В перерыве подсудимым разрешили покурить прямо здесь, в оркестровой яме. Подошли Сашка Куник, Миша Попов. Поболтали. Отошли. Володька Соболев высмотрел Костю и поманил:
– Констанц, выручи денежкой.
Костя набух краснотой, вывернул карманы.
– Нету денег. Понимаешь? Нет.
Володька усмехнулся, сплюнул не по-своему.
Амиран удивленно покачал головой:
– Эх, Масква, Масква… Нэ успел я тэбэ галаву разбить.
После перерыва Амирану дали три года лагеря, а Володьке, как просил, два года дисбата.
У КПП Валерка Бурмистров обнюхивал припозднившихся.
– Зажрать успел! – с радостным удивлением отметил Валерка, внюхиваясь в кружку, после того как туда дыхнул подозреваемый. Не вынимая носа кружки, протянул Косте руку. – Кто же так зажирает, чучело? Ванилин? Это фуфло, а не зажорка. Скажи, земель? Ты сам-то чем заедаешь?
– Ну, салол… – поежился Костя.
– Понял? – Валерка поднял указательный палец вверх. – Салол. В КПЗ! – кивнул он караульному. Тот с готовностью потянул «ванильного» за рукав.
– Валер, отпусти, – пробасил «ванильный».
– Не Валер, а товарищ старший сержант. Нажрались, суки, а зажрать толком не научились. В КПЗ.
– За «суку» отвечаешь.
– Чего? – Валерка приставил ладонь к уху, подался к «ванильному». – Повтори.
Тот молчал.
Валерка дружески потрепал его по плечу.
– Ссышь, когда страшно, значит, уважаешь. В КПЗ. Фамилию пометь, – кивнул он подручному. – Его губа полечит.
К воротам подкатил «воронок». Валерка забежал на КПП – натужно заурчал мотор, ворота разъехались.
– Повезли ребят на отдых, – сказал Валерка и спрыгнул с крыльца. – Грузин-то, хрен с ним, а нашего жалко. Скажи, земель?
– Жалко, – кивнул Костя. – Им дембель в мае.
– Ишь ты. – Валерка сочувственно поцокал. – Под самый занавес… Следующий! Чья очередь, бухари? Валерка занялся следующим пьяным.
– Вторая – все наколотые, я те дам! – базлал Валерка, не переставая обнюхивать солдата. – Я ж в Красноярск за ними ездил. В «Решеты». Привез. Быков пасть открыл, когда их увидел. Сто рыл – и все разрисованы. Струной колют, рисунок чистый. Я себе на дембель тоже наколочку сбацаю, маленькую.
К воротам подошел Бурят. Фуражка у него, как обычно, была натянута глубоко – уши оттопыривались.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант! – козырнул Валерка, повысив Бурята на одну звездочку. – Записочки подпишите об арестовании.
– Сколько? – спросил Бурят, вытаскивая кармана ручку, не ручку даже, а стержень шариковый. Все не как у людей.
– Пока трое, – пожал плечами Валерка. – Четыре подпишите на всякий случай.
– Давай, – важно сказал Бурят. – По скольку суток?
– По десять, как обычно. Нормалек.
– Завтра воскресенье, комиссия дивии будет, – строго сказал Бурят.
– Утром КПП мыть, пола, матраса вытрухать… Я проверю.
– Вас понял, – козырнул Валерка. – Вытрухнем, как нечего делать.
Бурят потоптался еще немного для порядка и ушел домой, в санчасть.
Валерка положил тяжелую руку Косте на плечо.
– Пойдем, земеля, осетринки покушаем. Погоди, забыл, тебя ж Лысодор в штабу ждет. Еврея тоже. Документы получать. Потом не чухайся, прямо сюда.
– А не надо воровать, – стоя у дверей штаба, по-домашнему увещевал майор Лысодор старшину срочной службы Рехта. – Чего ж теперь рыпаешься? Сколько ты задолжал стране и государству?
– Триста восемьдесят, – ковыряя землю хромовым офицерским сапогом, промямлил Рехт.
– Ну вот. А туда же – домой собрался, – развел руками Лыс – Ты сперва с казной рассчитайся… На земле поработай, покопай. На земле рублей шестьдесят в месяц заработаешь. Глядишь, к Новому году и рассчитаешься. А ты как думал?.. Не надо воровать. Сними-ка ремешочек!
Красавец Рехт расстегнул ремень и протянул Лысодоpу.
– Ишь как ты пряжечку огнул, по моде. – Лысодор почти без усилия разогнул пряжку в положенное уставное состояние и вернул ремень Рехту. – Еще раз увижу – на губу… Понятно говорю?
– Так точно! – отчеканил Рехт.
– Ну, золотая рота, – Лысодор обернулся к притихшим на всякий случай дембелям, – заходи в штаб по одному. Прощеваться будем. Ицкович первый.
И Лысодор вступил в темное нутро штаба. Фиша пошел за ним.
Костя оправил гимнастерку, проверил указательным пальцем звезду – на месте ли пилотка.
– Костя, я тебя очень прошу! – Рехт ухватил Костю за рукав. – Выручай!
– Он запоздало сунул руку, здороваясь.
Костя принял в сторону, хотел было удержать руку в кармане, но рука сама собой вытянулась наружу и вяло пожала руку бывшего Костиного мучителя. Когда старшина Егор Остапыч Мороз был в отпуске, их четвертой ротой месяц командовал старшина срочной службы Рехт. Костю он тиранил за то, что москвич. Месяц не вылезал Костя с полов и через ночь чистил на кухне картошку.
Рехт – отдать ему должное – сейчас покраснел.
К штабу подошел Валерка.
– Записок не хватило, бухих полно.
– Запиши на себя пяток простыней, а?.. – канючил Рехт. – Будь другом! Ведь на полгода тормознут… Запиши, а!..
Валерка ковырялся в зубах, ожидая, что скажет Костя. Костя медленно достал пачку «Опала», вытянул сигaрету, протянул пачку Валерке, тот, хоть и не курил, взял сигарету. Затем Костя аккуратненько оправил пачку и не спеша уложил ее в карман. Рехту не предложил, хотя Рехт курил.
– Ну, три простынки…
– Ты человеческий язык понимаешь, да? – полувопросительно-полуутвердительно ласково спросил Костя, снял несуществующую табачинку с языка и долго ее рассматривал.
Рехт уважительно ждал, пока Костя разберется с табачинкой.
– Ты сам-то откуда? – спросил Костя, вытирая пальцы. – Из немцев?
Рехт закивал расчесанной на пробор головой.
– А великий русский язык понимаешь?..
Рехт заволновался, побледнел…
– Я же тебе, Рехт, говорил неоднократно, чтобы ты шел. Ты ходить умеешь?.. Куда?
Костя сложил ладонь трубочкой и, приставив ее к уху старшины, шепнул ему что-то.
– Падла, – сквозь зубы процедил Рехт.
– А ты чем недоволен, в натуре? – Валерка Бурмистров шагнул к ним, не переставая ковыряться в зубах.
Рехт зашагал прочь по бетонке.
– Кусок паскудный! – вдогонку ему крикнул Валерка. – Чеши репу – и скачками! Слышь, земеля, – Валерка уже перескочил на другую тему, – ты мне значок техникумовский на дембель не достанешь? Поплавок? Органуй, земель! Бутылка. Ну, две. Спиртяги.
– Спрошу, – с достоинством кивнул Костя. Как равный равному. – Куда ты их вешать-то будешь?
Валерка с трудом нагнул голову – мешал жирный подбородок – и стал осматривать свою необъятную грудь. Места для будущего значка и правда не было, все занято: «Воин-спортсмен», «Первый класс», «Мастер спорта», «Отличник Советской Армии», комсомольский значок на Пластмассовой подкладке, «Ударник коммунистического Труда».
– Спрошу, – еще раз пообещал Костя. – Как у тебя с собранием, приняли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14