- Ну, вот что! - решила Елена Николаевна. - Сейчас уже поздно, быстро иди завтракать - и в школу! Я не желаю, чтобы отца опять вызывали к директору. А вечером мы вернемся к этому разговору!
Виктор Петрович Красиков сидел за столом у себя в кабинете. В руках у него была колбочка, наполненная самой обыкновенной водой. Но он этого не знал. Он даже не подозревал, что джинн уже вырвался из бутылки и весело разгуливает на свободе. Он спокойно разглядывал содержимое колбочки на свет и напряженно о чем-то размышлял. Наконец, тяжело вздохнув, он отрицательно покачал головой, словно отмахиваясь от какой-то назойливой мысли, и решительно запер коробочку в бюро. Ключ от бюро он тщательно спрятал в самый дальний ящик письменного стола.
Распахнулась дверь. На пороге стояло Елена Николаевна.
Едва взглянув на ее лицо, Виктор Петрович сразу понял, что его ждут какие-то новые неприятности. Но то, что он услышал, превзошло самые мрачные его ожидания.
- Виктор! - сказала Елена Николаевна трагическим голосом. - Случилось самое худшее. Наш Юра связался с бандитской шайкой!
А новоявленный член бандитской шайки в это время держал путь в школу.
Несмотря на то, что времени у него было не так уж много, он не слишком торопился. Он зевал по сторонам, останавливался, заглядывался на прохожих, принимал активное участие во всех мелких уличных происшествиях.
И вот в поле его зрения попал шикарный юнец в сверхмодных клешах на пуговичках внизу, с широченным кожаным поясом, с нелепой, скорее женской прической, которую московские подростки по недоразумению называют прической "под битлс".
Судя по тому, какими глазами Юра посмотрел на этого красавца, он дорого бы дал, чтобы выглядеть так же шикарно.
Вдруг Юру осенило.
Он пошептал что-то себе под нос, пристально глядя на расклешенные брюки парня.
И В ТОТ ЖЕ МИГ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЮЩИЙ ЮНЕЦ ОКАЗАЛСЯ В ЮРИНЫХ ШКОЛЬНЫХ БРЮКАХ, А ЮРА - В ДЛИННЮЩИХ КЛЕШАХ С ПУГОВИЧКАМИ ВНИЗУ И ШИРОЧЕННЫМ КОЖАНЫМ ПОЯСОМ.
Подметая тротуар этой прекрасной обновкой, Юра горделиво шел по улице Горького. Остановился на минутку перед витриной магазина ВТО. В витрине были выставлены книги, пластинки, ноты, грим, парики. Особенно привлекли Юрино внимание парики. Два парика были женские. Один - белокурый, другой медно-рыжий. Оба с длинными и толстыми косами. Третий парик был жгуче-черный, непонятно, то ли женский, то ли мужской. Скорее всего это был парик для исполнителя роли Ленского в опере "Евгений Онегин".
При виде третьего парика Юра замер.
И ВОТ НА ВИТРИНЕ УЖЕ ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ДВА ПАРИКА, А ТРЕТИЙ ОКАЗАЛСЯ У ЮРЫ НА ГОЛОВЕ.
"Кудри черные до плеч", которые Владимир Ленский привез "из Германии туманной", на Юриной голове выглядели, конечно, довольно нелепо. Но в конце концов ненамного нелепее, чем прическа "под битлс", о которой Юра так мечтал.
Проходя мимо парикмахерской, Юра остановился. Долго с удовольствием рассматривал свое отражение в зеркалах. Пошел дальше. На него оглядывались.
Вполне удовлетворенный своим внешним видом, наслаждаясь впечатлением, которое он производит на окружающих, Юра неторопливо продолжал свой путь по направлению к школе.
Тем временем Виктор Петрович Красиков, ведомый своей супругой Еленой Николаевной, вошел в Юрину комнату.
Комната имела вполне благопристойный вид.
Ни шпаг, ни рапир, ни боксерских перчаток, ни ножа, ни духового ружья, ни стартового пистолета тут не было и в помине.
- Ничего не понимаю! - растерянно сказала Елена Николаевна. - Пять минут назад здесь был просто склад оружия.
- Ляля, милая, тебе надо меньше думать о Юре. Так ведь недолго сойти с ума. Вот у тебя уже и галлюцинации начались... Ну о чем ты говоришь? Какой склад оружия?
- Оставь, пожалуйста! Я не психопатка! Револьвер, финка и эти ужасные штуки для бокса... С собой он не мог все это унести... Виктор! Ты же знаешь! Во всем, что касается Юрия, у меня дикая интуиция. Поверь мне, мы теряем сына!
- Ну, Ляля! Ну, опомнись! У тебя же нет решительно никаких фактов. А факты, как известно, - упрямая вещь. Ученый может верить только фактам... Пойдем, я тебе накапаю валерьянки...
Юра в длиннющих клешах и в парике Владимира Ленского вошел в вестибюль своей родной школы. И тут ему сразу же представился случай убедиться, что, если уж человеку не везет, даже способность творить чудеса не поможет.
Первый человек, которому Юра попался на глаза, был именно тот, кого Юра сейчас меньше всего хотел бы встретить: Евгения Ивановна, директор.
- Это еще что за чучело? Конечно, Красиков? - сказала Евгения Ивановна, даже не успев еще толком разглядеть, кто скрывается в обличье Владимира Ленского. - И неужели ты думаешь, Красиков, что в таком виде я тебя допущу до занятий? Здесь советская школа, а не кафе "Аэлита"! Немедленно домой! Остригись и надень школьные брюки!..
Обескураженный Юра вышел за дверь, стащил с головы парик и запихал его в портфель. Долго, с неописуемым сожалением разглядывал он свои прекрасные клеши. Бесконечно жаль было ему с ними расставаться. Но выхода не было...
ГИПНОЗ ИЛИ ДЖИУ-ДЖИТСУ?
Юра Красиков в школьных брюках, в обычном своем виде, прыгая через две ступеньки, бежал вверх по лестнице. Лестница и школьные коридоры были пусты. Во всех классах уже давно шли уроки. Большие часы на этаже показывали без десяти девять. Юра посмотрел на них и быстро прошептал что-то себе под нос.
МИНУТНАЯ СТРЕЛКА ЧАСОВ МГНОВЕННО ОТСКОЧИЛА НАЗАД, ТЕПЕРЬ ОНА ПОКАЗЫВАЛА 25 МИНУТ 9-ГО. ТО ЖЕ САМОЕ ПРОИЗОШЛО СО ВСЕМИ ШКОЛЬНЫМИ ЧАСАМИ: НА ДРУГИХ ЭТАЖАХ, В КАБИНЕТЕ ДИРЕКТОРА. ВСЕ ЧАСЫ 44-Й ШКОЛЫ, МАЛЕНЬКИЕ, БОЛЬШИЕ, СТЕННЫЕ И ДАЖЕ РУЧНЫЕ, ПОКАЗЫВАЛИ ТЕПЕРЬ 25 МИНУТ 9-ГО.
Юра Красиков уверенно отворил дверь и появился на пороге своего класса, где уже довольно давно шел урок физики.
Последнее обстоятельство было маленькой удачей в цепи постигших Юру неудач, потому что физик в отличие от других учителей 44-й школы относился к Юре без раздражения и без предвзятости. Он даже не раз защищал Юру на педсоветах, говоря, что именно из таких живых, любознательных детей и вырастают Ньютоны.
- Ой, простите, Матвей Матвеевич, - сказал Юра физику с самым невинным видом. - Я не знал, что урок уже начался...
- Садись на место, Красиков, и не болтай пустяков. Ты отлично знаешь, что урок уже приближается к концу! - ответил физик вполне благодушным тоном.
Но Юра на этом не успокоился.
- Почему к концу? - изобразил он на лице самое искреннее изумление. Ровно полдевятого...
Сорок пар глаз устремились на классные часы. (Прекрасные электрические часы в каждом классе были предметом особой гордости администрации сорок четвертой школы.) Часы действительно показывали половину девятого.
- Я был о тебе лучшего мнения, Красиков, - сокрушенно заметил Матвей Матвеевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18