желанным гостем, все же впускал посетителей обычно я.
Орлов снял свой знаменитый смертоносный котелок и положил на стол подле себя: лицо агента было абсолютно бесстрастным.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Холмс.
Волнение моего друга совершенно не подействовало на Орлова; правда, я не знаю, что вообще могло подействовать на этого невозмутимого человека.
– Нам удалось пригласить лучшего специалиста по металлам. Его опыты потребовали много времени, но дали любопытный результат. То, что он обнаружил, заинтересует вас. Металл, из которого изготовлена Золотая Птица, не однороден по своему составу. Есть все основания предположить, что статуэтка подвергалась частичной переплавке.
– Так, – с удовольствием произнес Холмс. Он многозначительно посмотрел на меня. – Ватсон, мы были правы! – Его ястребиное лицо снова повернулось к Орлову.
– Установлено, – продолжил агент безопасности, – что часть основания изготовлена из сплава золота, отличного от первоначального материала, из которого сделана вся статуэтка.
– Каков вывод? – на лице у Холмса была напряженная улыбка.
– Значительная часть основания была пустой и служила тайником. Невозможно установить, что там находилось, но наш специалист уверен, что тайник опустел совсем недавно. Выемка заполнена золотом свежей заливки.
– Селкирк, – уверенно заявил Холмс.
– Почему он? – спросили мы с Орловым одновременно. /
– Все совпадает. Наконец-то мы нашли какой-то смысл в этой головоломке. Эта история, конечно, связана с бриллиантом. Я был одержим ею и пока не вижу другого логического объяснения. Вот факты. – Холмс посмотрел на Орлова. – Дочь Чу Санфу должна выйти замуж за Мориса Ротфилса из известной семьи банкиров. Китайцы славятся своей гордостью.
– И не только китайцы, – не подумав, выпалил я.
– Но они делают из этого фетиш… религию. Они до смешного тщеславны. Чего больше всего на свете желает современный бандит Чу Санфу? – Холмс предпочел ответить на собственный вопрос. – Он хочет, чтобы, будучи представленной Ее Величеству, его дочь носила камень, не уступающий коронным драгоценностям Англии. Именно поэтому азиат безрассудно рискует своими людьми, пытаясь завладеть Золотой Птицей. Каким-то образом он узнал, что в статуэтке находится знаменитый бриллиант.
– Но почему бриллиант? – спросил Орлов. – Я согласен с тем, что в тайнике мог находиться драгоценный камень. На эту мысль наводят сами размеры выемки. Но почему не рубин или изумруд?
– Потому что существует слишком мало знаменитых рубинов, изумрудов или жемчужин. Если бы это долго скрывающееся сокровище было одним из этих камней, мы, вероятно, могли бы сейчас его назвать. Известных бриллиантов гораздо больше, и мы ищем один из них. Дочь Чу Санфу должна иметь возможность открыто носить его. Значит, камень не может быть краденым. Отгадка где-то рядом. Должен существовать уникальный бриллиант, который удовлетворил бы нашим требованиям. Нужно лишь выяснить его название.
– Вы хотите снова переговорить с доктором Бауэром? – спросил Орлов.
– Сначала я сам проведу кое-какие исследования. Знаменитый эксперт заметил: «Бриллиантов много». Я должен сузить круг поисков, чтобы не тратить время впустую.
Орлов казался неудовлетворенным.
– А как насчет Чу Санфу?
– Азиат перестал быть проблемой. Теперь мы знаем, к чему он стремится и что собирается делать. Камнем преткновения становится Базил Селкирк.
События показали, что оба заявления Холмса были ошибочными.
18
ВОСТОЧНОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО
На следующее утро я должен был навестить нескольких пациентов. Холмс опять поднялся раньше меня, если только вообще ложился спать. По его поведению никогда нельзя было определить, отдыхал он или нет. Во всяком случае, кому-то, и я подозреваю, что Билли, пришлось потрудиться. Холмс сидел в кресле у камина, углубившись в книгу, а на столе было разбросано несколько незнакомых томов. Часть из них была раскрыта.
– Что это? – спросил я, указывая на книги.
– Исследования, Ватсон. – Меланхолии Холмса как не бывало. Он снова шел по следу и был счастлив. – Работы специалистов по бриллиантам. Здесь труды Жан-Батиста Тавернье и нашего Эдвина Стритера. Несколько интересных комментариев Бенвенуто Челлини, научные труды Капефижу и Брантоме по общественным отношениям.
– Боже мой! – простонал я со скорбной улыбкой. – Мы обычно по колено завалены вашими архивами преступлений, а теперь очередь книг о бриллиантах.
– Временное неудобство, Ватсон.
– Вы что-нибудь выяснили?
– Пока нет. Но выясню. Когда знаешь, что искать, работа становится легче. У нас, конечно, есть последнее средство. – Я непонимающе уставился на Холмса, и он продолжил: – Наш клиент Васил Д'Англас сообщил, что будет в Лондоне через два дня. Вы, надеюсь, понимаете, старина, что он знает тайну Золотой Птицы.
– Так почему просто не спросить его, Холмс?
– А вы думаете, он скажет правду? – Сыщик отложил книгу. – Кроме того, Д'Англас – наш клиент. Это мы должны информировать его, а не наоборот.
Прежде чем я смог найти подходящее возражение, Холмс снова сменил тему:
– Знаете, это дело нравится мне все больше. Спрятан бриллиант огромной ценности. И спрятан не где-нибудь, а в вещи, которая ценна сама по себе. Большое сокровище укрыто в меньшем. Я не могу вспомнить аналогичный случай. Поразительно!
После завтрака я оставил Холмса копаться в старых книгах и вышел на Бейкер-стрит, пациенты заждались меня. Кеб стоял неподалеку, и я сел в него, собираясь назвать вознице адрес. Это было последнее, что я запомнил…
Очнувшись, я обнаружил, что лежу на соломенном тюфяке и кто-то трясет меня за плечи. Когда глаза привыкли к тусклому свету, я разглядел человека, который привел меня в сознание, поставил на ноги и поддерживал, помогая справиться с нахлынувшей дурнотой. Человек этот был подобен горе, его мускулы напоминали канаты океанского лайнера, но сильные руки были поразительно мягкими и нежными. Бритая голова терялась на бычьей шее, переходящей в плечи гориллы. Ручищи гиганта напоминали окорока. Подождав, пока я окончательно приду в себя, великан мягким голосом произнес:
– Идите.
Выбора не было и я повиновался.
Пахло землей и илом – где-то рядом была река. Но воздух был чистым и сухим. Меня вывели из небольшого помещения, где я спал, очевидно, под действием какого-то наркотика. Нестерпимо резало глаза, но тошнота прошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52