Штурманская голова буквально раскалывалась надвое.
Тогда капитан сменил Святошу у штурвала и приказал:
– Штурман, мобилизуйте людей. Необходимо доискаться, как она могла попасть в трюм: больше ей быть негде.
Проведено было тщательнейшее обследование, дюйм за дюймом, и опять нигде ничего – ни лаза, ни дырки… А крыса – вот она, сидит на самом виду на крышке трюмного люка!
Бьярне побагровел. Враг был моментально взят в окружение. Кто держал швабру, кто просто палку. А капитан бросил штурвал и явился с голыми руками… Но крыса вдруг исчезла, как сквозь землю провалилась.
Совершенно безразлично, куда и зачем идет корабль, если на этом корабле имеется крыса, вокруг которой вертится мир. Крыса… В ней заключались цель жизни и страх перед самой жизнью, все добро и все зло на земле. Она заставила людей поверить, что жизнь имеет смысл. Ибо какой смысл имела бы сейчас их жизнь, если бы не эта крыса? Они глядели на нее, с трудом подавляя отвращение, – так взрослые пьют молоко. Но разве мыслима жизнь без молока? Они поклялись себе преследовать крысу и поймать ее, даже если б им пришлось плавать вокруг Исландии до скончания века. А где-то в глубине сознания, как это всегда бывает у людей, не привыкших много думать, мелькала мысль: «А что же мы будем делать, когда наступит конец света и окажется, что в царствии небесном крыс не водится?»
Как поймать крысу?.. Люди без конца обсуждали этот вопрос. Они мечтали о западнях самых дьявольских конструкций. Они припоминали все, что им приходилось слышать о пытках средневековья. Бьярне демонстрировал свои раны и, вытаращив блестящие, цвета спелых вишен, глаза, твердил: «А укусила-то меня! Вас-то никого, одного меня!»
– Сразу небось учуяла помойку и гонорею, – парировал кок.
Бьярне исполнил воинственный танец.
– Ага, завидуешь, черт толстопузый!
Тут Рыжий Мерин сообразил, что Бьярне, видимо, гордится оказанным ему предпочтением. И окончательно убедился в своей догадке, заметив, что тот от зависти чуть не лишился дара речи, когда крыса избрала очередной жертвой Святошу. Спросонок нанося удары по собственной койке, несчастный в кровь разбил себе руки, а вопил так, что поднял на ноги всю команду. Крыса отгрызла у него кусочек нижней губы. Губа опухла, вся нижняя часть лица была изуродована. Уже к утру он начал бредить и нес такое, что лучше уж было молчать. Все по очереди дежурили у его койки – главным образом для того, чтоб подкараулить крысу.
Капитан сделал для больного все, что мог. Он не на шутку встревожился. Пора положить этому конец. Подобные вещи на трехмачтовой шхуне «Фултон»! Не уж, хватит, здесь вам не цирк, и он не клоун.
Капитан собрал свой экипаж и произнес речь:
– Как вам известно, на борту шхуны находится крыса. Она кусает людей, и вот теперь Свя… гм, то есть Йоханнес Хансен, так вот, Йоханнес лежит больной. Я обещал вознаграждение. Для простого матросишки деньги немалые. Не понимаю, как вы терпите присутствие этой твари? Ликвидировать в двадцать четыре часа!
Он так взглянул на штурмана, словно тот был виноват, что крыса очутилась на шхуне, затем повернулся и удалился в свою каюту. Штурман решил, что не мешало бы теперь и ему произнести речь, и уже репетировал ее про себя. Но в этот момент из капитанской каюты раздался дикий вопль, и вниз по лестнице молнией пронеслась крыса. Рыжий Мерин не успел поднять ногу для пинка, как крысы и след простыл.
По лестнице не торопясь спустился капитан. Глаза его, изучив всех по порядку, остановились на Бьярне Вике.
– Восемь часов крысиной вахты! Потом вас сменит кок, будете дежурить по очереди, помимо обычной вахты, пока не изловите крысу!
Бьярне напыжился и во все правила приступил к исполнению своей миссии. Кому ж, как не ему, быть первым в этом деле. Уж он-то не станет валять в постели из-за пустякового укуса.
Для начала он раздобыл несколько досок и тщательно прибил их гвоздями снизу к стенке камбуза. Вход для чудовища был закрыт. Убедившись, что крысы нет в кубрике, он герметически закупорил и его… Рыжий Мерин протестовал и орал, что они со Святошей задохнутся. Бьярне уговорил его не бесчинствовать и вести себя тихо. Затем он заставил кока поклясться, что крысы нет и в каюте капитана, и, с разрешения последнего, закрыл ее.
Он начал наступление с бака, держа в руке кусок толстого каната и тщательно обшаривая все по пути. Придирчиво осмотрев все наверху, он спрыгнул вниз и собирался уже заглянуть под бак, когда услышал истошный вопль штурмана: «Вот она!»
Бьярне увидел ее. Крыса бежала с кормы, и он ринулся ей наперерез. За ним бросился штурман. Грациозный прыжок – и крыса, вскочив на борт, пронеслась мимо Бьярне. Тут он проделал тот самый фокус, который давно снискал ему всеобщее восхищение, и, вскочив на борт, ринулся за крысой. Вот это да! Кок от неожиданности выпустил руль, а штурман застыл на месте: «Господи помилуй!»
Бьярне был артист в своем деле, штурман это знал, но, увидев такое, он просто онемел. Бьярне сделал несколько огромных прыжков, каким-то чудом сохранив равновесие, нагнулся вперед, и… канат просвистел в воздухе. Бьярне выругался.
На этот раз крыса сумела увернуться, но, когда Бьярне бросил канат во второй раз, он, видимо, задел ее. Как бы то ни было, она упала за борт. Победный клич застрял у штурмана в горле, ибо Бьярне полетел вслед за крысой.
Как назло, именно в этот момент как повернул руль, и прошло несколько драгоценных минут, прежде чем удалось справиться с ветром и развернуться. К тому времени Бьярне был уже далеко позади.
Капитан и Рыжий Мерин выбежали на палубу. В воду полетели спасательные круги. Капитан закричал: «Держи кру-уг!»
Что ответил Бьярне, расслышать было невозможно… Но он плыл по направлению к кругу. И тут они увидели, что на голове у него сидит крыса. Крепко вцепившись Бьярне в волосы, она задирала морду, будто что-то вынюхивала.
– А, черт, ружья нет… – пробормотал штурман.
Капитан смерил его уничтожающим взглядом, и штурман, смутившись, принялся возиться с парусами. Метр за метром шхуна приближалась к Бьярне, который работал руками и ногами изо всех сил. Люди стояли наготове со спасательными кругами и канатами. Они говорили больше про крысу, чем про Бьярне. Крыса явно пребывала в нерешительности. Она нервно оглядывалась по сторонам – нет ли поблизости более гостеприимной шхуны.
Капитан, стоявший у штурвала, мгновенно оценил ситуацию и в нужный момент поставил шхуну против ветра, так что Бьярне оказался как раз у кормы. Он уцепился за привязанный к канату спасательный круг и всхлипнул: «Ребята…»
Они услышали в его голосе мольбу, они услышали в нем слезы и действовали быстро, без лишних слов. Холодная вода сделала свое дело. И потом, они ведь по собственному опыту знали.
1 2 3
Тогда капитан сменил Святошу у штурвала и приказал:
– Штурман, мобилизуйте людей. Необходимо доискаться, как она могла попасть в трюм: больше ей быть негде.
Проведено было тщательнейшее обследование, дюйм за дюймом, и опять нигде ничего – ни лаза, ни дырки… А крыса – вот она, сидит на самом виду на крышке трюмного люка!
Бьярне побагровел. Враг был моментально взят в окружение. Кто держал швабру, кто просто палку. А капитан бросил штурвал и явился с голыми руками… Но крыса вдруг исчезла, как сквозь землю провалилась.
Совершенно безразлично, куда и зачем идет корабль, если на этом корабле имеется крыса, вокруг которой вертится мир. Крыса… В ней заключались цель жизни и страх перед самой жизнью, все добро и все зло на земле. Она заставила людей поверить, что жизнь имеет смысл. Ибо какой смысл имела бы сейчас их жизнь, если бы не эта крыса? Они глядели на нее, с трудом подавляя отвращение, – так взрослые пьют молоко. Но разве мыслима жизнь без молока? Они поклялись себе преследовать крысу и поймать ее, даже если б им пришлось плавать вокруг Исландии до скончания века. А где-то в глубине сознания, как это всегда бывает у людей, не привыкших много думать, мелькала мысль: «А что же мы будем делать, когда наступит конец света и окажется, что в царствии небесном крыс не водится?»
Как поймать крысу?.. Люди без конца обсуждали этот вопрос. Они мечтали о западнях самых дьявольских конструкций. Они припоминали все, что им приходилось слышать о пытках средневековья. Бьярне демонстрировал свои раны и, вытаращив блестящие, цвета спелых вишен, глаза, твердил: «А укусила-то меня! Вас-то никого, одного меня!»
– Сразу небось учуяла помойку и гонорею, – парировал кок.
Бьярне исполнил воинственный танец.
– Ага, завидуешь, черт толстопузый!
Тут Рыжий Мерин сообразил, что Бьярне, видимо, гордится оказанным ему предпочтением. И окончательно убедился в своей догадке, заметив, что тот от зависти чуть не лишился дара речи, когда крыса избрала очередной жертвой Святошу. Спросонок нанося удары по собственной койке, несчастный в кровь разбил себе руки, а вопил так, что поднял на ноги всю команду. Крыса отгрызла у него кусочек нижней губы. Губа опухла, вся нижняя часть лица была изуродована. Уже к утру он начал бредить и нес такое, что лучше уж было молчать. Все по очереди дежурили у его койки – главным образом для того, чтоб подкараулить крысу.
Капитан сделал для больного все, что мог. Он не на шутку встревожился. Пора положить этому конец. Подобные вещи на трехмачтовой шхуне «Фултон»! Не уж, хватит, здесь вам не цирк, и он не клоун.
Капитан собрал свой экипаж и произнес речь:
– Как вам известно, на борту шхуны находится крыса. Она кусает людей, и вот теперь Свя… гм, то есть Йоханнес Хансен, так вот, Йоханнес лежит больной. Я обещал вознаграждение. Для простого матросишки деньги немалые. Не понимаю, как вы терпите присутствие этой твари? Ликвидировать в двадцать четыре часа!
Он так взглянул на штурмана, словно тот был виноват, что крыса очутилась на шхуне, затем повернулся и удалился в свою каюту. Штурман решил, что не мешало бы теперь и ему произнести речь, и уже репетировал ее про себя. Но в этот момент из капитанской каюты раздался дикий вопль, и вниз по лестнице молнией пронеслась крыса. Рыжий Мерин не успел поднять ногу для пинка, как крысы и след простыл.
По лестнице не торопясь спустился капитан. Глаза его, изучив всех по порядку, остановились на Бьярне Вике.
– Восемь часов крысиной вахты! Потом вас сменит кок, будете дежурить по очереди, помимо обычной вахты, пока не изловите крысу!
Бьярне напыжился и во все правила приступил к исполнению своей миссии. Кому ж, как не ему, быть первым в этом деле. Уж он-то не станет валять в постели из-за пустякового укуса.
Для начала он раздобыл несколько досок и тщательно прибил их гвоздями снизу к стенке камбуза. Вход для чудовища был закрыт. Убедившись, что крысы нет в кубрике, он герметически закупорил и его… Рыжий Мерин протестовал и орал, что они со Святошей задохнутся. Бьярне уговорил его не бесчинствовать и вести себя тихо. Затем он заставил кока поклясться, что крысы нет и в каюте капитана, и, с разрешения последнего, закрыл ее.
Он начал наступление с бака, держа в руке кусок толстого каната и тщательно обшаривая все по пути. Придирчиво осмотрев все наверху, он спрыгнул вниз и собирался уже заглянуть под бак, когда услышал истошный вопль штурмана: «Вот она!»
Бьярне увидел ее. Крыса бежала с кормы, и он ринулся ей наперерез. За ним бросился штурман. Грациозный прыжок – и крыса, вскочив на борт, пронеслась мимо Бьярне. Тут он проделал тот самый фокус, который давно снискал ему всеобщее восхищение, и, вскочив на борт, ринулся за крысой. Вот это да! Кок от неожиданности выпустил руль, а штурман застыл на месте: «Господи помилуй!»
Бьярне был артист в своем деле, штурман это знал, но, увидев такое, он просто онемел. Бьярне сделал несколько огромных прыжков, каким-то чудом сохранив равновесие, нагнулся вперед, и… канат просвистел в воздухе. Бьярне выругался.
На этот раз крыса сумела увернуться, но, когда Бьярне бросил канат во второй раз, он, видимо, задел ее. Как бы то ни было, она упала за борт. Победный клич застрял у штурмана в горле, ибо Бьярне полетел вслед за крысой.
Как назло, именно в этот момент как повернул руль, и прошло несколько драгоценных минут, прежде чем удалось справиться с ветром и развернуться. К тому времени Бьярне был уже далеко позади.
Капитан и Рыжий Мерин выбежали на палубу. В воду полетели спасательные круги. Капитан закричал: «Держи кру-уг!»
Что ответил Бьярне, расслышать было невозможно… Но он плыл по направлению к кругу. И тут они увидели, что на голове у него сидит крыса. Крепко вцепившись Бьярне в волосы, она задирала морду, будто что-то вынюхивала.
– А, черт, ружья нет… – пробормотал штурман.
Капитан смерил его уничтожающим взглядом, и штурман, смутившись, принялся возиться с парусами. Метр за метром шхуна приближалась к Бьярне, который работал руками и ногами изо всех сил. Люди стояли наготове со спасательными кругами и канатами. Они говорили больше про крысу, чем про Бьярне. Крыса явно пребывала в нерешительности. Она нервно оглядывалась по сторонам – нет ли поблизости более гостеприимной шхуны.
Капитан, стоявший у штурвала, мгновенно оценил ситуацию и в нужный момент поставил шхуну против ветра, так что Бьярне оказался как раз у кормы. Он уцепился за привязанный к канату спасательный круг и всхлипнул: «Ребята…»
Они услышали в его голосе мольбу, они услышали в нем слезы и действовали быстро, без лишних слов. Холодная вода сделала свое дело. И потом, они ведь по собственному опыту знали.
1 2 3