- Я понимаю. Скажите, вы не слыхали такую фамилию - Грушин?
- Андрюша? Конечно.
- Где его найти?
- Он живёт в Кузнечихе, но где - точно сказать не могу. А работает он в казармах столяром. Вы его знаете?
- Нет. И его не знаю. Но постараюсь найти. Извините, Надежда Васильевна. Не отчаивайтесь и надейтесь!
Он пожал ей руку и вышел. И снова пошёл крестьянин по улице, неуклюжий в своём овчинном полушубке, робкий с виду, но сильный и решительный в стремлении к своей цели.
Нужно было искать Андрея Грушина - столяра архангелогородских казарм.
У городской тюрьмы Сизов увидел толпу женщин. Вероятно, это были жёны и матери заключённых, пришедшие сюда в надежде увидеть своих мужей и сыновей. Сизову вдруг захотелось подойти к этим женщинам и сказать им хорошие слова, ободрить их, вселить веру в будущее. Но он не мог этого сделать, и ему, мужественному человеку, стало горько и обидно за своё бессилие в эту минуту.
Он ещё долго шёл по улице, повторяя мысленно горячие ободряющие слова, которые ему нельзя было сейчас сказать вслух несчастным женщинам, толпящимся у тюрьмы.
3
Рядовой второй роты первого Архангелогородского полка Иван Лопатин стоял часовым у штаба. На душе было тоскливо. Вспомнилась родная деревня, дом, отец - сейчас он, должно быть, в лес за дровами уехал, а может быть, сидит в избе и чинит мерёжки. Мать у печки обрядню заканчивает... Заходит ли к ним Аннушка? Думает ли она о нём, о своём Ванюшке?..
Малограмотный, безропотный деревенский парень, Иван Лопатин был исправным солдатом. Он никогда не задумывался о службе. Приказывают - значит, служи. Прадеды, деды, отцы служили - значит, так нужно. Только на фронт ему ехать не хотелось.
А о фронте, который был совсем недалеко, в Архангельской губернии, в казарме поговаривали часто. Взводный, прапорщик Лебяжий, заявлял, что воевать против красных, против большевиков нужно потому, что они изменили России и действуют заодно с немцами. Зато некоторые солдаты втихомолку между собой говорили, что взводный и другие офицеры их обманывают и не следует проливать напрасно кровь, воевать против своих же, русских людей.
Лопатин боялся таких разговоров и сторонился солдат, непочтительно отзывающихся о начальстве. Конечно, ему не хотелось ехать на фронт, но он никогда не осмелился бы поделиться этой мыслью даже с кем-нибудь из солдат.
Может быть, с фронта он вернётся невредимым, приедет в свою деревню, женится на Аннушке и заживёт с ней хоть и небольшим, да своим хозяйством. Чего ему ещё нужно?
Раздумье Лопатина прервал робкий голос человека, стоящего неподалеку от крыльца штаба.
- Служивый, как бы мне братуху своего повидать?
Бородатый мужик в полушубке переминался с ноги на ногу.
- Братуху? А какой он роты?
- Бог знает, какой роты. Столяром он тут робит при казарме. Грушин по фамилии.
- Так он служит или робит?
- Да не знаю я, мил человек. Знаю, что столярит.
Лопатин мог ответить просто и грубо: "Не знаю я никаких столяров. Проходи, не мешайся у штабу, не положено тут посторонним!" Но ему стало жалко мужика. Вот так ведь и его отец, Лопатина, может приехать, чтобы повидать сына.
- Тут по штабу какой-то ходит. Вон недавно у двери косяки подравнивал. сказал Лопатин дружелюбно. - Увижу - скажу. Может, он и есть твой братуха. Только ты, папаша, отойди подальше. Тут посторонним не положено. Пойдёт, не дай бог, полковой, попадёт мне за тебя.
Сизов послушно отошёл, сказав прежде солдату, что будет ждать у церкви.
Уже подходило время Лопатину сменяться, когда из штаба вышел человек в ватнике, поверх которого был нацеплен парусиновый фартук. В одной руке человек держал ящик с инструментами. Столяр был высок, молод и красив лицом.
Он предъявил Лопатину пропуск и весело, даже насмешливо посмотрел ему в глаза.
- Какая фамилия ваша? - официально спросил Лопатин.
- Грамотный - так читай.
- Грушин? - спросил солдат, рассматривая пропуск.
- Ну, Грушин.
- Вон у церкви вас брат старшой дожидается.
Столяр снова взглянул в глаза Лопатину, на этот раз недоверчиво, спрятал в карман пропуск, тряхнул ящиком так, что инструменты звякнули. И пошёл к церкви. В этот момент у штаба появилась смена, и Лопатин, довольный, что помог человеку разыскать брата, сдал пост новому часовому.
4
Разговор у церкви продолжался недолго. Сизов и Грушин обменялись условными фразами, пожали друг другу руки и договорились встретиться вечером.
- Будьте осторожнее, - предупредил Грушин тихо. - Контрразведка свирепствует. Многих схватили.
Вечером они вновь встретились, и Грушин провёл Сизова на квартиру.
- Здесь спокойно, можете раздеться, - сказал молодой столяр, скидывая свой ватник. - Погреемся и поговорим. Сегодня у меня будет кое-кто из наших.
Сизов вытащил из подкладки брюк пачку прокламаций и передал её Грушину. Он рассказал, как добирался до Архангельска и как его постигла неудача в попытке найти Афонина и Петровцева.
- На Николая донесли, - грустно заметил Грушин. - Ему вообще не следовало оставаться в городе. Знали его... Он помолчал с минуту и потом продолжал:
- У нас станок уже совсем подготовлен. Скоро сами печатать будем. А ваши прокламации кстати, я их завтра же использую. Солдат надо поднимать! Уже заметно - отправлять их собираются... Как там дела фронтовые?
- Сейчас трудновато, - ответил Сизов, - но из Петрограда ждём подкрепления. На вас тоже надеемся, хотя вам тут ещё труднее.
Ещё днём, при встрече у церкви, Грушин понравился Сизову. Было видно, что это человек решительный, умный и деятельный.
- Да, нам трудно, очень трудно, - задумчиво сказал Грушин. Он встал, и глаза его загорелись. - Но организация жива, и мы будем бороться, товарищ Сизов. Так и передайте в политотделе. Скажите, мы ждём Красную Армию и будем ей здесь помогать. Когда вы отправитесь обратно?
- Я буду здесь столько, сколько потребуется, чтобы познакомиться со всей обстановкой. Связь должна быть налажена самая крепкая.
В окно два раза постучали.
- Это наши, - спокойно сказал Грушин, но всё-таки спрятал прокламации куда-то в печку. - У вас с собой больше ничего такого нет?
- Всё в полном порядке, - ответил Сизов и усмехнулся: - меня зовут Егор Тихонович Леонтьев. Пашпорт есть.
Грушин тоже одобрительно улыбнулся и вышел. Вскоре он вернулся в сопровождении молодой женщины.
- Знакомься, Лида. Товарищ Сизов, с той стороны, из Красной Армии.
Девушка сбросила пальто и, подав руку Сизову, села на стул. Её миловидное лицо было разрумянено морозом.
- Какие новости, Лида? - спросил Грушин.
- Видела сегодня своего прапорщика, - хитро улыбнулась она. - Приглашал в субботу на бал.
- Лебяжьего?
- Пока у меня один прапорщик, - рассмеялась Лида и уже серьёзно спросила: - Идти, как ты считаешь?
Сизов заметил, как Грушин поморщился, но тут же услышал его ответ:
1 2 3 4 5 6 7
- Андрюша? Конечно.
- Где его найти?
- Он живёт в Кузнечихе, но где - точно сказать не могу. А работает он в казармах столяром. Вы его знаете?
- Нет. И его не знаю. Но постараюсь найти. Извините, Надежда Васильевна. Не отчаивайтесь и надейтесь!
Он пожал ей руку и вышел. И снова пошёл крестьянин по улице, неуклюжий в своём овчинном полушубке, робкий с виду, но сильный и решительный в стремлении к своей цели.
Нужно было искать Андрея Грушина - столяра архангелогородских казарм.
У городской тюрьмы Сизов увидел толпу женщин. Вероятно, это были жёны и матери заключённых, пришедшие сюда в надежде увидеть своих мужей и сыновей. Сизову вдруг захотелось подойти к этим женщинам и сказать им хорошие слова, ободрить их, вселить веру в будущее. Но он не мог этого сделать, и ему, мужественному человеку, стало горько и обидно за своё бессилие в эту минуту.
Он ещё долго шёл по улице, повторяя мысленно горячие ободряющие слова, которые ему нельзя было сейчас сказать вслух несчастным женщинам, толпящимся у тюрьмы.
3
Рядовой второй роты первого Архангелогородского полка Иван Лопатин стоял часовым у штаба. На душе было тоскливо. Вспомнилась родная деревня, дом, отец - сейчас он, должно быть, в лес за дровами уехал, а может быть, сидит в избе и чинит мерёжки. Мать у печки обрядню заканчивает... Заходит ли к ним Аннушка? Думает ли она о нём, о своём Ванюшке?..
Малограмотный, безропотный деревенский парень, Иван Лопатин был исправным солдатом. Он никогда не задумывался о службе. Приказывают - значит, служи. Прадеды, деды, отцы служили - значит, так нужно. Только на фронт ему ехать не хотелось.
А о фронте, который был совсем недалеко, в Архангельской губернии, в казарме поговаривали часто. Взводный, прапорщик Лебяжий, заявлял, что воевать против красных, против большевиков нужно потому, что они изменили России и действуют заодно с немцами. Зато некоторые солдаты втихомолку между собой говорили, что взводный и другие офицеры их обманывают и не следует проливать напрасно кровь, воевать против своих же, русских людей.
Лопатин боялся таких разговоров и сторонился солдат, непочтительно отзывающихся о начальстве. Конечно, ему не хотелось ехать на фронт, но он никогда не осмелился бы поделиться этой мыслью даже с кем-нибудь из солдат.
Может быть, с фронта он вернётся невредимым, приедет в свою деревню, женится на Аннушке и заживёт с ней хоть и небольшим, да своим хозяйством. Чего ему ещё нужно?
Раздумье Лопатина прервал робкий голос человека, стоящего неподалеку от крыльца штаба.
- Служивый, как бы мне братуху своего повидать?
Бородатый мужик в полушубке переминался с ноги на ногу.
- Братуху? А какой он роты?
- Бог знает, какой роты. Столяром он тут робит при казарме. Грушин по фамилии.
- Так он служит или робит?
- Да не знаю я, мил человек. Знаю, что столярит.
Лопатин мог ответить просто и грубо: "Не знаю я никаких столяров. Проходи, не мешайся у штабу, не положено тут посторонним!" Но ему стало жалко мужика. Вот так ведь и его отец, Лопатина, может приехать, чтобы повидать сына.
- Тут по штабу какой-то ходит. Вон недавно у двери косяки подравнивал. сказал Лопатин дружелюбно. - Увижу - скажу. Может, он и есть твой братуха. Только ты, папаша, отойди подальше. Тут посторонним не положено. Пойдёт, не дай бог, полковой, попадёт мне за тебя.
Сизов послушно отошёл, сказав прежде солдату, что будет ждать у церкви.
Уже подходило время Лопатину сменяться, когда из штаба вышел человек в ватнике, поверх которого был нацеплен парусиновый фартук. В одной руке человек держал ящик с инструментами. Столяр был высок, молод и красив лицом.
Он предъявил Лопатину пропуск и весело, даже насмешливо посмотрел ему в глаза.
- Какая фамилия ваша? - официально спросил Лопатин.
- Грамотный - так читай.
- Грушин? - спросил солдат, рассматривая пропуск.
- Ну, Грушин.
- Вон у церкви вас брат старшой дожидается.
Столяр снова взглянул в глаза Лопатину, на этот раз недоверчиво, спрятал в карман пропуск, тряхнул ящиком так, что инструменты звякнули. И пошёл к церкви. В этот момент у штаба появилась смена, и Лопатин, довольный, что помог человеку разыскать брата, сдал пост новому часовому.
4
Разговор у церкви продолжался недолго. Сизов и Грушин обменялись условными фразами, пожали друг другу руки и договорились встретиться вечером.
- Будьте осторожнее, - предупредил Грушин тихо. - Контрразведка свирепствует. Многих схватили.
Вечером они вновь встретились, и Грушин провёл Сизова на квартиру.
- Здесь спокойно, можете раздеться, - сказал молодой столяр, скидывая свой ватник. - Погреемся и поговорим. Сегодня у меня будет кое-кто из наших.
Сизов вытащил из подкладки брюк пачку прокламаций и передал её Грушину. Он рассказал, как добирался до Архангельска и как его постигла неудача в попытке найти Афонина и Петровцева.
- На Николая донесли, - грустно заметил Грушин. - Ему вообще не следовало оставаться в городе. Знали его... Он помолчал с минуту и потом продолжал:
- У нас станок уже совсем подготовлен. Скоро сами печатать будем. А ваши прокламации кстати, я их завтра же использую. Солдат надо поднимать! Уже заметно - отправлять их собираются... Как там дела фронтовые?
- Сейчас трудновато, - ответил Сизов, - но из Петрограда ждём подкрепления. На вас тоже надеемся, хотя вам тут ещё труднее.
Ещё днём, при встрече у церкви, Грушин понравился Сизову. Было видно, что это человек решительный, умный и деятельный.
- Да, нам трудно, очень трудно, - задумчиво сказал Грушин. Он встал, и глаза его загорелись. - Но организация жива, и мы будем бороться, товарищ Сизов. Так и передайте в политотделе. Скажите, мы ждём Красную Армию и будем ей здесь помогать. Когда вы отправитесь обратно?
- Я буду здесь столько, сколько потребуется, чтобы познакомиться со всей обстановкой. Связь должна быть налажена самая крепкая.
В окно два раза постучали.
- Это наши, - спокойно сказал Грушин, но всё-таки спрятал прокламации куда-то в печку. - У вас с собой больше ничего такого нет?
- Всё в полном порядке, - ответил Сизов и усмехнулся: - меня зовут Егор Тихонович Леонтьев. Пашпорт есть.
Грушин тоже одобрительно улыбнулся и вышел. Вскоре он вернулся в сопровождении молодой женщины.
- Знакомься, Лида. Товарищ Сизов, с той стороны, из Красной Армии.
Девушка сбросила пальто и, подав руку Сизову, села на стул. Её миловидное лицо было разрумянено морозом.
- Какие новости, Лида? - спросил Грушин.
- Видела сегодня своего прапорщика, - хитро улыбнулась она. - Приглашал в субботу на бал.
- Лебяжьего?
- Пока у меня один прапорщик, - рассмеялась Лида и уже серьёзно спросила: - Идти, как ты считаешь?
Сизов заметил, как Грушин поморщился, но тут же услышал его ответ:
1 2 3 4 5 6 7