Мишка и Воробушкин из шестого «Б» собрали большую коллекцию открыток.
– Пусть собирают. Это полезно.
– А вы научно-фантастические романы любите?
– Нет, не очень.
– Почему?
– Потому что в них часто изображают нашу Землю без лесов. А мне такая Земля не нужна. Но, в общем, я в этом плохо разбираюсь, мальчик. Поговорим о чем-нибудь другом.
Но о чем-то другом нам поговорить не пришлось. Начал моросить дождь. Левитан убрал подрамник и холст, и мы пошли из леса в деревню.
19
Детство! Оно сейчас далеко от меня. И когда я мысленно хочу представить себе детство, я смотрю на картину, где течет река, как она текла в те дни, когда я был еще школьником.
Художник подарил мне эту картину. А потом я никогда больше его не видел. Он уехал из кооперативного дома и затерялся в огромном мире. Воробушкин и Мишка были убеждены, что он вернулся к себе на Сириус. А дядя Вася уверял, что он затерялся в безвестности и такова судьба всякого заурядного художника и эпигона, чья участь быть забытым.
Я смотрю на холст почти каждый день и вижу, как течет река и освежает мой внутренний мир. И каждый раз, когда я смотрю на эти облака и на эти волны, я мысленно возвращаюсь в страну своего детства.
Много лет я искал его – этого скромного художника, справлялся в худфонде, в Русском музее, у знакомых художников.
– Левитан? – переспрашивали меня. – Нет, мы знаем только одного Левитана. О работах однофамильца мы не слыхали.
Иногда мне кажется, что это был сон. Но тогда кто же написал эту картину? Специалисты и неспециалисты и равнодушные к искусству люди – все уходили потрясенными, взглянув на нее. И все испытывали то же чувство, что и я, – чувство возвращающейся юности, необычайного покоя и радости, словно на холсте было не изображение природы, а кусок детства, живой и яркий, сверкал в вашей душе.
Эта река течет в моем сознании и тогда, когда я выхожу на Улицу границы двух веков и слышу радиопередачи с Марса, с Луны и со всех космических станций Солнечной системы, музыку самого бытия.
И тогда мне вспоминаются художник, кистью переносящий облака с неба к себе на холст, и величавый Старик комендант, примеряющий к себе чужие знаменитые имена – не для того чтобы присвоить их, а чтобы понять, что такое имя и его сущность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Пусть собирают. Это полезно.
– А вы научно-фантастические романы любите?
– Нет, не очень.
– Почему?
– Потому что в них часто изображают нашу Землю без лесов. А мне такая Земля не нужна. Но, в общем, я в этом плохо разбираюсь, мальчик. Поговорим о чем-нибудь другом.
Но о чем-то другом нам поговорить не пришлось. Начал моросить дождь. Левитан убрал подрамник и холст, и мы пошли из леса в деревню.
19
Детство! Оно сейчас далеко от меня. И когда я мысленно хочу представить себе детство, я смотрю на картину, где течет река, как она текла в те дни, когда я был еще школьником.
Художник подарил мне эту картину. А потом я никогда больше его не видел. Он уехал из кооперативного дома и затерялся в огромном мире. Воробушкин и Мишка были убеждены, что он вернулся к себе на Сириус. А дядя Вася уверял, что он затерялся в безвестности и такова судьба всякого заурядного художника и эпигона, чья участь быть забытым.
Я смотрю на холст почти каждый день и вижу, как течет река и освежает мой внутренний мир. И каждый раз, когда я смотрю на эти облака и на эти волны, я мысленно возвращаюсь в страну своего детства.
Много лет я искал его – этого скромного художника, справлялся в худфонде, в Русском музее, у знакомых художников.
– Левитан? – переспрашивали меня. – Нет, мы знаем только одного Левитана. О работах однофамильца мы не слыхали.
Иногда мне кажется, что это был сон. Но тогда кто же написал эту картину? Специалисты и неспециалисты и равнодушные к искусству люди – все уходили потрясенными, взглянув на нее. И все испытывали то же чувство, что и я, – чувство возвращающейся юности, необычайного покоя и радости, словно на холсте было не изображение природы, а кусок детства, живой и яркий, сверкал в вашей душе.
Эта река течет в моем сознании и тогда, когда я выхожу на Улицу границы двух веков и слышу радиопередачи с Марса, с Луны и со всех космических станций Солнечной системы, музыку самого бытия.
И тогда мне вспоминаются художник, кистью переносящий облака с неба к себе на холст, и величавый Старик комендант, примеряющий к себе чужие знаменитые имена – не для того чтобы присвоить их, а чтобы понять, что такое имя и его сущность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13