ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Я опытный путешественник и в дорогу мог отправиться без лишних сборов. Вместе с Уолтерсом мы полетели в Правительственный космопорт на севере Нью-Джерси, а дальше мною занялся экипаж корабля.
Через неделю я стоял у постели Лонгана в больнице того города, где уже побывал несколько лет назад. Человек, лежавший передо мной, был похож на живой скелет, еле способный произнести несколько слов подряд. Я наклонился, чтобы лучше расслышать его.
— Черный Чарли... — прошептал он.
— Он сделал кое-что новое, — с трудом шевеля губами, произнес Лонган. — Та ваша фигурка подтолкнула его, и он стал копировать вещи. Его соплеменникам это не нравится.
— Не нравится? — переспросил я.
— Они, — шептал Лонган, — не понимают. Им это кажется противоестественным. Они боятся.
— Вы хотите сказать, что у них возникли суеверные страхи по поводу фигурок, которые он вырезает? — спросил я.
— Да. Послушайте, он — художник...
Я внутренне содрогнулся, когда он произнес последнее слово, но промолчал. Ради него, потому, что он умирал.
— ...художник. Но теперь, когда меня не будет, они убьют его. А вы можете его спасти.
— Я? — поразился я.
— Вы! — голос его напоминал шуршание ветра в сухих листьях. — Вы должны полететь туда, забрать последнюю вещь, которую он вырезал, и сделать вид, что очень довольны... тогда они побоятся его тронуть. Но поторопитесь...
Силы покинули его. Он закрыл глаза, напряженные мышцы горла расслабились, слышалось только хриплое дыхание. Медсестра поспешила вывести меня из палаты.
Местные власти помогли мне. Я был поражен и очень тронут тем обстоятельством, как много людей знали Лонгана. И тем, что многие из них восхищались его попытками отплатить добром аборигенам, помогая им всеми возможными способами. Они отыскали Чарли на карте и отправили меня с пилотом, который знал местность.
Мы приземлились на знакомом островке, и дальше я пошел один. Местность совсем не изменилась, по сторонам просеки росла та же коричневая трава, но хижина Черного Чарли оказалась покинутой и разгромленной. Я свистнул и подождал. Затем позвал. И, наконец, опустившись на четвереньки, заполз внутрь. Но там не было ничего, кроме кучи мелких камней и высохшей травы. Неуклюже, так как совсем не привык к подобного рода упражнениям, я выбрался из хижины и обнаружил, что меня окружила толпа.
Наверное, все обитатели деревни покинули свои жилища, чтобы собраться у хижины Чарли. Они казались возбужденными, непрестанно двигались и время от времени свистели на одной низкой, жалобной ноте — тот самый звук, который я слышал от Чарли. Наконец, волнение улеглось, и вперед выступило одно существо. Какое-то время оно смотрело мне прямо в лицо, потом развернулось и быстро заскользило к краю просеки.
Я последовал за ним. Ничего другого мне не оставалось. В тот момент мне даже не пришло в голову, что надо бояться.
Мой проводник завел меня в глубь зарослей травы и внезапно исчез. Я удивленно и нерешительно оглянулся, уже собираясь вернуться назад по старым следам, отмеченным примятой травой, как вдруг рядом услышал тихий свист. Через несколько шагов я наткнулся на Чарли.
Он лежал на боку на вытоптанной траве, посредине небольшой, круглой полянки. И, видимо, был настолько слаб, что смог только приподнять голову и посмотреть на меня: все его тело было исполосовано глубокими ранами, из которых медленно сочилась кровь. Вспомнив, каким инструментом пользовался Чарли, чтобы обточить свои творения, я понял, откуда у него эти раны. Меня захлестнула волна ярости. Я наклонился, чтобы взять его на руки.
Он оказался нетяжелым. И так, с Чарли на руках, я повернулся и пошел к просеке. Когда мы очутились на открытом пространстве, меня уже поджидали. Я свирепо посмотрел на них — и вдруг ярость моя погасла, как задутая свеча. Мне не за что было на них злиться. Они не испытывали к Чарли ненависти, они просто боялись его — и единственное их преступление заключалось в невежестве.
Толпа расступилась передо мной, и я отнес Чарли ко входу в его хижину. Там я положил его. Грудь и рукава моей куртки набухли от крови, и я заметил, что она не сворачивалась, как человеческая.
Сняв рубашку и разорвав ее на полосы, я с грехом пополам попытался перевязать его раны. Но кровь просачивалась, несмотря ни на что. Чарли с огромным усилием поднял голову, начал тихонько зубами стаскивать повязки, и я, оставив свои неуклюжие попытки, снял их сам. Я сел рядом с ним, чувствуя себя беспомощным и разбитым. Старания умирающего Лонгана, спешка, с которой я пересаживался с одного литерного рейса на другой, не дали ничего. Я прибыл слишком поздно. В оцепенении я сидел, смотрел на Чарли и размышлял, почему я не приехал на день раньше.
От самобичевания меня отвлекли попытки Чарли забраться в хижину. Моим первым желанием было помешать ему, но, видя его упорство, я передумал и, наоборот, помог ему.
Я не ожидал, что он появится снова. Мне казалось, он уполз умирать, повинуясь древнему инстинкту. Но через несколько секунд он снова появился на пороге. Здесь силы оставили его. Минуту он лежал неподвижно, затем слабо свистнул.
Я вытащил его наружу. Чарли повернул ко мне голову, держа в зубах то, что я сначала принял за комок засохшей грязи.
Я взял этот комок и начал ногтями соскребать грязь. Почти сразу проступила пористая поверхность песчаника — и у меня так сильно задрожали руки, что мне пришлось положить камень на землю, чтобы справиться с собой. Я впервые понял истинное значение, которое Чарли придавал всем этим вещицам, и понял, для чего он грыз и жевал свои камни. И в тот момент я поклялся, что какой бы формы ни была эта последняя и величайшая из его работ, я сделаю все, чтобы она заняла достойное место в музее, как настоящее произведение искусства. Ведь оно было задумано бесхитростно и выполнено с той любовью, которая не считалась с затраченными усилиями. Наконец, грязь отстала. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно: из всего, что Чарли мог бы отобразить в камне, он выбрал как раз то, что ни один критик не посчитал бы возможным для художника его племени. Ибо он выбрал не растение или животное, не строение или какую-нибудь естественную модель из своего бытия, нет, вместо этого, с жалкой неловкостью, он вырезал из мягкого зернистого камня фигурку стоящего человека.
И я знал, кто этот человек.
Чарли поднял голову с перепачканной кровью земли и посмотрел в сторону озера, где меня ждал флайер. У меня не очень развита интуиция, но тут, в первый раз в жизни, я почувствовал значение этого взгляда. Он хотел, чтобы я ушел, пока он еще жив. Ему хотелось видеть, как я ухожу, унося вещь, которую он сделал. Я встал, держа фигурку в руках и, спотыкаясь побрел прочь. У края просеки я оглянулся.
1 2 3 4 5