— Носорог болен.
— Болен? Разве носороги болеют?
— Все болеют! — отрезала старушка и захлопнула за собой дверь.
А он всё стоял и держал в руке бутерброд. От расстройства он сам стал откусывать от бутерброда, но не чувствовал запаха колбасы, хотя очень её любил.
— А где птица бюфаг? — тихо крикнул он вслед старушке.
Если носорог болен, то, может быть, можно угостить его друга?
Но старушка больше не появлялась. Наверное, она ушла к больному и поит его горькими лекарствами. А мальчик стоял под дождём и не заметил, как съел бутерброд.
Конечно, приятнее ждать хорошего исхода. Но лучше скрепить сердце и приготовиться к худшему. Если носороги такие большие, то болезни их тянутся долго; им куда тяжелее, чем людям.
Он поднимался по лестнице, когда его окликнула Валентина Васильевна.
— Алексей Бочаров, ты нарисовал носорога?
Мальчик покачал головой.
— Поленился, — сказала учительница. — А какие у него уши, запомнил?
— Я не видел его ушей. Он болен, — печально сказал мальчик и закашлялся.
— Ты сам болен. Наверное, бегаешь без пальто?
Конечно, он бегал без пальто, без фуражки. Но какое это имеет значение, если носорог болен!
— Ничего, поправится, — утешила его Валентина Васильевна. — Он сильный.
— Тогда посмотрю, какие у него уши, и нарисую, — сказал мальчик.
На уроке он сидел хмурый и время от времени кашлял, а сосед Попотенко ворчал:
— Не кашляй в мою тетрадку. Кашляй в сторону.
Он отворачивался и кашлял в закрытое окно. А Попотенко лез со своими советами:
— Пойди к врачу. Тебе освобождение дадут.
Он не хотел никакого освобождения. Здесь в классе был человек, который всё понимал и вместе с ним жалел больного носорога. Зачем же брать освобождение и уходить от такого человека?
И как только он об этом подумал, Валентина Васильевна сказала:
— Заболел носорог…
Он поднял глаза и насторожился.
— Чтобы вылечить его, доктор прописал лекарство, — продолжала учительница, — десять стаканов микстуры, двадцать пять стаканов горячего молока и пять стаканов свежего мёда. Сколько стаканов потребовалось носорогу для лечения?
Перо само начало писать. Нет, Алексей Бочаров переписывал не задачу, а составлял рецепт. Он лечил своего незнакомого друга с острыми рогами на кончике носа.
…Носорог спал, вытянув короткие лапы и положив на них тяжёлую голову. Его закрытые глаза затерялись в складках кожи. И было непонятно, в каком месте у него глаза. Большие покатые бока поднимались и опускались, поднимались и опускались. Носорог дышал ровно и спокойно.
Интересно, что снится носорогу? Родная жаркая Африка или сердитая старушка в синем халате?
Алексей Бочаров стоял перед клеткой и ждал, сжимая в руке бутерброд с розовой колбасой. А потом он просунул сквозь прутья голову, сколько позволяла шея, и позвал:
— Носик, Носик, Носик!
Животное тяжело вздохнуло, зашевелилось и подняло веки. Глаза носорога оказались большими, внимательными, настороженными. Они смотрели на мальчика и светились радостью.
— Носик! — крикнул мальчик и протянул руку, в которой был зажат его завтрак. — Носик, хочешь колбаски?
Носорог встал на ноги — у него это получилось легко и бесшумно, словно огромная туша весила сущие пустяки, — и медленно двинулся к мальчику. Он шёл, и его лопатки, как шары, перекатывались под толстой кожей. Кожа была рыжеватой, как броня, слегка проржавевшая от долгих дождей. На морде сверкали два острых рога, один подлиннее, другой покороче.
В этот момент мальчик понял, что носорог самый красивый зверь на свете и что за его грозной внешностью скрывается доброта и кротость. Если к нему относиться по-человечески, он не пустит в ход свои страшные рога.
Мальчик смотрел на Носика, а Носик смотрел на него. Они стояли друг против друга и разговаривали. Тихо, про себя.
«Как твоё здоровье?» — спрашивал мальчик.
«Ничего, — отвечал носорог, — температура нормальная. Выпускают на улицу».
«А тебе старушка не передавала, что я заходил?»
«Как же, передавала».
Тут он вспомнил про бутерброд и протянул его своему новому другу:
«На, попробуй. Колбаса свежая, без жира. Докторская».
Носорог втянул в себя запах колбасы. Но есть не стал.
— Он вегетарианец. Не ест мясного, — послышался за спиной мальчика ворчливый голос.
Он повернулся и увидел старушку в синем халате. На этот раз она появилась не в клетке, а пришла по аллее.
— А что же он ест? — спросил мальчик.
— Веники.
— Какие веники?
— Зелёные. Из веток молодой акации. Очень любит.
Алексей Бочаров решил тут же наломать другу зелёный веник, но, оглядевшись вокруг, увидел, что листья на деревьях пожелтели и до будущей весны негде раздобыть свежей зелени.
— Я принесу ему из дома фикус, — предложил мальчик, — он у нас зелёный и свежий.
— Носик не ест фикусов, — сухо сказала старушка. — И вообще, дразнить и кормить зверей строго воспрещается.
Этот разговор был неприятен не только мальчику, но и носорогу. Зверь повернулся спиной к старушке, и теперь вместо клыков был виден хвостик маленький и сухой, как у арбуза.
Мальчик сунул в карман ненужный бутерброд и спросил старушку:
— А где же бюфаг?
— Бюфаг? — поморщилась старушка, будто это слово было ей очень неприятно. — У нас нет такого вида.
— Это не вид, а птица. Она спасает носорога от пиявок и москитов…
— У нас нет пиявок и москитов! — отрезала старушка и быстро засеменила прочь.
Алексей Бочаров опустил голову.
«Когда рядом нет верного друга, то даже самый сильный и бесстрашный может попасть в беду. И никакие рога не помогут. Здесь нет бюфага, но должен же быть у носорога друг!»
Так думал мальчик, стоя у железной клетки. В это время Носик повернулся и одобрительно кивнул головой. И они стали друзьями…
— Как поживает Носик? — спросила однажды Валентина Васильевна, встретив Алексея Бочарова на лестнице.
— Хорошо поживает, — сказал он, — поправился.
— А какие у него уши? — продолжала расспрашивать учительница.
— Уши? — Он совсем забыл про уши. Думал-думал об ушах и забыл.
— У него красивые уши! — выпалил мальчик. — А сам он вегетарианец. Это значит — не ест колбасы.
И мальчик стал рассказывать о носороге всё, что ему удалось узнать. И то, что носорог весит полторы тонны и что он, как лошадь, ест овёс и сено, а ещё картошку и крупу и даже пьёт рыбий жир для укрепления здоровья.
А Валентина Васильевна слушала его и не перебивала. Руки у неё были заняты: в одной руке — портфель, а в другой — под мышкой — огромная стопка тетрадей. И она не могла положить руку ему на плечо и потрясти его легонько. Но глаза её весело поблёскивали и одобряли.
В доме номер двадцать пять меняли водосточные трубы. Новые трубы были похожи на серебристую кору высоких прямых деревьев, а старые потрескавшиеся, облупившиеся — валялись на земле.
1 2 3 4 5 6