Но сегодня тааны шли не на войну. Они шли хозяйничать в жирном городе дерхутов: сильных делать рабами, слабых — убивать, а также грабить и жечь в свое удовольствие.
Тасгалл и Дагнарус следили за ними с парапета крепостной стены. Снизу казалось, что кроме них на парапете никого нет. Но то был обманный маневр: солдаты и лучники распластались на каменном полу, сжимая в руках оружие и ожидая сигнала.
От реки тянуло утренним холодом. Дагнарус стоял, закутавшись в черный плащ из плотного бархата. Он сказал Тасгаллу, что прекрасно выспался. И в самом деле, король выглядел бодрым и отдохнувшим. Он успел еще раз объехать город и проверить, все ли готово к обороне. Его величество выразил искреннее восхищение усердным трудом солдат и горожан. Он нашел время, чтобы переброситься несколькими фразами и с военными, и с боевыми магами. Затем он поднялся на крепостную стену и встал рядом с Тасгаллом, пришедшим сюда задолго до рассвета.
Тасгалл хмуро глядел вниз. Таанские воины отталкивали, отпихивали друг друга и даже лезли в драку, только бы пробиться в самые первые ряды. Зрелище почему-то напомнило ему червей, пожирающих гниющий труп. Исходящее от таанов зловоние было очень похожим на трупный запах. У Тасгалла свело живот, и боевой маг не раз пожалел, что позавтракал.
— Самое страшное, если солдаты или ваши маги окажутся излишне самоуверенными, — предупредил его Дагнарус. — Сейчас тааны в таком состоянии, что они воины лишь наполовину. Наши солдаты еще могут справиться с ними, поскольку вчера не бражничали и успели отдохнуть. Но едва тааны поймут, что попали в западню, они будут сражаться со свирепостью дракона, загнанного в угол.
— Я тоже в этом убежден, ваше величество, — сказал Тасгалл. — Я уже предупредил и своих людей, и армейских командиров.
— Как мы и решили, боевые маги прежде всего уничтожат шаманов Черной Завесы и низамов. Таанскую армию нужно обезглавить. Но учтите, таанов это не остановит. В бою тааны никогда не ждут, пока им прикажут. Каждый стремится завоевать собственную славу.
— Понимаю, ваше величество, — ответил Тасгалл.
Те же слова он слышал от Дагнаруса и вчера, но по-настоящему их смысл открылся ему только сейчас. Он снова взглянул вниз, и по телу побежали мурашки. Орда таанов рычала, кричала, омерзительно гоготала, размахивая своими жуткими знаменами. К некоторым из них были привязаны человеческие головы и иные части человеческих тел. Раньше Тасгалл никогда не испытывал страха накануне битвы. Теперь испытал. Он боялся таанов. Он боялся нового короля. А вдруг Дагнарус предал виннингэльцев? Что, если он хладнокровно отдаст их на растерзание этим чудовищам? И вдруг тааны, сгрудившиеся у ворот, — только малая часть всей армии, а еще десять или более тысяч этих варваров прячутся где-то поблизости, ожидая сигнала, чтобы черной тучей налететь на город?
— Ваше величество, вам стоило бы не подвергать себя опасности и вернуться во дворец, — учтиво произнес Тасгалл. — Я назначил вам охрану.
Дагнарус улыбнулся и покачал головой.
— Охрану я отправил на боевые посты, Тасгалл. Там от них будет больше толку. Я никогда не командовал сражением из тыла и сейчас не собираюсь.
Дагнарус распахнул плащ, блеснув доспехами удивительной красоты. По блестящей стали тянулся такой же блестящий золотой узор. Доспехи явно были старинными; нынче таких делать не умели. Нечто похожее Тасгаллу доводилось видеть в богатых домах, где пустые доспехи обычно стояли на пьедесталах, покрытые изнутри пылью и затянутые паутиной.
— Это доспехи моего отца, — не без гордости сообщил Дагнарус. — Я надел их впервые. Я поклялся не надевать их до тех пор, пока не встану на защиту моего народа. Эту клятву я принес в развалинах нашего фамильного склепа, где и нашел доспехи.
— Так вы бывали в Старом Виннингэле? — удивленно спросил Тасгалл.
— Был, — ответил Дагнарус, лицо которого помрачнело, а глаза подернулись пеленой. — Поездка туда стала частью моего покаяния. Не хотел бы я оказаться там снова.
— Значит, старинные легенды говорят правду?
— Я не знаю старинных легенд, — столь же мрачно ответил Дагнарус. — Но если они говорят, что это место привлекает самых гнусных и отвратительных исчадий зла со всего Лерема, так оно и есть. Даже не знаю, можно ли изгнать зло оттуда и возродить город, но я попробую. Мне хочется воздвигнуть там достойный памятник всем погибшим, включая и мою мать. Той страшной ночью она находилась во дворце. Она совсем обезумела. Мои деяния… я довел ее до безумия. И когда-нибудь я искуплю свою вину перед нею. Перед нею и перед моим отцом.
Тасгалл понял, что Дагнарус говорит не с ним. Король обращался к теням, не оставлявшим в покое его память. Их глаза всегда с упреком глядели на него, их пальцы всегда осуждающе указывали в его сторону. Тасгалл мог бы посчитать это умело разыгранной сценой, если бы не видел, какой болью исказилось лицо Дагнаруса. Боль звучала и в его голосе. Нет, такое не разыграешь.
— Вы готовы? — спросил Дагнарус.
— Да, ваше величество, — ответил Тасгалл, окончательно поверив в искренность намерений короля. — Мы все готовы.
— Подавайте сигнал. Пора открывать ворота.
***
Завертелись массивные колеса подъемного механизма. Створки главных ворот Нового Виннингэля — настоящего чуда строительного ремесла — медленно поплыли вверх, открывая две широкие арки. Одна предназначалась для въезжающих в город, другая — для выезжающих из него. Тааны заполонили сразу обе арки.
Первыми шли шаманы Черной Завесы. Таанам не терпелось поскорее наброситься на жирный город, но страх перед Черной Завесой был настолько велик, что никто не осмелился их опередить. Шаманы двигались молча. Они были облачены в черные одеяния, скрывавшие ритуальные шрамы на их телах и особые самоцветы под кожей. Камни давали силу заклинаниям Пустоты, несущим смерть и разрушение. Каждый шаман буквально ощущал у себя на языке привкус смерти. Шестерка Черной Завесы повернула головы к Дагнарусу. Шаманы поклонились своему богу и предводителю. Видимо, они решили, что должны находиться рядом с ним. Шаманы подошли к лестнице и уже собрались подняться на стену.
Широким взмахом руки Дагнарус велел им двигаться к сердцу города. Тасгалл негромко присвистнул. Он ощущал силу Пустоты, исходящую от шаманов. Она, словно черная вода, разливалась по городу. Тасгаллу оставалось лишь надеяться, что его маги не подведут.
Вслед за шаманами шли низамы — цвет таанской армии. У таанов не существовало протекции, и это высокое звание каждый низам зарабатывал на поле боя, геройски пройдя не одно сражение. Низамы не обладали степенностью шаманов; они размахивали оружием и выкрикивали оскорбительные слова, требуя, чтобы ксыксы вылезли из своих крысиных нор и вступили в бой, где их, естественно, ждала смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
Тасгалл и Дагнарус следили за ними с парапета крепостной стены. Снизу казалось, что кроме них на парапете никого нет. Но то был обманный маневр: солдаты и лучники распластались на каменном полу, сжимая в руках оружие и ожидая сигнала.
От реки тянуло утренним холодом. Дагнарус стоял, закутавшись в черный плащ из плотного бархата. Он сказал Тасгаллу, что прекрасно выспался. И в самом деле, король выглядел бодрым и отдохнувшим. Он успел еще раз объехать город и проверить, все ли готово к обороне. Его величество выразил искреннее восхищение усердным трудом солдат и горожан. Он нашел время, чтобы переброситься несколькими фразами и с военными, и с боевыми магами. Затем он поднялся на крепостную стену и встал рядом с Тасгаллом, пришедшим сюда задолго до рассвета.
Тасгалл хмуро глядел вниз. Таанские воины отталкивали, отпихивали друг друга и даже лезли в драку, только бы пробиться в самые первые ряды. Зрелище почему-то напомнило ему червей, пожирающих гниющий труп. Исходящее от таанов зловоние было очень похожим на трупный запах. У Тасгалла свело живот, и боевой маг не раз пожалел, что позавтракал.
— Самое страшное, если солдаты или ваши маги окажутся излишне самоуверенными, — предупредил его Дагнарус. — Сейчас тааны в таком состоянии, что они воины лишь наполовину. Наши солдаты еще могут справиться с ними, поскольку вчера не бражничали и успели отдохнуть. Но едва тааны поймут, что попали в западню, они будут сражаться со свирепостью дракона, загнанного в угол.
— Я тоже в этом убежден, ваше величество, — сказал Тасгалл. — Я уже предупредил и своих людей, и армейских командиров.
— Как мы и решили, боевые маги прежде всего уничтожат шаманов Черной Завесы и низамов. Таанскую армию нужно обезглавить. Но учтите, таанов это не остановит. В бою тааны никогда не ждут, пока им прикажут. Каждый стремится завоевать собственную славу.
— Понимаю, ваше величество, — ответил Тасгалл.
Те же слова он слышал от Дагнаруса и вчера, но по-настоящему их смысл открылся ему только сейчас. Он снова взглянул вниз, и по телу побежали мурашки. Орда таанов рычала, кричала, омерзительно гоготала, размахивая своими жуткими знаменами. К некоторым из них были привязаны человеческие головы и иные части человеческих тел. Раньше Тасгалл никогда не испытывал страха накануне битвы. Теперь испытал. Он боялся таанов. Он боялся нового короля. А вдруг Дагнарус предал виннингэльцев? Что, если он хладнокровно отдаст их на растерзание этим чудовищам? И вдруг тааны, сгрудившиеся у ворот, — только малая часть всей армии, а еще десять или более тысяч этих варваров прячутся где-то поблизости, ожидая сигнала, чтобы черной тучей налететь на город?
— Ваше величество, вам стоило бы не подвергать себя опасности и вернуться во дворец, — учтиво произнес Тасгалл. — Я назначил вам охрану.
Дагнарус улыбнулся и покачал головой.
— Охрану я отправил на боевые посты, Тасгалл. Там от них будет больше толку. Я никогда не командовал сражением из тыла и сейчас не собираюсь.
Дагнарус распахнул плащ, блеснув доспехами удивительной красоты. По блестящей стали тянулся такой же блестящий золотой узор. Доспехи явно были старинными; нынче таких делать не умели. Нечто похожее Тасгаллу доводилось видеть в богатых домах, где пустые доспехи обычно стояли на пьедесталах, покрытые изнутри пылью и затянутые паутиной.
— Это доспехи моего отца, — не без гордости сообщил Дагнарус. — Я надел их впервые. Я поклялся не надевать их до тех пор, пока не встану на защиту моего народа. Эту клятву я принес в развалинах нашего фамильного склепа, где и нашел доспехи.
— Так вы бывали в Старом Виннингэле? — удивленно спросил Тасгалл.
— Был, — ответил Дагнарус, лицо которого помрачнело, а глаза подернулись пеленой. — Поездка туда стала частью моего покаяния. Не хотел бы я оказаться там снова.
— Значит, старинные легенды говорят правду?
— Я не знаю старинных легенд, — столь же мрачно ответил Дагнарус. — Но если они говорят, что это место привлекает самых гнусных и отвратительных исчадий зла со всего Лерема, так оно и есть. Даже не знаю, можно ли изгнать зло оттуда и возродить город, но я попробую. Мне хочется воздвигнуть там достойный памятник всем погибшим, включая и мою мать. Той страшной ночью она находилась во дворце. Она совсем обезумела. Мои деяния… я довел ее до безумия. И когда-нибудь я искуплю свою вину перед нею. Перед нею и перед моим отцом.
Тасгалл понял, что Дагнарус говорит не с ним. Король обращался к теням, не оставлявшим в покое его память. Их глаза всегда с упреком глядели на него, их пальцы всегда осуждающе указывали в его сторону. Тасгалл мог бы посчитать это умело разыгранной сценой, если бы не видел, какой болью исказилось лицо Дагнаруса. Боль звучала и в его голосе. Нет, такое не разыграешь.
— Вы готовы? — спросил Дагнарус.
— Да, ваше величество, — ответил Тасгалл, окончательно поверив в искренность намерений короля. — Мы все готовы.
— Подавайте сигнал. Пора открывать ворота.
***
Завертелись массивные колеса подъемного механизма. Створки главных ворот Нового Виннингэля — настоящего чуда строительного ремесла — медленно поплыли вверх, открывая две широкие арки. Одна предназначалась для въезжающих в город, другая — для выезжающих из него. Тааны заполонили сразу обе арки.
Первыми шли шаманы Черной Завесы. Таанам не терпелось поскорее наброситься на жирный город, но страх перед Черной Завесой был настолько велик, что никто не осмелился их опередить. Шаманы двигались молча. Они были облачены в черные одеяния, скрывавшие ритуальные шрамы на их телах и особые самоцветы под кожей. Камни давали силу заклинаниям Пустоты, несущим смерть и разрушение. Каждый шаман буквально ощущал у себя на языке привкус смерти. Шестерка Черной Завесы повернула головы к Дагнарусу. Шаманы поклонились своему богу и предводителю. Видимо, они решили, что должны находиться рядом с ним. Шаманы подошли к лестнице и уже собрались подняться на стену.
Широким взмахом руки Дагнарус велел им двигаться к сердцу города. Тасгалл негромко присвистнул. Он ощущал силу Пустоты, исходящую от шаманов. Она, словно черная вода, разливалась по городу. Тасгаллу оставалось лишь надеяться, что его маги не подведут.
Вслед за шаманами шли низамы — цвет таанской армии. У таанов не существовало протекции, и это высокое звание каждый низам зарабатывал на поле боя, геройски пройдя не одно сражение. Низамы не обладали степенностью шаманов; они размахивали оружием и выкрикивали оскорбительные слова, требуя, чтобы ксыксы вылезли из своих крысиных нор и вступили в бой, где их, естественно, ждала смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153