– Ведь я бы и не спохватилась сразу, если бы вора не увидели люди.
– Это понятно, понятно, – любезно сказал Сгибнев, все еще пытаясь сделать разговор непринужденным, – но я хотел спросить, не заметили ли вы в момент кражи или сразу после нее других подозрительных лиц, кроме того парня, которого мы задержали?
– Нет, конечно! Я не уверена даже, что узнаю этого самого вора, – по-прежнему высокомерно ответила Хомина, и в ее тоне Сгибневу почудилось что-то похожее на неприязненный упрек: «Это, мол, не мое, а ваше дело замечать подозрительных личностей. Ваша обязанность!»
Ему невольно захотелось дать ей понять, что свои обязанности он знает.
– В кошельке у вас было сто двадцать пять рублей, двенадцать червонцев и пять рублей, так?
– Да!
– Червонцы – новенькие бумажки, а рубли потрепанные, да?
– Да, да! – Хомина несколько оживилась.
– И еще семь лотерейных билетов. Правильно? – Задавая этот вопрос, Сгибнев потянул к себе ящик стола, чтобы достать ручку.
Вероятно, Хомина подумала, что следователь сейчас же выложит на стол ее кошелек.
С удивившей Сгибнева поспешностью она сказала:
– Да, семь билетов шестого выпуска.
– Шестой выпуск? Таблица, кажется, была на днях? Да? Вы не проверяли их?
Красивое лицо Хоминой тронула бледная усмешка.
– В кошельке находились те, на которые пали выигрыши.
– На все семь?! Я правильно вас понял? – переспросил Сгибнев.
– Да, на все семь.
– Почему вы не написали об этом сразу в объяснении там, в магазине?
– Я была уверена, что кошелек у преступника, которого задержали. И потом, вы так торопили нас с объяснениями…
– Номера и серии билетов вы помните?
– На память нет, – ответила Хомина. – Видите ли, лотерейные билеты покупал мой муж. Он же их и проверял. Кроме того, в числе выигравших два принадлежали нашей приходящей домработнице, которая попросила меня получить деньги.
– Так…
Сгибневу было до слез обидно за себя. Вчера, прочитав о лотерейных билетах в объяснениях свидетелей, он не придал этому особого значения. А ведь билеты, пусть выигрыши по ним и пустячные, будут предъявлены в сберегательную кассу, да еще может случиться – все сразу. Это верный путь к преступнику или сообщнику преступления.
«Так прошляпить!» – подумал с горечью. И спросил:
– Светлана Владимировна, когда вы бываете дома?
– После работы, часов в шесть.
– Обедаете, значит, не дома… – сказал с сожалением.
– Нет.
– Я постараюсь вечером заехать к вам.
– Пожалуйста, – разрешила она равнодушно.
Когда Хомина вышла, Сгибнев почувствовал, что зверски устал. Хорошо еще, что он не сказал Хоминой о найденных деньгах. Как бы отнеслась эта высокомерная дама к тому, что деньги нашлись, а выигрышные билеты пропали, хотя лежали рядом…
…Перед самым обеденным перерывом пришли свидетельницы, и Сгибнев сразу спросил их, откуда известно о лотерейных билетах, о которых они написали в своих объяснениях.
– Так это же сказала та самая женщина! – сразу ответила одна из них.
– У которой украли… – робко уточнила другая.
– Почему же она сама об этом не заявила? – спросил Сгибнев.
Женщины растерянно замолкли. Неловко почувствовал себя и Сгибнев.
– Объясните мне, пожалуйста, как она сказала вам об этом, – дружелюбно попросил Сгибнев.
– Да не нам, – ответила та, которая была посмелее. – Это все слышали, наверное. Как хватилась кошелька, так сразу и крикнула про билеты…
– Про деньги-то она уже после того вспомнила, – снова подсказала другая.
– Вот так и нужно было написать, – тоскливо улыбнулся Сгибнев: разговор не обрадовал его.
Взяв от свидетельниц дополнения к их объяснениям, он попрощался с ними и, оставшись один, продолжал корить себя за головотяпство: «Даже страшно начальству докладывать…»
В кабинет заглянул товарищ:
– Чего в окно уставился? Обедать пора.
Сгибнев только рукой махнул: «Какой тут обед, кусок в горло не полезет…» И вдруг спохватился: «Обед!.. Ведь если Хомина дома не обедает, то домработница-то наверняка из квартиры в столовую не ходит. Надо ехать. Немедленно!..»
Через минуту дежурная машина райотдела уже мчала его на квартиру Хоминой. Ехать было далеко, и Николай Сгибнев снова остался наедине со своими мрачными размышлениями.
Расследование кражи расползалось у него в руках. Он держал почти все нити преступления, но не в силах был свести концы с концами. Злополучная копоть на сапожках Шиловой ничего не объяснила, а только отбросила его в сторону: получалось, что Шилова и Верникин действительно находились где-то в разных местах. Ответ из управления местами заключения ничего не говорил о новых преступных связях Верникина. Старые же, как было известно Сгибневу, не сохранились.
Но ведь Сгибнев и сейчас не сомневался, что Верникин воровал с напарником. Кто же был этим вторым, если не Шилова? Но и этот второй должен знать Шилову. Потому что иначе деньги Хоминой не могли оказаться у нее…
Круг предполагаемых обстоятельств замыкался, не проясняя ничего.
Больше того, ко всему прочему прибавлялась еще шарада с лотерейными билетами.
Так или иначе, расследование принимало затяжной характер. А это, как знал по опыту Сгибнев, не сулило ничего хорошего, пахло скорее всего провалом. Но он не мог примириться с этой мыслью! Он не мог упустить Верникина!
…Поднявшись на третий этаж недавно построенного дома, Сгибнев перевел дыхание и позвонил в квартиру Хоминой. Дверь открыл молодой мужчина.
– Простите, это квартира Хоминой? – осведомился Сгибнев.
– Да!
– А вы?..
– Ее муж. Пустынин Юрий Михайлович.
– Здравствуйте…
Сгибнев предъявил удостоверение и попросил разрешения войти. Мужчина, назвавшийся Пустыниным Юрием Михайловичем, выжидательно посмотрел на Сгибнева.
– Скажите, а ваша приходящая домработница сейчас здесь?
– Нет. Сегодня я дома. Вам нужна она?
– Вы оба… Я по поводу кражи кошелька у вашей жены. Вместе с деньгами у нее пропали выигрышные лотерейные билеты, которые покупали вы и ваша домработница…
– Знаю.
– Очень хорошо! – обрадовался Сгибнев. – Светлана Владимировна сказала мне утром сегодня, что проверяли эти билеты по таблице вы…
– Предположим, я.
– Вот, вот, – Сгибнев широко улыбнулся. – И она сказала, что вы знаете номера и серии билетов… У вас сохранилась таблица? – с надеждой спросил он, увидев стопку газет. – Давайте посмотрим вместе…
Пустынин выслушал его до конца и, как показалось Сгибневу, неохотно подошел к газетам, лежавшим на углу письменного стола. Сгибнев терпеливо ждал, досадуя на его медлительность: «Если эта таблица среди газет, ее давно уже можно найти…»
Пустынин вытащил таблицу, развернул ее, посмотрел сначала сам и только потом передал Сгибневу.
– Вот. Выигрыши помечены красными птичками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Это понятно, понятно, – любезно сказал Сгибнев, все еще пытаясь сделать разговор непринужденным, – но я хотел спросить, не заметили ли вы в момент кражи или сразу после нее других подозрительных лиц, кроме того парня, которого мы задержали?
– Нет, конечно! Я не уверена даже, что узнаю этого самого вора, – по-прежнему высокомерно ответила Хомина, и в ее тоне Сгибневу почудилось что-то похожее на неприязненный упрек: «Это, мол, не мое, а ваше дело замечать подозрительных личностей. Ваша обязанность!»
Ему невольно захотелось дать ей понять, что свои обязанности он знает.
– В кошельке у вас было сто двадцать пять рублей, двенадцать червонцев и пять рублей, так?
– Да!
– Червонцы – новенькие бумажки, а рубли потрепанные, да?
– Да, да! – Хомина несколько оживилась.
– И еще семь лотерейных билетов. Правильно? – Задавая этот вопрос, Сгибнев потянул к себе ящик стола, чтобы достать ручку.
Вероятно, Хомина подумала, что следователь сейчас же выложит на стол ее кошелек.
С удивившей Сгибнева поспешностью она сказала:
– Да, семь билетов шестого выпуска.
– Шестой выпуск? Таблица, кажется, была на днях? Да? Вы не проверяли их?
Красивое лицо Хоминой тронула бледная усмешка.
– В кошельке находились те, на которые пали выигрыши.
– На все семь?! Я правильно вас понял? – переспросил Сгибнев.
– Да, на все семь.
– Почему вы не написали об этом сразу в объяснении там, в магазине?
– Я была уверена, что кошелек у преступника, которого задержали. И потом, вы так торопили нас с объяснениями…
– Номера и серии билетов вы помните?
– На память нет, – ответила Хомина. – Видите ли, лотерейные билеты покупал мой муж. Он же их и проверял. Кроме того, в числе выигравших два принадлежали нашей приходящей домработнице, которая попросила меня получить деньги.
– Так…
Сгибневу было до слез обидно за себя. Вчера, прочитав о лотерейных билетах в объяснениях свидетелей, он не придал этому особого значения. А ведь билеты, пусть выигрыши по ним и пустячные, будут предъявлены в сберегательную кассу, да еще может случиться – все сразу. Это верный путь к преступнику или сообщнику преступления.
«Так прошляпить!» – подумал с горечью. И спросил:
– Светлана Владимировна, когда вы бываете дома?
– После работы, часов в шесть.
– Обедаете, значит, не дома… – сказал с сожалением.
– Нет.
– Я постараюсь вечером заехать к вам.
– Пожалуйста, – разрешила она равнодушно.
Когда Хомина вышла, Сгибнев почувствовал, что зверски устал. Хорошо еще, что он не сказал Хоминой о найденных деньгах. Как бы отнеслась эта высокомерная дама к тому, что деньги нашлись, а выигрышные билеты пропали, хотя лежали рядом…
…Перед самым обеденным перерывом пришли свидетельницы, и Сгибнев сразу спросил их, откуда известно о лотерейных билетах, о которых они написали в своих объяснениях.
– Так это же сказала та самая женщина! – сразу ответила одна из них.
– У которой украли… – робко уточнила другая.
– Почему же она сама об этом не заявила? – спросил Сгибнев.
Женщины растерянно замолкли. Неловко почувствовал себя и Сгибнев.
– Объясните мне, пожалуйста, как она сказала вам об этом, – дружелюбно попросил Сгибнев.
– Да не нам, – ответила та, которая была посмелее. – Это все слышали, наверное. Как хватилась кошелька, так сразу и крикнула про билеты…
– Про деньги-то она уже после того вспомнила, – снова подсказала другая.
– Вот так и нужно было написать, – тоскливо улыбнулся Сгибнев: разговор не обрадовал его.
Взяв от свидетельниц дополнения к их объяснениям, он попрощался с ними и, оставшись один, продолжал корить себя за головотяпство: «Даже страшно начальству докладывать…»
В кабинет заглянул товарищ:
– Чего в окно уставился? Обедать пора.
Сгибнев только рукой махнул: «Какой тут обед, кусок в горло не полезет…» И вдруг спохватился: «Обед!.. Ведь если Хомина дома не обедает, то домработница-то наверняка из квартиры в столовую не ходит. Надо ехать. Немедленно!..»
Через минуту дежурная машина райотдела уже мчала его на квартиру Хоминой. Ехать было далеко, и Николай Сгибнев снова остался наедине со своими мрачными размышлениями.
Расследование кражи расползалось у него в руках. Он держал почти все нити преступления, но не в силах был свести концы с концами. Злополучная копоть на сапожках Шиловой ничего не объяснила, а только отбросила его в сторону: получалось, что Шилова и Верникин действительно находились где-то в разных местах. Ответ из управления местами заключения ничего не говорил о новых преступных связях Верникина. Старые же, как было известно Сгибневу, не сохранились.
Но ведь Сгибнев и сейчас не сомневался, что Верникин воровал с напарником. Кто же был этим вторым, если не Шилова? Но и этот второй должен знать Шилову. Потому что иначе деньги Хоминой не могли оказаться у нее…
Круг предполагаемых обстоятельств замыкался, не проясняя ничего.
Больше того, ко всему прочему прибавлялась еще шарада с лотерейными билетами.
Так или иначе, расследование принимало затяжной характер. А это, как знал по опыту Сгибнев, не сулило ничего хорошего, пахло скорее всего провалом. Но он не мог примириться с этой мыслью! Он не мог упустить Верникина!
…Поднявшись на третий этаж недавно построенного дома, Сгибнев перевел дыхание и позвонил в квартиру Хоминой. Дверь открыл молодой мужчина.
– Простите, это квартира Хоминой? – осведомился Сгибнев.
– Да!
– А вы?..
– Ее муж. Пустынин Юрий Михайлович.
– Здравствуйте…
Сгибнев предъявил удостоверение и попросил разрешения войти. Мужчина, назвавшийся Пустыниным Юрием Михайловичем, выжидательно посмотрел на Сгибнева.
– Скажите, а ваша приходящая домработница сейчас здесь?
– Нет. Сегодня я дома. Вам нужна она?
– Вы оба… Я по поводу кражи кошелька у вашей жены. Вместе с деньгами у нее пропали выигрышные лотерейные билеты, которые покупали вы и ваша домработница…
– Знаю.
– Очень хорошо! – обрадовался Сгибнев. – Светлана Владимировна сказала мне утром сегодня, что проверяли эти билеты по таблице вы…
– Предположим, я.
– Вот, вот, – Сгибнев широко улыбнулся. – И она сказала, что вы знаете номера и серии билетов… У вас сохранилась таблица? – с надеждой спросил он, увидев стопку газет. – Давайте посмотрим вместе…
Пустынин выслушал его до конца и, как показалось Сгибневу, неохотно подошел к газетам, лежавшим на углу письменного стола. Сгибнев терпеливо ждал, досадуя на его медлительность: «Если эта таблица среди газет, ее давно уже можно найти…»
Пустынин вытащил таблицу, развернул ее, посмотрел сначала сам и только потом передал Сгибневу.
– Вот. Выигрыши помечены красными птичками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26