Прошло два часа! Чайник остыл, а гостя все нет. Сыр уже подсох (кончики сырных треугольников загнулись кверху). Как бы и мне не загнуться.
Когда-то Арнольд учил меня: если тебе страшно, нарисуй свой страх. И вот я беру лист бумаги, ручку, пытаюсь нарисовать. Получается что-то... кто-то вроде муравьеда с длинным узким носом - нечто в стиле Шемякина. Но страх не уходит, увы.
Агния видит, что я вся красная - хотела окропить меня святой водой, но резко взмахнула бутылкой и налила мне полное ухо святой воды. Однако после этого в моей голове стало яснее, волнение улеглось. Арнольда все нет. Наверное, он раздумал приходить. Просто так - попугал...
Я включила телевизор. Там показывают ковры по рисункам Кандинского и Миро. Думаю, что Кандинский и Миро ТАМ довольны этими коврами. Или нет? И вдруг испуг снова написался в голове прямо словами: как же я буду умирать-то? Прототипы узнают, что мне плохо, будут злорадствовать...
И тут - звонок в дверь. Арнольд вошел, снял пиджак и натужную маску с лица. Выставил бутылку коньяку. Сейчас начнет с излюбленной фразы: "Сардонизм еще тот".
- Нина, представляешь - сардонизм еще тот! Иду я к вам, а навстречу мне...
- Ой, - нервно перебиваю я, - Славы нет, а я же не могу выпить!
- Ничего, ты выпьешь одну рюмочку за примирение. И депрессию снимешь у тебя на лице она написана.
Мой муж говорит, что в старости реже бывает депрессия. И это правда. Всему ведь радуешься: что утром встаешь, Господь с нами, работа идет... Тут я спохватываюсь и замолкаю. Такая у меня работа, что друзья бросают потом!
Между тем, гость разливает коньяк.
А наш кот Кузя в это время сбросил с батареи половую тряпку - играет с ней.
- Что, Кузя, пол мыть собрался? - Арнольд чокается со мной. - Нина, чего ты так смотришь? Это я должен смотреть на тебя с чувством законной настороженности... ну, мы много пить не будем, а то появится чувство незаконной привязанности...
Я выпила три глотка - коньяк дает такое ощущение, что изнутри растет сила. Это хорошо! Силы мне сейчас явно понадобятся.
- Вот что, Нина, у тебя все типы в рассказах - одни и те же.
Началось! Сейчас будет вразумлять, критиковать, уличать, а потом и обличать.
- А у Достоевского, - защищаюсь, - вообще только два типа: бес и идиот.
Повисла мхатовская пауза. Святая Нина, моли Бога обо мне!
- Ладно... Нина, я хочу одну историю рассказать. Может, тебе куда пригодится. Помнишь Лилю? Ту самую, которую жених украл прямо в школьной форме. Они потом развелись, и вот вчера - представь - на Лилю напал маньяк! Нанес восемь ножевых ран. Но пустяковые ранки. Она подозревает, что его муж подослал...
- Бедная Лилечка! - я записываю сюжет. - За что такое? Помню ее слова: если в день не потрачено много денег, то день прошел зря...
Гость нервно налил себе в рюмку и быстро выпил:
- Я так и знал... началось. Ну почему, Нина, почему ты всегда ищешь причину в плохом?
- Неправда! Далеко не всегда я ищу причину в плохом.
- Но у тебя в рассказе я - не я, а какой-то Залуп Залупович! Зачем было упоминать три моих брака?
- Так все твои дети сдали кровь, чтоб спасти отца! Не каждому дети от всех браков... помогают. А тебе - кровь сдали, Арнольд!
- Пойми ты, сантехник человеческих душ: дело не в том, что сдали кровь! Не поэтому я остался жив после аварии.
Развожу театрально руками - коньяк на меня уже подействовал, видимо.
- Я выжил после аварии только потому, что долгие годы сам был ДОНОРОМ (он выделил это слово усилением громкости). У донора кроветворение хорошее. Врачи думали: звездец мне - столько крови потерял!..
Боже мой! Да если б можно было написать все точно ТАК, КАК РЕАЛЬНО случилось!.. История из жизни всегда богаче смыслами и деталями - всегда! Но если буду в полном объеме ее брать, то прототипы работать не дадут вообще. Право на частную жизнь я должна уважать! Поэтому маскирую, маскирую и еще раз маскирую. Но это мои проблемы.
Другу я говорю:
- Арнольд! Причина одна - донорства твоего... и что дети сдали кровь! Да ты сам знаешь, в чем дело - в твоем характере.
Характер счастливый у моего друга! В нем клубится невидимая вечность доброты. Но и видимая - через поступки. Арнольд - психолог по профессии. Психологи в жизни редко бывают простыми, ведут себя, как мэтры. Но он не такой. Ненавязчиво умеет успокоить. Помню: моя средняя дочка в детстве была полнушкой и страдала от этого. Арнольд однажды ей сказал:
- Если я вижу: стоят две продавщицы - худая и полная. К кому подойти? Я всегда иду к полной, она добрее.
Но все же не так уж и прост наш Арнольд. Когда я предлагаю ему закусить сыром, хотя он уже загнулся, он отодвигает от себя тарелку:
- Нет, это не для белого человека!
Вскоре после ухода гостя пришел муж. Я ему рассказала про примирение с Арнольдом:
- Одно испытание позади, но впереди - встреча с другим прототипом! На днях выйдет из печати мой роман, где изображен Щ. И уж он-то меня точно прибьет за это!
И муж стал говорить: да, Щ. придет к нам - в кармане торчит что-то страшное. Ты подумаешь - монтировка... а он достает - это та же бутылка коньяку, только очень дорогого, потому что Щ. сильно разбогател за эти годы. "Выпьем, Ниночка! Спасибо, что напомнили мне мою молодость".
Да, роман-то написан двадцать лет тому назад - там буйный он очень, наш Щ. А теперь постарел, говорят, сильно болен. Жена его месяц назад просила молиться за его здоровье, и я молюсь каждый день.
- А ты ему: за прототипство спасибо!
- Ничего себе - я столько от Щ. в жизни перенесла!
Он говорил:
- Оська Бродский - мой приятель по ленинградской юности.
- Приятель? Вам повезло!
- Это ему повезло. Я-то не в восторге от него был...
Муж смеется: ЭТО разве только одно ты от Щ. перенесла?
Да, что же я за глупости мелю, не в отношении к Бродскому дело было. На самом деле мы оба знаем, что пришлось пережить от Щ., но не хочется сейчас об этом говорить. В общем, легли мы на диван и включили телевизор. В это время стул, стоящий у стола, вдруг... повернулся! Стоял так, а стал иначе.
Мы посмотрели друг на друга. Я сказала:
- Дети, наверное, ниточки привязали к ножке, с кухни дергают.
Муж встал - никаких ниточек нет. Да и детей на кухне нет, они в детской.
Не успели мы это чудо хоть как-то осмыслить - звонок в дверь. Это Лина пришла.
- Ребята, простите, что я так поздно! Я - знаете откуда? С поминок. Мы ведь сегодня похоронили нашего Щ. Да. Жалко его. Очень жалко.
Мы рассказали Лине, как стул повернулся. Сам по себе. Лина заахала на вдохе. Я предположила: может, это так покойничек дал нам понять ОТТУДА, чтоб мы не боялись публикации романа?
Но никогда эта странная история так и не прояснилась.
Я пишу эти строки в ноябре 2003 года, когда уже многие газеты опубликовали... в общем, я уже знаю про скандал на Франкфуртской книжной ярмарке, когда прототип дал пощечину автору.
1 2 3 4 5 6 7