Острые щучьи зубы отхватили его.
Вы думаете друзья бросили свою затею? Ничуть! Они стали только более осторожными. Потому что щука, проглотив ухо, наверняка дала себе слово проглотить всего кота. Кот понимал это, и уже близко к воде не подходил. Следил за ней с берега. Однажды он заметил, что Старая Карга заплыла в маленькую заводь, соединенную с озером узкой протокой. Кот подал сигнал Ленке.
Эх, щука, щука! Что же ты, Старая Карга, совершила такую оплошность! Не шла на приманку, не подставляла спину под острогу, а тут сама заплыла в ловушку. Ленка принялась сооружать плотину. Она таскала тяжеленные комки и коряги, а Семен-полосатый бегал по берегу и мысленно потирал лапки. Когда щука решила вернуться в озеро, на ее пути оказалась стена. Она заметалась, как подводная лодка, запертая в узком фиорде противолодочными минами. Погружалась на дно. Всплывала.
Она заплатила жизнью за оторванную лапу малинового лебедя и за откушенное ухо полосатого кота.
Но у друзей оставался еще один враг. Поопасней Старой Карги. Дизелист Кокоба.
Он приезжал на буровую на тарахтящем мотоцикле, который прыгал по кочкам, как Конек-горбунок. Кокоба был маленьким, чернявым, большеруким, с множеством поперечных морщин на лбу. От него пахло железом, дизельным маслом и куревом. Он ставил свой мотоцикл за Ленкиным домиком, одергивал кургузый пиджачок с короткими рукавами и стучал в дверь. Он приезжал к Ленкиной матери. Но гостем был нежеланным. И после его приезда Ленкина мать несколько дней ходила хмурая, неуравновешенная и блюдца "сами вываливались у нее из рук".
Ленка и Семен-полосатый не любили его за железный запах, за нечеловечески большие руки, за голос, за кургузый пиджачок - за все! Несколько раз Ленка подслушивала разговор, который происходил между ее матерью и Кокобой. Разговор был одним и тем же:
- Давай жить вместе, - говорил Кокоба и тянул книзу свои рукава, словно хотел сделать их длиннее.
- Не хочу! - коротко отвечала Ленкина мать.
- Тебе нелегко одной. В тундре, с дочерью на руках.
- Не твоя забота!
- Не могу я без тебя, Алевтина!
- А я тебя не люблю!
Вот и весь сказ. Но Кокоба не соглашался с этим сказом. Он долго канючил, обещал, уговаривал. Его глуховатый голос звучал монотонно и скучно. Кончалось дело тем, что мать выгоняла его.
- Все равно ты будешь моей, - говорил Кокоба, сжимая руки в кулаки, и уходил.
По пути он враждебно смотрел на Ленку, а Семену-полосатому норовил дать пинка. Словно оба они были виновниками его неудач. Затем вскакивал на своего конька-горбунка и мчался прочь. Семен-полосатый выгибал спину верблюдом и шипел ему вслед. А Ленка показывала незваному гостю язык.
Что они могли еще сделать?
Ленкина мать Алевтина работала в бригаде Антонова коллектором. Она собирала керны - пробы грунта. Женщиной она была молчаливой и необщительной. Здравствуйте - до свидания. Сперва в бригаде посмеивались над ней. Потом махнули рукой. Раз уж такая молчальница, пусть молчит на здоровье.
Ленка часто вспоминает свой тундровский дом на саночках. Он мал, и вся его утварь состояла из двух коек, стола, табуреток и буфета. Буфет был ненастоящий - его сколотили из досок от ящиков с оборудованием, и висел буфет на стене.
Еще Ленка вспоминает императора Наполеона. Его фото висело над мамкиной кроватью. Император - французский царь - был в старинной шляпе, похожей на треугольник, и в длинном пиджаке. Ни у кого в бригаде Антонова не было таких длинных пиджаков и такой шляпы. Иногда мамка вдруг начинала рассказывать Ленке про Наполеона. Он служил матросом на траулере, ходил в Атлантику за сельдью. Однажды траулер не вернулся. Потонул вместе с Наполеоном. И вообще-то, его звали Костей и ходил он в обыкновенном пиджаке и кепочке, а Наполеона изображал в клубе в спектакле. И был он Ленкиным отцом.
Ленка редко думает об отце и представляет его в шляпе-треугольнике, в длиннющем пиджаке. Как-то в интернате ее спросили:
- Кто твой отец?
- Наполеон, - ответила девочка, - но звали его Костей...
Больше всего Семен-полосатый любил сгущенку. Любил ее больше свежей рыбы и больше жесткой пахучей колбасы, которую иногда привозили на буровую... Была у кота сладкая мечта: хоть раз в жизни съесть целую банку сгущенки. И надо же было так случиться, что его мечта сбылась. Совершенно неожиданно, как и полагается сбываться мечтам.
Шел обычный рабочий день. В стороне от буровой тарахтел движок. Мерно работал бурильный станок. Лился густой, похожий на кофе с молоком глиняный раствор. Вращалась колонна труб. Бурильщики же сидели в стороне - мастер Антонов трубным голосом читал им газету. А Семен-полосатый лежал на своем излюбленном месте - на теплом кожухе мотора. Иногда он приоткрывал один глаз. И снова закрывал его, как бы гасил зеленую лампочку. И вдруг случилось нечто такое, отчего Семен-полосатый вскочил со своего места и заорал так, словно Старая Карга откусила ему второе ухо. Перед носом кота, в жидком глиняном растворе, возник большой пузырь, похожий на мыльный, какие пускают дети. Кот не видел пузыря. Но когда пузырь громко лопнул и в нос ударил едкий запах газа, кот вскочил и заорал. Не от страха заорал, а от неожиданности.
Антонов прервал чтение газеты и посмотрел в сторону буровой.
- Что это Семен орет благим матом? Ну-ка, Саня, сбегай, посмотри!
Саня легко вскочил на ноги и побежал к буровой. А через мгновение сам закричал погромче кота:
- Ребята, газ! Ура! Останавливай машину!
Все кинулись к буровой. Остановили станок. Все запрыгали от радости, любуясь, как надувались и лопались газовые пузыри. И все кричали:
- Газ! Газ! Газ!
- А ведь если бы не Семен-полосатый, мы бы прозевали газ, - сказал седой дизелист Письменный. - Прошли бы газовый горизонт. И точка.
Все с уважением посмотрели на Семена-полосатого. А тот как ни в чем не бывало сидел на кожухе и мылся лапой.
- Зачислить Семена-полосатого в бригаду! - радостно пошутил Саня и погладил кота по спине. - Мужик он стоющий.
- Послушай, Алевтина, - обратился Антонов к Ленкиной матери, - что твой кот любит больше всего?
- Что он любит? Сгущенку, известное дело.
- Выдать ему банку сгущенки! - распорядился бригадир. - Премировать кота за службу!
А вы небось думаете, что только собак награждают за службу, за помощь, за отвагу. Думаете! И поэтому не хотите за котов поднять руку.
Когда лето кончилось, кончился и день. Солнце провалилось в яму наверное, есть где-то в тундре такая яма, - и наступила долгая зимняя ночь. А может быть, солнце никуда не проваливалось, а над тундрой поднялся темный купол, и солнце осталось там, снаружи. Этот купол старый, весь в крохотных дырочках. И сквозь них проникают капельки высокого солнца.
Так думала Ленка, разглядывая маленькие колючие звезды.
1 2 3
Вы думаете друзья бросили свою затею? Ничуть! Они стали только более осторожными. Потому что щука, проглотив ухо, наверняка дала себе слово проглотить всего кота. Кот понимал это, и уже близко к воде не подходил. Следил за ней с берега. Однажды он заметил, что Старая Карга заплыла в маленькую заводь, соединенную с озером узкой протокой. Кот подал сигнал Ленке.
Эх, щука, щука! Что же ты, Старая Карга, совершила такую оплошность! Не шла на приманку, не подставляла спину под острогу, а тут сама заплыла в ловушку. Ленка принялась сооружать плотину. Она таскала тяжеленные комки и коряги, а Семен-полосатый бегал по берегу и мысленно потирал лапки. Когда щука решила вернуться в озеро, на ее пути оказалась стена. Она заметалась, как подводная лодка, запертая в узком фиорде противолодочными минами. Погружалась на дно. Всплывала.
Она заплатила жизнью за оторванную лапу малинового лебедя и за откушенное ухо полосатого кота.
Но у друзей оставался еще один враг. Поопасней Старой Карги. Дизелист Кокоба.
Он приезжал на буровую на тарахтящем мотоцикле, который прыгал по кочкам, как Конек-горбунок. Кокоба был маленьким, чернявым, большеруким, с множеством поперечных морщин на лбу. От него пахло железом, дизельным маслом и куревом. Он ставил свой мотоцикл за Ленкиным домиком, одергивал кургузый пиджачок с короткими рукавами и стучал в дверь. Он приезжал к Ленкиной матери. Но гостем был нежеланным. И после его приезда Ленкина мать несколько дней ходила хмурая, неуравновешенная и блюдца "сами вываливались у нее из рук".
Ленка и Семен-полосатый не любили его за железный запах, за нечеловечески большие руки, за голос, за кургузый пиджачок - за все! Несколько раз Ленка подслушивала разговор, который происходил между ее матерью и Кокобой. Разговор был одним и тем же:
- Давай жить вместе, - говорил Кокоба и тянул книзу свои рукава, словно хотел сделать их длиннее.
- Не хочу! - коротко отвечала Ленкина мать.
- Тебе нелегко одной. В тундре, с дочерью на руках.
- Не твоя забота!
- Не могу я без тебя, Алевтина!
- А я тебя не люблю!
Вот и весь сказ. Но Кокоба не соглашался с этим сказом. Он долго канючил, обещал, уговаривал. Его глуховатый голос звучал монотонно и скучно. Кончалось дело тем, что мать выгоняла его.
- Все равно ты будешь моей, - говорил Кокоба, сжимая руки в кулаки, и уходил.
По пути он враждебно смотрел на Ленку, а Семену-полосатому норовил дать пинка. Словно оба они были виновниками его неудач. Затем вскакивал на своего конька-горбунка и мчался прочь. Семен-полосатый выгибал спину верблюдом и шипел ему вслед. А Ленка показывала незваному гостю язык.
Что они могли еще сделать?
Ленкина мать Алевтина работала в бригаде Антонова коллектором. Она собирала керны - пробы грунта. Женщиной она была молчаливой и необщительной. Здравствуйте - до свидания. Сперва в бригаде посмеивались над ней. Потом махнули рукой. Раз уж такая молчальница, пусть молчит на здоровье.
Ленка часто вспоминает свой тундровский дом на саночках. Он мал, и вся его утварь состояла из двух коек, стола, табуреток и буфета. Буфет был ненастоящий - его сколотили из досок от ящиков с оборудованием, и висел буфет на стене.
Еще Ленка вспоминает императора Наполеона. Его фото висело над мамкиной кроватью. Император - французский царь - был в старинной шляпе, похожей на треугольник, и в длинном пиджаке. Ни у кого в бригаде Антонова не было таких длинных пиджаков и такой шляпы. Иногда мамка вдруг начинала рассказывать Ленке про Наполеона. Он служил матросом на траулере, ходил в Атлантику за сельдью. Однажды траулер не вернулся. Потонул вместе с Наполеоном. И вообще-то, его звали Костей и ходил он в обыкновенном пиджаке и кепочке, а Наполеона изображал в клубе в спектакле. И был он Ленкиным отцом.
Ленка редко думает об отце и представляет его в шляпе-треугольнике, в длиннющем пиджаке. Как-то в интернате ее спросили:
- Кто твой отец?
- Наполеон, - ответила девочка, - но звали его Костей...
Больше всего Семен-полосатый любил сгущенку. Любил ее больше свежей рыбы и больше жесткой пахучей колбасы, которую иногда привозили на буровую... Была у кота сладкая мечта: хоть раз в жизни съесть целую банку сгущенки. И надо же было так случиться, что его мечта сбылась. Совершенно неожиданно, как и полагается сбываться мечтам.
Шел обычный рабочий день. В стороне от буровой тарахтел движок. Мерно работал бурильный станок. Лился густой, похожий на кофе с молоком глиняный раствор. Вращалась колонна труб. Бурильщики же сидели в стороне - мастер Антонов трубным голосом читал им газету. А Семен-полосатый лежал на своем излюбленном месте - на теплом кожухе мотора. Иногда он приоткрывал один глаз. И снова закрывал его, как бы гасил зеленую лампочку. И вдруг случилось нечто такое, отчего Семен-полосатый вскочил со своего места и заорал так, словно Старая Карга откусила ему второе ухо. Перед носом кота, в жидком глиняном растворе, возник большой пузырь, похожий на мыльный, какие пускают дети. Кот не видел пузыря. Но когда пузырь громко лопнул и в нос ударил едкий запах газа, кот вскочил и заорал. Не от страха заорал, а от неожиданности.
Антонов прервал чтение газеты и посмотрел в сторону буровой.
- Что это Семен орет благим матом? Ну-ка, Саня, сбегай, посмотри!
Саня легко вскочил на ноги и побежал к буровой. А через мгновение сам закричал погромче кота:
- Ребята, газ! Ура! Останавливай машину!
Все кинулись к буровой. Остановили станок. Все запрыгали от радости, любуясь, как надувались и лопались газовые пузыри. И все кричали:
- Газ! Газ! Газ!
- А ведь если бы не Семен-полосатый, мы бы прозевали газ, - сказал седой дизелист Письменный. - Прошли бы газовый горизонт. И точка.
Все с уважением посмотрели на Семена-полосатого. А тот как ни в чем не бывало сидел на кожухе и мылся лапой.
- Зачислить Семена-полосатого в бригаду! - радостно пошутил Саня и погладил кота по спине. - Мужик он стоющий.
- Послушай, Алевтина, - обратился Антонов к Ленкиной матери, - что твой кот любит больше всего?
- Что он любит? Сгущенку, известное дело.
- Выдать ему банку сгущенки! - распорядился бригадир. - Премировать кота за службу!
А вы небось думаете, что только собак награждают за службу, за помощь, за отвагу. Думаете! И поэтому не хотите за котов поднять руку.
Когда лето кончилось, кончился и день. Солнце провалилось в яму наверное, есть где-то в тундре такая яма, - и наступила долгая зимняя ночь. А может быть, солнце никуда не проваливалось, а над тундрой поднялся темный купол, и солнце осталось там, снаружи. Этот купол старый, весь в крохотных дырочках. И сквозь них проникают капельки высокого солнца.
Так думала Ленка, разглядывая маленькие колючие звезды.
1 2 3