ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Это не человек, одна видимость.
На нем строгий костюм, говорит он — как будто умирает от усталости, он меня убивает. Я больше не могу, Валентина, сядь. А ты, Серж, незаметно удались.
Нет, останься. Все равно, она тебе все расскажет. И бог знает, в каких словах. Ну, в общем, рассказывай…
В а л е н т и н а (испуганно). Что?
М а р и. Ты знаешь — что. Что и на этот раз у твоего мужа очередная любовница. И что, как всегда, он попросил тебя на некоторое время уехать из дома. И что, как всегда, ты согласилась. Лишний раз прокатишься в Монте-Карло или на Балеары, с твоей обычной милой улыбкой. Не так?
В а л е н т и н а. Ты думаешь, все так просто…
М а р и. Все всегда — просто. С тобой. Это общеизвестно. Тогда почему ты заявляешься ко мне сюда, в эту жалкую гостиницу, в то время как я десять раз звала тебя в Рошфор, где по крайней мере приличный дом?
В а л е н т и н а. Представь себе… Ты знаешь, как это бывает…
Даниа, приятельница Жан Лу, сейчас у нас. Прекрасно.
М а р и (сардонически). Прекрасно.
В а л е н т и н а. Жан Лу дал мне чек, понимаешь, очень мило, огромный: на гостиницу в Монте-Карло. Так вот, я чек поставила…
М а р и. Ты чек ему оставила?..
В а л е н т и н а. Да нет… Поставила. Поставила и проиграла. В железку у Белени, в день отъезда.
М а р и. Ах, теперь ты еще и играешь! Ну, браво! Но, Валентина…
В а л е н т и н а. Ничего мне не говори, я в отчаянии. Так глупо пошла ва-банк, Я позвонила к тебе в Рошфор. И попала на старую мадам Дюпэн, которая мне все и рассказала. Что у тебя есть шансы выручить наследство Юбера…
М а р и. Жоржа.
В а л е н т и н а. Бог знает почему, но мне всегда казалось, что твоего мужа звали Юбер. Словом, что ты продала Рошфор и наняла знаменитого адвоката Флера, что ты здесь. Словом…
М а р и. Только ты всегда так говоришь «словом».
В а л е н т и н а. Как говорю?
М а р и. Никак! Ты всегда говорила: «словом», В конце концов, ты получила же мое письмо. В ожидании наследства Жоржа, а не Юбера никакого Юбера я никогда не знала — мы живем здесь, Серж, который вернулся из колоний три месяца назад, и, как ты видишь, — я, Твоя постель — вот. Оставайся с нами сколько захочешь, До тех пор, на пример, пока за тобой не приедет Жан Лу.
В а л е н т и н а. О! На этот раз все кончено. Мне ему больше нечего сказать.
М а р и. Так уж и нечего?.. Ну что ж, будем стариться вместе. Вместе росли, вместе будем стареть.
В а л е н т и н а. Скажи откровенно, я вам не помешаю? Как у тебя с деньгами?
М а р и. Не волнуйся. Если бы Жорж не пообещал той женщине, что все оставит ей… мы бы жили в «Рице», а не в этом отеле «Акрополь»!..
«Акрополь», что за название…
В а л е н т и н а. А я как раз говорила Сержу, что отсюда пре красный вид.
М а р и. Вид… Если в жизни что и прекрасно, Валентина, так это то, что не снаружи, а внутри. В своем доме. То, чем ни с кем не надо делиться.
Хотя, по правде сказать, стремление поделиться тебе всегда было присуще в высшей степени.
С е р ж. Дорогая мама, у вас с каждым днем развиваются и такт и вкус.
М а р и. Ты…
Они меряют друг друга взглядами.
В а л е н т и н а (быстро перебивая). Нет, ты понимаешь, Мари, ты подумаешь, что я.,. хм… притворяюсь, но меня, правда, скорее, забавляют эти увлечения Жан Лу.
М а р и. У тебя всегда были странные забавы.
В а л е н т и н а (краснея). Я хочу сказать… Словом, скорее, должно было быть наоборот… Потому что, знаешь, я тебе скажу, поверь мне, я, правда, лучше его, физически, во вся ком случае. Понимаешь, он начинает сдавать, и пить надо бы ему меньше, словом, мы как бы меняемся местами.
М а р и (потрясена). Неужели?
В а л е н т и н а. Разумеется, в нем больше жизненной силы, больше постой, как это он называет? — уменья жить. Именно, уменья жить. Словом, он говорит, что жизнь сочный плод, в который надо вгрызаться… а вместо этого только и делает, что ходит по зубным врачам. Словом, не могу же я на него сердиться за то, что он перепутал наши роли.
М а р и. Прекрасно. А у тебя никогда не возникало желания забрать себе его роль?
В а л е н т и н а (удивленно). Изменять ему? Боже мой, нет, конечно. Ты же знаешь, я его очень люблю.
Мари (передразнивая). «Я его очень люблю», С е р ж. Почему все-таки вы не хотите поменяться ролями? Вы думаете, в любом случае пьеса будет сыграна?
В а л е н т и н а. А вы так не думаете?
Серж. Нет.
Она заинтересованно смотрят друг на друга.
М а р и. Ох, как многозначительно и сколько туману! Прекратите! Имей в виду, что для Сержа жизнь — сплошная трагедия. Нам не до веселья, каждый день на повестке дня критика моих взглядов. Скоро дойдет очередь и до тебя.
Увидишь. И узнаешь, какая на нас лежит ответственность. О! Молодое поколение шутить не любит. Кто подписывал Мюнхенские соглашения? Я! Кто не помешал истреблению миллионов людей на войне? Я! Кто развязал войну в Алжире? Я!
С е р ж. Не берите все на себя — ночью глаз не сомкнете.
М а р и. Я сплю хорошо.
Серж хочет что-то сказать, но затем, пожав плечами, уходит из комнаты.
В а л е н т и н а. Ты его обидела.
М а р и. Надулся — пройдет.
В а л е н т и н а. Какая у тебя была необходимость посвящать его в мою личную жизнь? Все-таки это мой племянник, и мне бы не хотелось…
М а р и. Боишься, что «твой племянник» не будет испытывать к тебе должного уважения?
В а л е н т и н а. Во всяком случае, мне бы не хотелось, что бы он испытывал ко мне чувство жалости...
М а р и. Это еще почему?
В а л е н т и н а (удивленно). Потому что он мальчик.
Пауза.
М а р и. Ты не изменилась.
В а л е н т и н а (развешивает свои платья, оборачивается). В каком отношении?
М а р и. «Мальчик»! Еще в двенадцать лет… Что ты до сих пор продолжаешь в них находить?
В а л е н т и н а. Ну как же… привлекательность.
М а р и. Как я раньше не догадалась. Есть люди, всю жизнь которых можно выразить в нескольких расплывчатых словах. Для тебя что ценно: привлекательность, тюльпаны, балконы, развлечения, лень.
В а л е н т и н а (живо), Ну нет, извини, пожалуйста. Я ни когда не была ленивой. Что хочешь, только не это. (Начинает раскладывать вещи быстрее.)
М а р и (сидя). Шляпки… Кстати, не укладывай их на мои чулки, мне завтра придется их перекладывать. Нет, и туфли я тоже завтра надену.
В а л е н т и н а. Прости меня, я никогда не умела наводить порядок.
М а р и. Да, «лень»— неточное слово. Чувствую я, что пока не вытряхну из нотариуса своих денег, придется терпеть, стиснув зубы. (Помогает Валентине.)
В а л е н т и н а. Ты права, так удобнее.
М а р и. Да? (Смеется.)
В а л е н т и н а. А чем Серж занимается?
М а р и. Рисует для рекламы. Разумеется, он хотел бы быть Ван Гогом, ты заметила, какой у него зловещий вид?
В а л е н т и н а (перестав раскладывать, садится на кровать и смотрит, как Мари распаковывает ее вещи). Я его понимаю. Я тоже хотела бы быть Ван Гогом. Или Вагнером.
М а р и. Почему?
В а л е н т и н а. Не знаю. Наверно, потому, что они создавали красоту и притом своими собственными десятью пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16