Он курил толстую сигару, мурлыкал какую-то забавную песенку и в такт ей покачивался.
Как только подходили к нам тепловозики, панамец прятал в карман сигару, надевал рукавицы и тянул со всеми мани-лу - толстый канат. Мускулы у него вздувались, как у штангиста. Он расторопно двигался, кричал, шумел. А кончив дело, снова торжественно доставал сигару и важно курил.
На этот раз он вынул из кармана газету, развернул её и стал просматривать. К нам подошли другие швартовщики.
- Американская? - спросил я, показывая на газету.
- Но! Нет! - загудели швартовщики. - Панамская! Но - янки!
А толстяк, отложив газету, вдруг спросил у меня:
- Пароход идёт на Кубу?
- В Гавану, - ответил я.
- О! Гавана - хорошо! Фидель молодец! Салюд Фиделю! - зашумели швартовщики.
Вот и кончился канал. Впереди уже зарокотал Атлантический океан, показалось Карибское море, и к нашему борту заторопились два катера. Подошли они к пароходу, на один молча спустились солдаты, а на второй стали шумно сходить панамцы. Они что-то кричали, даже пели. Толстяк спускался последним. Прежде чем встать на трап, он поднял руку и потряс в воздухе сигарой: - Салюд, Гавана!
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ТОВАРИЩИ!
Днём справа по борту сверкнула жёлтая полоска кубинской земли, но идти было ещё далеко. К вечеру в незнакомых звёздах над Кубой загорелся один, потом второй маячок. Значит, завтра будем в Гаване.
Я побежал к себе в каюту. Надо было приготовиться к встрече с кубинцами. Нагладил брюки и рубашку, вытащил из чемодана значки и, захватив матрац, отправился спать на палубу. Чтобы не проспать Гавану.
Улёгся, уснул. И кажется, тотчас же открыл глаза. Будто и не спал! Прямо передо мной в утреннее небо поднимались небоскрёбы. Виднелись маленькие улочки с белыми, будто из сахарных кубиков, домиками. В глубине города среди пальм возвышался купол уже знакомого мне по фотографиям Капитолия. С набережной махал нам рукой негр в военном.
Гавана!
Я вспомнил, что мне заступать на вахту, быстро оделся и только закрепил на рукаве красную повязку, как услышал голос боцмана:
- Трап, трап подавай!
К нам подходил лёгкий кубинский катер, и на нём стояли настоящие барбудос! Я опустил трап. Быстро и немного торжественно к нам поднялись несколько человек. Они протягивали руки и улыбались:
- Буэнос, камарадос! Здравствуйте, товарищи! Навстречу им вышел наш капитан и сразу повёл их в кают-компанию. Один из барбудос, самый молодой, положил мне руку на плечо - такая, видно, у них привычка - и стал рядом, на пост. Он был в синей форме с лёгкими погончиками, на голове - оливковый берет, а на боку - кобура. Вокруг нас сразу собралось полкоманды.
Пароход медленно двигался по бухте, и справа от нас проходили всё новые дома, площади, поднимались башни.
Молодой кубинец обвёл их рукой, будто открывал нам город, и гордо сказал:
- Хабана.
Так кубинцы называют Гавану. Кто-то спросил:
- А где Фидель? Парень развёл руками:
- Но компрендо... Не понимаю.. .
- Фидель где? Там, там или там? - показал Иваныч-боцман на разные дома.
- А! - заулыбался парень и закивал головой. - Компрендо! Понял, понял! Там! - и он показал туда, где поднимался купол Капитолия.
- А ты Фиделя видел?
- Си! Да! - торжественно качнул головой парень. - В Сьерра-Маэстре! И он похлопал рукой по кобуре. Потом расстегнул её, достал пистолет и, вытащив обойму с патронами, протянул пистолет мне. Пистолет был новенький, но всё же пахнул порохом.
- А ну-ка, дай посмотреть! - сразу протянулось к нему несколько рук. Каждому хотелось подержать пистолет, который побывал в боях, в Сьерра-Маэстре.
Иваныч-боцман взял его у меня, взвесил на ладони, повернул и посмотрел на клеймо. USA. США. Американский. Видно, в бою добыт.
- Ты Батисту бах-бах? - Боцман двинул пистолет вперёд, будто в кого-то стрелял.
- Си! - Парень засмеялся и кивнул головой. Потом взял пистолет, вставил внутрь обойму и, положив его в кобуру, щёлкнул застёжкой.
Наш пароход подошёл к берегу. На причале стояли десятки грузчиков. Они курили большие сигары, размахивали сомбреро и куртками. За дричалом поднималось большое здание элеватора. На его стене громадными чёрными буквами было написано: "Патриа о муэрте!" - "Родина или смерть!"
СУВЕНИР
Как только мы пришвартовались, трап заскрипел и закачался - это вверх побежали грузчики. Чёрные, коричневые, белые. Они расходились по трюмам, взбирались на краны, приплясывали. Казалось, наш пароход превратился в маленькую смуглую Кубу. Я ещё не сходил на берег, но чувствовал себя так, будто уже ходил по Гаване.
Из кают-компании вышли кубинцы, те, что прибыли к нам на катере. Один из них нёс большой портрет Ленина - подарок капитана.
Моя вахта уже кончалась. Дай-ка и я, подумал, сделаю подарок моему товарищу по вахте! Вытащил из кармана значок, на котором был Ленин, и приколол к гимнастёрке молодого кубинца.
- О, мучо грасиа, большое спасибо! Эстэ гранд сувенир! Это очень большой сувенир! - Он пожал мне руку и заторопился на катер, на который уже спускались его товарищи.
А меня окружили грузчики, они загудели и стали тянуть ко мне руки коричневые, белые, чёрные.
- О, сувенир! Ленин сувенир!
Я достал несколько значков, и они мигом исчезли. А ко мне уже снова тянулись руки. Что поделаешь? Я вытащил ещё несколько значков, но и они исчезли в ту же секунду.
А грузчики между тем всё больше теснили меня и кричали:
- Ми, ми! Мне, мне!
Я раздал последние значки и оставил только один. "Подарю какому-нибудь пионеру", - решил я. Но грузчики не отставали от меня.
- Нет, - сказал я и спрятал руки в карманы, - это для пионера! Вас много, а значок один.
Тогда один толстый грузчик крикнул что-то и бросился кого-то искать. Все повернули за ним головы и вдруг молча расступились.
Толстяк, пыхтя и отдуваясь, вёл за руку высокого седого мужчину.
- Ему! - закричали все.
- Почему? - удивился я и сказал, как кубинцы: - Но компрендо! Не понимаю.
Толстяк взял меня за руку и показал на берег:
- Видишь?
Там стоял ржавый чёрный пароход.
- Это Батиста барко! Батистовский пароход. Он хотел ночью пробраться к нам! А этот человек первым бросился в бой, первым взобрался на судно! Он пионер! Он - коммунист! Он был с Фиделем в Сьерра-Маэстре и на Плая-Хи-рон. Он ранен! Ему! Компрендо?
Нет, всё-таки мне хотелось отдать значок пионеру... Тогда все закричали этому человеку:
- Доставай документ!
Мужчина смутился, но по лицу видно было, что ему хотелось получить значок с Лениным. И он достал завёрнутую в целлофан книжицу. Внутри была маленькая жёлтая фотокарточка. На ней мужчина был настоящим бородатым барбу-до, с длинными волосами и в берете...
Я достал значок, приколол мужчине к рубахе, и он поклонился:
- Грасиа, мучо грасиа!
Грузчики хлопали в ладоши, улыбались. И я тоже улыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Как только подходили к нам тепловозики, панамец прятал в карман сигару, надевал рукавицы и тянул со всеми мани-лу - толстый канат. Мускулы у него вздувались, как у штангиста. Он расторопно двигался, кричал, шумел. А кончив дело, снова торжественно доставал сигару и важно курил.
На этот раз он вынул из кармана газету, развернул её и стал просматривать. К нам подошли другие швартовщики.
- Американская? - спросил я, показывая на газету.
- Но! Нет! - загудели швартовщики. - Панамская! Но - янки!
А толстяк, отложив газету, вдруг спросил у меня:
- Пароход идёт на Кубу?
- В Гавану, - ответил я.
- О! Гавана - хорошо! Фидель молодец! Салюд Фиделю! - зашумели швартовщики.
Вот и кончился канал. Впереди уже зарокотал Атлантический океан, показалось Карибское море, и к нашему борту заторопились два катера. Подошли они к пароходу, на один молча спустились солдаты, а на второй стали шумно сходить панамцы. Они что-то кричали, даже пели. Толстяк спускался последним. Прежде чем встать на трап, он поднял руку и потряс в воздухе сигарой: - Салюд, Гавана!
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ТОВАРИЩИ!
Днём справа по борту сверкнула жёлтая полоска кубинской земли, но идти было ещё далеко. К вечеру в незнакомых звёздах над Кубой загорелся один, потом второй маячок. Значит, завтра будем в Гаване.
Я побежал к себе в каюту. Надо было приготовиться к встрече с кубинцами. Нагладил брюки и рубашку, вытащил из чемодана значки и, захватив матрац, отправился спать на палубу. Чтобы не проспать Гавану.
Улёгся, уснул. И кажется, тотчас же открыл глаза. Будто и не спал! Прямо передо мной в утреннее небо поднимались небоскрёбы. Виднелись маленькие улочки с белыми, будто из сахарных кубиков, домиками. В глубине города среди пальм возвышался купол уже знакомого мне по фотографиям Капитолия. С набережной махал нам рукой негр в военном.
Гавана!
Я вспомнил, что мне заступать на вахту, быстро оделся и только закрепил на рукаве красную повязку, как услышал голос боцмана:
- Трап, трап подавай!
К нам подходил лёгкий кубинский катер, и на нём стояли настоящие барбудос! Я опустил трап. Быстро и немного торжественно к нам поднялись несколько человек. Они протягивали руки и улыбались:
- Буэнос, камарадос! Здравствуйте, товарищи! Навстречу им вышел наш капитан и сразу повёл их в кают-компанию. Один из барбудос, самый молодой, положил мне руку на плечо - такая, видно, у них привычка - и стал рядом, на пост. Он был в синей форме с лёгкими погончиками, на голове - оливковый берет, а на боку - кобура. Вокруг нас сразу собралось полкоманды.
Пароход медленно двигался по бухте, и справа от нас проходили всё новые дома, площади, поднимались башни.
Молодой кубинец обвёл их рукой, будто открывал нам город, и гордо сказал:
- Хабана.
Так кубинцы называют Гавану. Кто-то спросил:
- А где Фидель? Парень развёл руками:
- Но компрендо... Не понимаю.. .
- Фидель где? Там, там или там? - показал Иваныч-боцман на разные дома.
- А! - заулыбался парень и закивал головой. - Компрендо! Понял, понял! Там! - и он показал туда, где поднимался купол Капитолия.
- А ты Фиделя видел?
- Си! Да! - торжественно качнул головой парень. - В Сьерра-Маэстре! И он похлопал рукой по кобуре. Потом расстегнул её, достал пистолет и, вытащив обойму с патронами, протянул пистолет мне. Пистолет был новенький, но всё же пахнул порохом.
- А ну-ка, дай посмотреть! - сразу протянулось к нему несколько рук. Каждому хотелось подержать пистолет, который побывал в боях, в Сьерра-Маэстре.
Иваныч-боцман взял его у меня, взвесил на ладони, повернул и посмотрел на клеймо. USA. США. Американский. Видно, в бою добыт.
- Ты Батисту бах-бах? - Боцман двинул пистолет вперёд, будто в кого-то стрелял.
- Си! - Парень засмеялся и кивнул головой. Потом взял пистолет, вставил внутрь обойму и, положив его в кобуру, щёлкнул застёжкой.
Наш пароход подошёл к берегу. На причале стояли десятки грузчиков. Они курили большие сигары, размахивали сомбреро и куртками. За дричалом поднималось большое здание элеватора. На его стене громадными чёрными буквами было написано: "Патриа о муэрте!" - "Родина или смерть!"
СУВЕНИР
Как только мы пришвартовались, трап заскрипел и закачался - это вверх побежали грузчики. Чёрные, коричневые, белые. Они расходились по трюмам, взбирались на краны, приплясывали. Казалось, наш пароход превратился в маленькую смуглую Кубу. Я ещё не сходил на берег, но чувствовал себя так, будто уже ходил по Гаване.
Из кают-компании вышли кубинцы, те, что прибыли к нам на катере. Один из них нёс большой портрет Ленина - подарок капитана.
Моя вахта уже кончалась. Дай-ка и я, подумал, сделаю подарок моему товарищу по вахте! Вытащил из кармана значок, на котором был Ленин, и приколол к гимнастёрке молодого кубинца.
- О, мучо грасиа, большое спасибо! Эстэ гранд сувенир! Это очень большой сувенир! - Он пожал мне руку и заторопился на катер, на который уже спускались его товарищи.
А меня окружили грузчики, они загудели и стали тянуть ко мне руки коричневые, белые, чёрные.
- О, сувенир! Ленин сувенир!
Я достал несколько значков, и они мигом исчезли. А ко мне уже снова тянулись руки. Что поделаешь? Я вытащил ещё несколько значков, но и они исчезли в ту же секунду.
А грузчики между тем всё больше теснили меня и кричали:
- Ми, ми! Мне, мне!
Я раздал последние значки и оставил только один. "Подарю какому-нибудь пионеру", - решил я. Но грузчики не отставали от меня.
- Нет, - сказал я и спрятал руки в карманы, - это для пионера! Вас много, а значок один.
Тогда один толстый грузчик крикнул что-то и бросился кого-то искать. Все повернули за ним головы и вдруг молча расступились.
Толстяк, пыхтя и отдуваясь, вёл за руку высокого седого мужчину.
- Ему! - закричали все.
- Почему? - удивился я и сказал, как кубинцы: - Но компрендо! Не понимаю.
Толстяк взял меня за руку и показал на берег:
- Видишь?
Там стоял ржавый чёрный пароход.
- Это Батиста барко! Батистовский пароход. Он хотел ночью пробраться к нам! А этот человек первым бросился в бой, первым взобрался на судно! Он пионер! Он - коммунист! Он был с Фиделем в Сьерра-Маэстре и на Плая-Хи-рон. Он ранен! Ему! Компрендо?
Нет, всё-таки мне хотелось отдать значок пионеру... Тогда все закричали этому человеку:
- Доставай документ!
Мужчина смутился, но по лицу видно было, что ему хотелось получить значок с Лениным. И он достал завёрнутую в целлофан книжицу. Внутри была маленькая жёлтая фотокарточка. На ней мужчина был настоящим бородатым барбу-до, с длинными волосами и в берете...
Я достал значок, приколол мужчине к рубахе, и он поклонился:
- Грасиа, мучо грасиа!
Грузчики хлопали в ладоши, улыбались. И я тоже улыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12