Нож продолжил:
– И примется, поднимая коня на дыбы, с размаху рубить Секирой дерево, пустое внутри.
– Но в нём бедняжка Ёж! – вырвалось у Булочки.
Тот, кто рисовал картину за картиной, промолвил:
– Жертв может быть гораздо больше. Прибавь злосчастных кроликов, которые попадут под копыта коня. Прибавь ветви, сучья и молодые деревца, которые злодей срубит, размахивая Секирой направо и налево.
– Надо найти самое укромное дупло. Я до восхода солнца не выгляну из него! – дрожащим голосом вымолвила Булочка.
– И я тоже, – захныкала Котлетка.
– Я всё время буду рядом с тобой, дорогая, – ласково заверил её Шашлык.
Нож произнёс мрачнее, чем прежде:
– Ни она, ни Булочка не рискнут взобраться высоко на дерево. Вам остаются лишь дупла у земли. А вдруг злодей вздумает проверить, нет ли там кого? Ударом Секиры он перекрестит дупло! Представьте, как лезвие рассекает его края. Вторым, третьим ударом Секира достанет тех, кто спрятался…
– О, нет! – Котлетка и Булочка застонали.
– Будем надеяться, в темноте он не разглядит дупло, – ободряюще сказал Шашлык. – К тому же, – добавил он рассудительно, – ему и так хватит дел.
– Вот именно! Хорошо, когда о других помнишь в первую очередь, – сказал Нож, многозначительно усмехаясь.
Булочка вдруг спохватилась:
– А о даме в шляпке забыли? Она опять не нагонит страх на типа?
– Да-да! – повеселела Котлетка.
– Погодите! – Зажигалка, которая всё это время о чём-то думала, попросила тишины. – Мы и сами можем быть очень сильны…
Она поведала свои мысли. Ни у кого не нашлось возражений, и делегация с нею во главе отправилась к столетней липе, где жила Герцогиня Грациозных Ос. Её светлость приняла гостей в сахарно белом павильоне у подножия липы и, любезно их выслушав, удовлетворила просьбу. Особо доверенные осы вылетели к пчёлам, шершням и стрекозам.
Попрощавшись с герцогиней, Зажигалка и её спутники увидели на травинке Божью Коровку. Как только она услышала, чем может помочь Тиргартену, тотчас полетела с заданием, и вскоре множество жуков и жучков знали, что надо делать. Отправлять гонцов к тем, кто нужен! Они есть и тут рядом, но таких недостаточно.
Остаток дня и половину следующего воздух над Тиргартеном и его окрестностями вибрировал, как никогда раньше. Во все стороны летели, летели, летели посланцы ос, пчёл и иных насекомых, уносясь дальше и дальше в парки, скверы, сады. Они устремлялись и в зелёные дворы, и в островки уличной зелени. Находя нужных, гонцы жужжали, передавая на их языке послание, которое заканчивалось: «Мы надеемся на вас!»
Мастерские приёмы
Когда подкрались сумерки, на аллее, что ведёт к бронзовой Амазонке, показалась фигура впечатляющих размеров, взять хотя бы живот. Детина нёс в руке небольшой плоский чемоданчик, это был ноутбук.
Гуляющих становилось меньше и меньше. Над вершинами деревьев всё ярче разгоралась пара звёзд, остальные прятались за облаками. Пришелец с ноутбуком уселся на скамью на площадке, которая окружает постамент с Амазонкой, окружённый, в свою очередь, цветником.
– Проклятье, когда же совсем стемнеет! – бранился Съем Всё себе под нос.
Ему пришлось посуетиться, пока он нашёл подходящий фильм, но изрядно вспотевший детина не чувствовал усталости. Он знал одно: скорее на коня! – и занести Секиру для удара…
Съем Всё в последний раз глянул по сторонам: безлюдно. «Час настал!» – он устремился к Амазонке. Присев, раскрыл ноутбук и расположил так, чтобы она видела экран, не поворачивая головы. Не поднимаясь, детина на четвереньках отполз в сторону. Его всего трясло, зубы клацали.
Светящийся экран будто и не интересовал всадницу, она была недвижна. Это длилось невероятно долго – мог поклясться Съем Всё. На самом же деле прошли лишь секунды, и босая Амазонка легко и бесшумно соскользнула с коня на постамент, а с него наземь и села на пятки перед ноутбуком. Кто бы сказал, что она бронзовая, а не соткана из воздуха? Секира была по-прежнему в её правой руке. Амазонка не глядя положила её сбоку от себя на землю. Съем Всё лёг на брюхо, протянул руку.
– А коня? – прохрипел он, держа Секиру и вставая.
Женщина-воин свистнула – скакун в великолепном прыжке снялся с постамента, опустился на рыхлую землю цветника и, взрыв её копытами, понёсся по площадке вокруг. Размявшись, смирно встал перед детиной, который тотчас уселся на него.
– Помни уговор! – произнесла Амазонка, следя за схваткой каратистов на экране.
– До зари я успею очень утомиться! – ответил изнемогающий от нетерпения тип и рассёк воздух Секирой.
Он направил коня к гостинице ненавистного Лиса, не удерживая мелкого злорадного смеха, как вдруг позади всадника раздалось:
– Я фазан, нагулявший жирок!
Нож, который это крикнул, мгновенно лёг под ограду цветника, в узкую выемку меж столбиками. Над ним была горизонтальная стальная полоса. Подскакавший Съем Всё хотел рубануть по ней, но бронзовая Секира не желала иметь дело со сталью и выскользнула из руки. Когда взбешённый тип, наконец, снова ухватил оружие, за его спиной послышалось:
– Я заяц, отъевшийся в овсах!
Кричал Шашлык, выглянув из-за дерева по другую сторону площадки. Съем Всё, не помня себя от ярости, махнул Секирой и взревел:
– Хрясь!!! – как если бы разрубил пополам тушу огромного животного.
Подскакав к деревьям, он хотел, объезжая их, найти дразнившего. Но между деревьями росли кусты.
– Обращу в стружку! – детина попытался изрубить куст, но гибкие ветки легко прогибались, и сила ударов пропадала.
В темноте издевательски хихикали то ли в той, то ли в другой стороне. Чей-то голосок пропищал: – Хрясь! – и зазвенел хохоток.
– Доберусь до каждого! – Съем Всё крутил Секирой над головой, конь под ним всхрапывал, плясал, вставал на дыбы.
Где-то сбоку два голоса крикнули:
– Мы – дикие поросята!
Котлетка и Булочка тут же спрятались в дупле у самой земли. Съем Всё если бы и знал, в каком оно дереве, нескоро бы добрался до дупла. Пришлось бы спешиться, пролезть под кустом. А тут вдруг так захотелось жареного поросёнка!
– Одни косточки оставлю! – прорычал тип.
Смешки вокруг стали громче. Его дразнили и Зажигалка, и Мышь, и Белка, и Ёж. Тот крикнул:
– Я – оленёнок! Какое из меня рагу, хи-хи-хи!
– Рагу! – рявкнул Съем Всё и погнал коня к молодому деревцу.
Он заносил Секиру, чтобы с ходу подсечь неокрепший ствол ни в чём не повинной акации. Но Секира помнила разговор с Ножом. Ей не нравилось служить тому, кто сжимал её рукоять, обезумев от злобы. Если он едва не обезобразил её ударом о сталь, чего хорошего можно ещё ждать? Не хватало только отвечать за него. И она отклонилась и не задела деревце.
Посыпалась неистовая брань. И тут захлопали крылья, разнёсся голос Сороки:
– Смотрите – варвар с топором!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25