И, наверное, потому дом и двор Кебле Меджида были самыми благоустроенными в квартале. Небольшой садик, виноградные лозы, поднятые над землей, и большое фисташковое дерево посреди двора создавали уют и давали тень. Одним словом, хороший был двор, и жили в нем дружно. Тут никто камня за пазухой не держал и в другого камня не бросил бы. Поэтому, когда круглый голыш со свистом, обламывая ветви, врезался в верхушку фисташкового дерева и упал посреди двора, все поняли: кто-то сторонний хулиганит.
- Ну, бессовестный! - пожал плечами Агадаи.- Делать ему нечего, что ли? Швыряет камни куда попало, портит настроение людям.
Каждый из сидевших под деревом удивленно смотрел на плоскую крышу. Но там никого не было.
- А если бы попало в голову? - Алибала подкинул камень на ладони.Интересно, кто так безобразничает?
И Агадаи вышел на улицу, чтобы узнать, кто бросил камень.
А перепуганная Месмаханум, опомнившись, понесла половину джызбыза на остекленную веранду, откуда доносились голоса женщин и детей.
Агадаи вернулся во двор ни с чем.
- На улице никого, пусто!
- Ты что думаешь, Агадаи, кто-то бросил булыжник и будет ждать, когда ты придешь и надерешь ему уши? - усмехнулся Кебле Меджид.
В это время на крыше показался молодой мужчина и прямо сверху поздоровался с сидевшими во дворе вокруг скатерти.
- Эюб, это ты камнями швыряешься? - полушутя-полусерьезно спросил Агадаи.А если бы в кого попал?
- Да что вы, Агадаи? Я поднялся на крышу, чтобы посмотреть, кто это делает. Нам стекла на веранде побили. Оказывается, на крышу опустился голубь, и кто-то хотел вспугнуть его, чтобы взлетел...
- Ладно, Эюб,- сказал Кебле Меджид,- чего не спускаешься? Тебя как раз ждем. Или за тобой нарочного надо посылать?
- А я как раз собирался, Кеблеи. Да эти обормоты меня задержали.
- Не сердись, Эюб,- засмеялся Агадаи,- камни бросают твои соратники.
Эюб смутился. Шутка Агадаи была небеспричинна. Эюб жил в этом дворе, потом женился на девушке, приехавшей из Кельбаджар, и поселился в трехкомнатной квартире родственников жены, но связей со двором не порвал и был непременным участником всего, что в нем затевалось. Но люди все еще помнили, что он много лет тому назад был заядлым голубятником и когда-то целыми днями торчал на крыше. В жару кир плавился, а в дождь глубокие следы Эюба легко разъедала вода, у жильцов верхних этажей текли потолки, люди жаловались управдому, Эюба вызывали в домоуправление и читали ему нотации, но весь этот "комплекс" воспитательных мероприятии действовал дней пять-шесть, после чего Эюб снова предавался своему увлечению, гонял голубей, и его отчаянный свист доносился то с одной, то с другой крыши. Однажды Эюб поймал чужого породистого голубя. Хозяин сизаря, старый голубятник из нагорной части города, каким-то образом узнав об этом, предлагал Эюбу любые деньги, лишь бы тот вернул ему голубя. Эюб отказался, они поспорили, и сгоряча Эюб пырнул сапожным ножом этого человека. К счастью, нож скользнул по ребру. Вызвали "скорую помощь", обливающегося кровью человека доставили в больницу, а Эюба арестовали, присудили к шести годам тюрьмы и отправили куда-то далеко от Баку. Просидел он около трех лет, вернулся домой и увидел, что голубятня снесена, узнал, что жена продала голубей, но не стал сожалеть и заводить голубей и всерьез занялся сапожным ремеслом. Вскоре эту историю подзабыли, но кличка "гушбаз" - "птице-люб" - так и сохранилась за Эюбом. Сохранилась и еще одна кличка-"тирпач" - "трепач": эту последнюю он заслужил тем, что имел привычку выставлять себя всезнайкой... Но он, как и другие, оставался членом дворового коллектива, и собравшиеся не начинали трапезу без него.
Эюб схватился за ветвь дерева и по нему спустился во двор. Подошел и поздоровался со всеми, с Алибалой, которого давно не видел, за руку, спросил его о Вагифе.
Агадаи поставил огромную сковороду посреди скатерти на чугунную подставку.
- Ну, приступайте, а то остынет.- И стал наполнять тарелки, ставя их перед каждым.
Худой рыжеватый парень, прожевав первый кусок, выразительно поглядел на Агадаи и прищелкнул пальцами у горла. Агадаи понимающе кивнул.
- Кебле Меджид,- почтительно обратился он к аксакалу,- молодые люди не прочь немного выпить. У меня есть бочонок шемахинского вина. Если позволите, я подам его к столу.
Кебле Меджид ожидал этой просьбы.
- Выпить и вы не прочь, Агадаи, да и еще кое-кто, так что неси вино. Магомед запретил пить тем, кто пить не умеет. Слава аллаху, наши ребята не теряют голову от вина, им можно выпить.
Сам Кебле Меджид в жизни не брал в рот вина.
Еще один седобородый старик не пил, потому что был болен, остальные к возможности выпить отнеслись с энтузиазмом.
Притащили бочонок с вином, стаканы. Инициатор этого дела, рыжий парень, нацедил вина из бочонка в трехлитровый баллон, а уже из него стал разливать по стаканам.
Агадаи поднял стакан:
- Кебле Меджид-ами, с вашего разрешения,- аксакал кивнул головой в знак согласия,- выпьем за то, чтобы наша дружба была вечной и чтобы мы всегда собирались за одной скатертью. Там, где дружба, нет места сварам и ссорам. За дружбу!
Вино было отличное, и все выпили до дна. Рыжий хорошо знал свое дело - он тут же наполнил стаканы снова.
- .Разрешите, - опять заговорил Агадаи,- поднять еще один тост, а потом пусть говорит кто хочет.- И поскольку никто не возражал, он повел речь дальше:- У нас, у азербайджанцев, есть пословица, которую знают все. Говорят: "Иди туда, где нет аллаха, но не ходи туда, где нет старшего". Этот наш маленький двор еще раз подтверждает народную мудрость. У нас есть старший. Кебле Меджид - не только аксакал нашего двора, по и аксакал квартала. Там, где он, царит порядок, уважение и почтительность к старшим. А стоит, не приведи аллах, кому-то оказаться в затруднительном положении, Кебли Меджид-ами первым засучивает рукава.
- Верно, верно,- поддержали участники пиршества, и Агадаи предложил выпить за здоровье дорогого Кебле Меджида, которому уже девяносто один год, и за то, чтобы наступил такой день, когда- можно будет собраться во дворе и отметить его столетие.
Стоя выпили за здоровье старика.
И хотя Кебле Меджид не чокался с пьющими, он с благодарностью кивал головой и каждому из них выразил свою благодарность.
Прохладное кисловатое вино разожгло аппетит, и мужчины набросились на джызбыз, такой вкусный, что даже сытый человек не смог бы устоять перед ним, попробовав хоть один кусочек.
Некоторое время спустя сидевший напротив Кебле Меджида Алибала поднял свой стакан и сказал:
- Кебле Меджид, в нашей компании нет тамады. Но какая нужда в тамаде в том обществе, где сидите вы? Если разрешите, я тоже скажу одни тост.
- Говори, Алибала.
- Дорогие мои,- обратился Алибала ко всем сидящим,- говорят, цену старого гнезда узнаешь, когда переселяешься в новое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
- Ну, бессовестный! - пожал плечами Агадаи.- Делать ему нечего, что ли? Швыряет камни куда попало, портит настроение людям.
Каждый из сидевших под деревом удивленно смотрел на плоскую крышу. Но там никого не было.
- А если бы попало в голову? - Алибала подкинул камень на ладони.Интересно, кто так безобразничает?
И Агадаи вышел на улицу, чтобы узнать, кто бросил камень.
А перепуганная Месмаханум, опомнившись, понесла половину джызбыза на остекленную веранду, откуда доносились голоса женщин и детей.
Агадаи вернулся во двор ни с чем.
- На улице никого, пусто!
- Ты что думаешь, Агадаи, кто-то бросил булыжник и будет ждать, когда ты придешь и надерешь ему уши? - усмехнулся Кебле Меджид.
В это время на крыше показался молодой мужчина и прямо сверху поздоровался с сидевшими во дворе вокруг скатерти.
- Эюб, это ты камнями швыряешься? - полушутя-полусерьезно спросил Агадаи.А если бы в кого попал?
- Да что вы, Агадаи? Я поднялся на крышу, чтобы посмотреть, кто это делает. Нам стекла на веранде побили. Оказывается, на крышу опустился голубь, и кто-то хотел вспугнуть его, чтобы взлетел...
- Ладно, Эюб,- сказал Кебле Меджид,- чего не спускаешься? Тебя как раз ждем. Или за тобой нарочного надо посылать?
- А я как раз собирался, Кеблеи. Да эти обормоты меня задержали.
- Не сердись, Эюб,- засмеялся Агадаи,- камни бросают твои соратники.
Эюб смутился. Шутка Агадаи была небеспричинна. Эюб жил в этом дворе, потом женился на девушке, приехавшей из Кельбаджар, и поселился в трехкомнатной квартире родственников жены, но связей со двором не порвал и был непременным участником всего, что в нем затевалось. Но люди все еще помнили, что он много лет тому назад был заядлым голубятником и когда-то целыми днями торчал на крыше. В жару кир плавился, а в дождь глубокие следы Эюба легко разъедала вода, у жильцов верхних этажей текли потолки, люди жаловались управдому, Эюба вызывали в домоуправление и читали ему нотации, но весь этот "комплекс" воспитательных мероприятии действовал дней пять-шесть, после чего Эюб снова предавался своему увлечению, гонял голубей, и его отчаянный свист доносился то с одной, то с другой крыши. Однажды Эюб поймал чужого породистого голубя. Хозяин сизаря, старый голубятник из нагорной части города, каким-то образом узнав об этом, предлагал Эюбу любые деньги, лишь бы тот вернул ему голубя. Эюб отказался, они поспорили, и сгоряча Эюб пырнул сапожным ножом этого человека. К счастью, нож скользнул по ребру. Вызвали "скорую помощь", обливающегося кровью человека доставили в больницу, а Эюба арестовали, присудили к шести годам тюрьмы и отправили куда-то далеко от Баку. Просидел он около трех лет, вернулся домой и увидел, что голубятня снесена, узнал, что жена продала голубей, но не стал сожалеть и заводить голубей и всерьез занялся сапожным ремеслом. Вскоре эту историю подзабыли, но кличка "гушбаз" - "птице-люб" - так и сохранилась за Эюбом. Сохранилась и еще одна кличка-"тирпач" - "трепач": эту последнюю он заслужил тем, что имел привычку выставлять себя всезнайкой... Но он, как и другие, оставался членом дворового коллектива, и собравшиеся не начинали трапезу без него.
Эюб схватился за ветвь дерева и по нему спустился во двор. Подошел и поздоровался со всеми, с Алибалой, которого давно не видел, за руку, спросил его о Вагифе.
Агадаи поставил огромную сковороду посреди скатерти на чугунную подставку.
- Ну, приступайте, а то остынет.- И стал наполнять тарелки, ставя их перед каждым.
Худой рыжеватый парень, прожевав первый кусок, выразительно поглядел на Агадаи и прищелкнул пальцами у горла. Агадаи понимающе кивнул.
- Кебле Меджид,- почтительно обратился он к аксакалу,- молодые люди не прочь немного выпить. У меня есть бочонок шемахинского вина. Если позволите, я подам его к столу.
Кебле Меджид ожидал этой просьбы.
- Выпить и вы не прочь, Агадаи, да и еще кое-кто, так что неси вино. Магомед запретил пить тем, кто пить не умеет. Слава аллаху, наши ребята не теряют голову от вина, им можно выпить.
Сам Кебле Меджид в жизни не брал в рот вина.
Еще один седобородый старик не пил, потому что был болен, остальные к возможности выпить отнеслись с энтузиазмом.
Притащили бочонок с вином, стаканы. Инициатор этого дела, рыжий парень, нацедил вина из бочонка в трехлитровый баллон, а уже из него стал разливать по стаканам.
Агадаи поднял стакан:
- Кебле Меджид-ами, с вашего разрешения,- аксакал кивнул головой в знак согласия,- выпьем за то, чтобы наша дружба была вечной и чтобы мы всегда собирались за одной скатертью. Там, где дружба, нет места сварам и ссорам. За дружбу!
Вино было отличное, и все выпили до дна. Рыжий хорошо знал свое дело - он тут же наполнил стаканы снова.
- .Разрешите, - опять заговорил Агадаи,- поднять еще один тост, а потом пусть говорит кто хочет.- И поскольку никто не возражал, он повел речь дальше:- У нас, у азербайджанцев, есть пословица, которую знают все. Говорят: "Иди туда, где нет аллаха, но не ходи туда, где нет старшего". Этот наш маленький двор еще раз подтверждает народную мудрость. У нас есть старший. Кебле Меджид - не только аксакал нашего двора, по и аксакал квартала. Там, где он, царит порядок, уважение и почтительность к старшим. А стоит, не приведи аллах, кому-то оказаться в затруднительном положении, Кебли Меджид-ами первым засучивает рукава.
- Верно, верно,- поддержали участники пиршества, и Агадаи предложил выпить за здоровье дорогого Кебле Меджида, которому уже девяносто один год, и за то, чтобы наступил такой день, когда- можно будет собраться во дворе и отметить его столетие.
Стоя выпили за здоровье старика.
И хотя Кебле Меджид не чокался с пьющими, он с благодарностью кивал головой и каждому из них выразил свою благодарность.
Прохладное кисловатое вино разожгло аппетит, и мужчины набросились на джызбыз, такой вкусный, что даже сытый человек не смог бы устоять перед ним, попробовав хоть один кусочек.
Некоторое время спустя сидевший напротив Кебле Меджида Алибала поднял свой стакан и сказал:
- Кебле Меджид, в нашей компании нет тамады. Но какая нужда в тамаде в том обществе, где сидите вы? Если разрешите, я тоже скажу одни тост.
- Говори, Алибала.
- Дорогие мои,- обратился Алибала ко всем сидящим,- говорят, цену старого гнезда узнаешь, когда переселяешься в новое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50