- мрачно перебил его Ягве, показывая, что маскировка Врат дело, во-первых, пустяковое, а во-вторых, второстепенное. - Ты выяснил, что она означает?"
"Это символ, - объяснил Огве. - Абракадабра, претендующая на статус имени. Знак внимания и почтения к пославшему их".
"Эммануил!"- ахнул Эгве.
"Да нет, не Эммануил. Мне показалось, что этот хуже Эммануила".
"Во мне крепнет желание как можно скорее истребить ковчег", - заметил Ягве.
"Крепись, - попросил его Эгве. - Мы не смеем".
"Кстати, о символах, - продолжил Огве. - Сдается мне, в преисподней их очень любят. Во всяком случае, символ грешницы, которая по наущению Врага нарушает целостность яблока, стремясь добраться до сути, до Сердцевины, оказался ей понятен. Правда, она тут же одарила меня другим символом настолько гнусным, что мне приходится собрать все мои силы, чтобы донести его до вас".
"Мы выдержим, не бойся за нас, - подбодрил его Ягве. - Что это за символ?"
"Юная дьяволица, которая надкусывает яблоко и, обнаружив внутри червей, с отвращением швыряет его в грязь".
Глава 5
Концентрат истинного, неповрежденного бытия Сердцевины слегка содрогнулся - то ли подобно воде, покрывшейся рябью под действием ветра, то ли наподобие желе-недотроги, которого коснулись вилкой. Чудовищное оскорбление сути вещей кошмарным эхом разнеслось по всем этажам небес, сведенных в невидимую точку центра.
"Мне все равно, понятлива она или нет, - заявил Ягве. - Даже если она превзойдет рассудком меня, я больше не желаю иметь с ней никаких дел. Огве, сослужи нам последнюю службу: лиши ее чувств".
"О, мой язык!" - воскликнул Огве горестно, однако просьбу выполнил без промедления.
"Так спокойнее", - умиротоворился Эгве.
"Остался последний", - напомнил Огве, показательно шепелявя. Он вживался в образ.
"Нет, Огве, с тебя довольно, - воспротивился Ягве. - За старшего возьмусь я. Но мне придется раствориться в нем уже всецело и благодатным воздействием склонить к благоразумию пополам с послушанием".
"Подумай хорошенько, о светоч, - встревожился Эгве. - Сейчас ты слишком уязвим, чтобы рискнуть полностью слиться с начинкой, которую я не смею назвать духовной. Ты можешь не вернуться".
Ягве снисходительно усмехнулся.
"Буквенное сочетание, образующее мое имя, не позволит низкому восторжествовать. Не перечь мне, собрат, ибо я сильнее тебя".
Вселенная, уплотненная до Ничто и тем разросшаяся в свое подобие, наполнилась озабоченными вздохами.
"Присутствие Тетраграмматона оградит меня от скверны", - молвил Ягве решительно и в тот же вневременный миг растаял без следа.
Старший демон открыл глаза и уставился прямо перед собой. Эгве и Огве следили за ним с опаской, полные беспокойства за его дальнейшее поведение. Если бесу вздумается буйствовать, то Ягве, растворившийся в его существе, станет недосягаем. Разумеется, Ягве силен. Но чем он сделается, сочетавшись химическим браком с нечистым?
Тут, к величайшему их облегчению, послышался голос ушедшего Ягве. Он был очень слабым и доносился будто с самой греховной поверхности Великого Яблока, сердца Вселенной.
"Он просветлился, - сообщил Сердцевине Ягве. - Вот только... не совсем так, как я рассчитывал".
"Что ты хочешь этим сказать? - разволновался Огве. - Он не согласен с истиной яблочного ядра? Он враждебен червям, преобразующим падшую материю?"
После паузы Ягве отозвался:
"Да нет, пожалуй. Против истины Сердцевины он ничего не имеет. И он теперь любит червей, находя их деятельность полезной и необходимой. Он даже готов вознести эту истину на поверхность, в преисподнюю. И осознал всю нелепость подношения нам своих темных даров".
"Но это замечательно! - взревел восторженно Эгве. - Воистину, ты сильнейший среди нас, Ягве! Чем же ты недоволен?"
"Недоволен? Это мягко сказано, собрат. Признавая истину Сердцевины, он в то же время не признает Тетраграмматона. А заодно и меня".
"Но как такое может быть? - Огве и Эгве пришли в крайнее замешательство. - Какие же могут быть истины без тебя и, тем более, Тетраграмматона?"
"Загвоздка в том, - вздохнул издалека Ягве, - что он считает что я это он сам. И Тетраграмматон - это тоже он".
"Что за безумные вещи ты говоришь? Что дает ему основания думать именно так?"
"Я, по-моему, угодил в неподходящее место. Он, как я постиг, уже давно был готов к отождествлению своей личности с сущностью высшего порядка. Он ставит себе в заслугу создание каких-то странных... не знаю, о чем речь... механизмов... участие в малопонятных коллективных ритуалах... и почему-то преклонный возраст. Почва, понимаете ли, оказалась слишком благоприятной. Благодаря моему присутствию демон теперь видит себя равным нам. И еще - он продолжает угрожать".
"Угрожать? Кому же?"
"Всем подряд. Воображает, что способен покорить некие высоты... и в то же время наказать свое окружение, которое, по его мнению, не оценило великого вклада во что-то. Употребляет непереводимые выражения. Вспоминает ордена. Собирается порвать кого-то на куски, зашвырнуть на звезды, вывести на чистую воду, обратиться в Конституционный Суд".
"Ягве, уходи оттуда! - завопил Эгве. - Немедленно, сию же секунду!"
"Я не могу, - откликнулся Ягве. - Я увяз. Он меня не пускает".
"Тогда потерпи! Сейчас мы тебя освободим!"
"Нет! - взвыл Ягве в нескрываемом ужасе. - Не касайтесь меня! Вы, будучи мне родственны, тоже прилипнете и пропадете, а его силы удесятерятся!"
На протяжении всего разговора демон-предводитель продолжал сидеть без движения. Глаза его искрились сказочными огнями.
Эгве горестно вздохнул:
"Придется истребить ковчег. Ничего другого нам не остается".
"В этом нет смысла, - печально сказал ему Огве. - Ковчег испарится, тела достанутся червям, но Ягве, соединенный с бесовским началом, уже никак не сможет быть эманацией Высочайшего. Через Врата Скорби он отправится на поверхность, где вольется в новый дьявольский сосуд и предастся новым скитаниям - пускай и много более славным, чем скитания обычных демонов. Это не выход из положения".
"Тогда выхода не существует вообще".
"Мне кажется, выход один. Если уж ему так или иначе уготовано поверхностное существование, отправим его прямо сейчас. Демон стар, ему недолго осталось жить, а Ягве поэтому - недолго страдать. Когда же демон отправится к червям, Тетраграмматон, быть может, учтет его деяния наверху, которые он, несомненно, совершит под влиянием высокой эманации, и отделит зерна от плевел".
"Что нам мешает спросить Тетраграмматона?"
"Я уже спросил. Он нем - необъяснимо, как и всегда".
Эгве взвинтился в гневном, беспомощном смерче. Огве подхватил его движение, вращаясь в обратном направлении, и оба сплелись, являя Сердцевине в пляске глубочайшую скорбь.
"Я знаю, почему молчит Тетраграмматон, - прокричал Огве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12