А это случилось тринадцать лет назад.
— Так вы не знаете, что он приезжал сюда раз в две недели?
— Не может быть! — с уверенностью воскликнула я. — Он не мог.
— О'кей, — вздохнул Дэнис. — Попробуем еще раз. Вы знаете, куда уезжал ваш отец каждую вторую субботу? Добросовестно, каждую вторую субботу покидая дом в шесть тридцать утра и возвращаясь только к ужину?
— Он играл в гольф, — ответила я. — Каждую субботу он играл в гольф. Это было его единственным развлечением.
Дэнис нахмурился:
— Вы уверены?
— Да, конечно уверена.
— Я только спросил, Меган, — успокоил он меня, — потому что это хотел знать мой дядя. Очевидно, это важно для него. Теперь я просто передам ему то, что услышал от вас: мистер Маршалл не был здесь со дня смерти вашей матери. Правильно?
— О, я уверена в этом. Папа прекрасно играл в гольф. Я даже видела его но телевизору на каких-то открытых соревнованиях.
Когда мы вошли в гостиную, Дениза подавала кофе. Лиззи представила нас собравшимся гостям.
Доктор Шиллер оказался огромным мужчиной с серьезным лицом и проницательными карими глазами, под пристальным взглядом которых я почувствовала смущение. Мне показалось, что он красит волосы: роскошная каштановая шевелюра без единого седого волоска совсем не вязалась с белоснежными баками.
— Я знал вашу мать, Меган, — сказал он, беря мою руку. — Выдающаяся была женщина! Ее смерть стала тяжелой утратой для каждого из нас.
— Поразительное сходство! — Это вмешалась мисс Кавендиш, худая женщина лет пятидесяти, с такими же подозрительно каштановыми, как и у доктора Шиллера, волосами. Видимо, она тоже их подкрашивала. — Просто удивительно!
Мадам Грассе оказалась совсем не такой, как я ожидала. Это была полноватая дама примерно тех же лет, что и мисс Кавендиш, с розовато-бледной кожей и от природы белокурыми волосами, густо припорошенными сединой. Приятная улыбка, проницательные и дружелюбные голубые глаза. Она сидела в инвалидном кресле, накинув на ноги плед. Я протянула ей руку, но она, схватив ее, притянула меня к себе и крепко поцеловала в щеку.
— Лиззи, если уж здесь есть представительница рода Феррари, так это она! — воскликнула мадам Грассе. — Спасибо тебе, Боже! Бернадетта могла бы гордиться ею.
Лиззи представила ей Дэниса Фултона.
— Еще один молодой человек из Бостона! — пробормотала мадам Грассе. — Как могло колесо судьбы так скоро сделать полный оборот?
Лиззи нахмурилась.
— Он адвокат, — холодно объяснила она. — Привез какие-то бумаги Меган на подпись. Мистер Фултон тоже интересуется спиритизмом, вот почему я пригласила его остаться и принять участие в сеансе. К нам присоединится и мадам Ларре, так что он будет седьмым.
— Да, понятно. — Мадам Грассе улыбнулась мне. — Это должно быть интересно, Лиззи, — сказала она. — Я перестала сожалеть, что позволила тебе уговорить меня приехать.
— Без тебя, Антуанетта, в этом доме не было бы никаких сеансов, — ответила моя тетя. — До сих пор ты — наша единственная связь с Бернадеттой.
Мне не понравилось, как она это сказала и как при этом посмотрела на меня.
Мы расселись за столом, Дэнис — рядом со мной.
— Цифра семь имеет какой-то особый смысл, мисс Феррари? — спросил он Лиззи своим спокойным глубоким голосом. — Я раньше ничего об этом не слышал.
— Это всего лишь прихоть Антуанетты, — отозвалась тетя, снисходительно взглянув на мадам Грассе. — В этом нет никакого особого смысла, просто она считает, что сеанс будет более удачным, если в нем принимают участие семь верующих.
— Вы — религиозная группа? — заинтересовался Дэнис.
Доктор Шиллер шумно рассмеялся и ответил от лица присутствовавших:
— Если вы имеете в виду, что мы верим в Бога и потусторонний мир, тогда да. Мы неоднократно получали доказательства того, что этот мир существует. Нам была дарована возможность увидеть людей, которых мы любили и которые ушли в мир иной. Нашей группе было дано также сверхчувственное предвидение. Неужели дар видеть, слышать и понимать необъяснимое мог прийти откуда-то еще, кроме как от Бога, мистер Фултон?
Дэнис кивнул:
— Это означает, что вы все — спиритуалисты?
Шиллер улыбнулся.
— Мы — искатели правды, мистер Фултон, — сказал он. — Как и вы, должно быть, если вас интересует телепатия: Однако, я думаю, мы зашли дальше, чем вы в своих исследованиях. Гораздо дальше. Уверен, вы скоро сами поймете, что я имею в виду.
Дэнис снова кивнул:
— И естественно, на другой чаше весов — безумие одержимости. Это вас не пугает?
— Если мы тверды в своих убеждениях, если верим, тогда нам нечего бояться, месье, — быстро вмешалась тетя Лиззи. — Никому из нас! — Она бросила взгляд на мадам Грассе.
— Иными словами, — заметил Дэнис, — если мы сомневаемся, если не верим, тогда нам есть чего опасаться, правильно, мисс Феррари?
— Для меня это главный вопрос! — со смехом вставил Шиллер.
Дэнис усмехнулся:
— Поиски истины, доктор? С вашим образованием вы должны прекрасно понимать, что истина, не подкрепленная обоснованными научными доказательствами, яйца выеденного не стоит.
— О да, я понимаю это, — твердо заявил Шиллер. — Но я сам был свидетелем сверхъестественных явлений. И я знаю так же хорошо, как и вы, что психиатрия еще не признает экстрасенсорного восприятия в любых его проявлениях.
— И одержимость демонами тоже считает сказкой?
Шиллер хихикнул:
— Ваши слова свидетельствуют, что вы не согласны с церковью, предостерегающей от сатанинских происков?
— Разве церковь до сих пор занимается изгнанием нечистой силы? Не хотите ли вы сказать, что церковь все еще верит, будто одержимость дьяволом возможна?
— Не будучи священником, я этого не знаю, — с оттенком возмущения в голосе ответил Шиллер. — Во всяком случае, что такое демон? Древние греки слово daimonion использовали для описания духа, который мог быть как злым, так и добрым. Также и «ангел» означает в общем смысле дух, злой или добрый. В Средние века и позже многие верили, что демоны имеют силу овладевать умами и волей людей. Душевнобольные издревле и до недавнего времени рассматривались как одержимые, бесноватые. Но эта одержимость не всегда была злом. Сократ считал, что его жизнь и поступки контролирует daimonion, который, общаясь с ним внутренним голосом, говорит ему, чего не следует делать. Конечно, сегодня мы знаем гораздо больше о подобных вещах. Благодаря выдающимся психиатрам наши познания о работе человеческого мозга неизмеримо продвинулись вперед.
Я заметила, что тетя Лиззи хмуро смотрит на Дэниса Фултона.
— Думаю, нам уже пора пройти в библиотеку, — решительно прервала она разговор и встала.
Когда мы все поднялись, я случайно перехватила взгляд мадам Грассе. Она показалась мне значительно бледнее, чем раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Так вы не знаете, что он приезжал сюда раз в две недели?
— Не может быть! — с уверенностью воскликнула я. — Он не мог.
— О'кей, — вздохнул Дэнис. — Попробуем еще раз. Вы знаете, куда уезжал ваш отец каждую вторую субботу? Добросовестно, каждую вторую субботу покидая дом в шесть тридцать утра и возвращаясь только к ужину?
— Он играл в гольф, — ответила я. — Каждую субботу он играл в гольф. Это было его единственным развлечением.
Дэнис нахмурился:
— Вы уверены?
— Да, конечно уверена.
— Я только спросил, Меган, — успокоил он меня, — потому что это хотел знать мой дядя. Очевидно, это важно для него. Теперь я просто передам ему то, что услышал от вас: мистер Маршалл не был здесь со дня смерти вашей матери. Правильно?
— О, я уверена в этом. Папа прекрасно играл в гольф. Я даже видела его но телевизору на каких-то открытых соревнованиях.
Когда мы вошли в гостиную, Дениза подавала кофе. Лиззи представила нас собравшимся гостям.
Доктор Шиллер оказался огромным мужчиной с серьезным лицом и проницательными карими глазами, под пристальным взглядом которых я почувствовала смущение. Мне показалось, что он красит волосы: роскошная каштановая шевелюра без единого седого волоска совсем не вязалась с белоснежными баками.
— Я знал вашу мать, Меган, — сказал он, беря мою руку. — Выдающаяся была женщина! Ее смерть стала тяжелой утратой для каждого из нас.
— Поразительное сходство! — Это вмешалась мисс Кавендиш, худая женщина лет пятидесяти, с такими же подозрительно каштановыми, как и у доктора Шиллера, волосами. Видимо, она тоже их подкрашивала. — Просто удивительно!
Мадам Грассе оказалась совсем не такой, как я ожидала. Это была полноватая дама примерно тех же лет, что и мисс Кавендиш, с розовато-бледной кожей и от природы белокурыми волосами, густо припорошенными сединой. Приятная улыбка, проницательные и дружелюбные голубые глаза. Она сидела в инвалидном кресле, накинув на ноги плед. Я протянула ей руку, но она, схватив ее, притянула меня к себе и крепко поцеловала в щеку.
— Лиззи, если уж здесь есть представительница рода Феррари, так это она! — воскликнула мадам Грассе. — Спасибо тебе, Боже! Бернадетта могла бы гордиться ею.
Лиззи представила ей Дэниса Фултона.
— Еще один молодой человек из Бостона! — пробормотала мадам Грассе. — Как могло колесо судьбы так скоро сделать полный оборот?
Лиззи нахмурилась.
— Он адвокат, — холодно объяснила она. — Привез какие-то бумаги Меган на подпись. Мистер Фултон тоже интересуется спиритизмом, вот почему я пригласила его остаться и принять участие в сеансе. К нам присоединится и мадам Ларре, так что он будет седьмым.
— Да, понятно. — Мадам Грассе улыбнулась мне. — Это должно быть интересно, Лиззи, — сказала она. — Я перестала сожалеть, что позволила тебе уговорить меня приехать.
— Без тебя, Антуанетта, в этом доме не было бы никаких сеансов, — ответила моя тетя. — До сих пор ты — наша единственная связь с Бернадеттой.
Мне не понравилось, как она это сказала и как при этом посмотрела на меня.
Мы расселись за столом, Дэнис — рядом со мной.
— Цифра семь имеет какой-то особый смысл, мисс Феррари? — спросил он Лиззи своим спокойным глубоким голосом. — Я раньше ничего об этом не слышал.
— Это всего лишь прихоть Антуанетты, — отозвалась тетя, снисходительно взглянув на мадам Грассе. — В этом нет никакого особого смысла, просто она считает, что сеанс будет более удачным, если в нем принимают участие семь верующих.
— Вы — религиозная группа? — заинтересовался Дэнис.
Доктор Шиллер шумно рассмеялся и ответил от лица присутствовавших:
— Если вы имеете в виду, что мы верим в Бога и потусторонний мир, тогда да. Мы неоднократно получали доказательства того, что этот мир существует. Нам была дарована возможность увидеть людей, которых мы любили и которые ушли в мир иной. Нашей группе было дано также сверхчувственное предвидение. Неужели дар видеть, слышать и понимать необъяснимое мог прийти откуда-то еще, кроме как от Бога, мистер Фултон?
Дэнис кивнул:
— Это означает, что вы все — спиритуалисты?
Шиллер улыбнулся.
— Мы — искатели правды, мистер Фултон, — сказал он. — Как и вы, должно быть, если вас интересует телепатия: Однако, я думаю, мы зашли дальше, чем вы в своих исследованиях. Гораздо дальше. Уверен, вы скоро сами поймете, что я имею в виду.
Дэнис снова кивнул:
— И естественно, на другой чаше весов — безумие одержимости. Это вас не пугает?
— Если мы тверды в своих убеждениях, если верим, тогда нам нечего бояться, месье, — быстро вмешалась тетя Лиззи. — Никому из нас! — Она бросила взгляд на мадам Грассе.
— Иными словами, — заметил Дэнис, — если мы сомневаемся, если не верим, тогда нам есть чего опасаться, правильно, мисс Феррари?
— Для меня это главный вопрос! — со смехом вставил Шиллер.
Дэнис усмехнулся:
— Поиски истины, доктор? С вашим образованием вы должны прекрасно понимать, что истина, не подкрепленная обоснованными научными доказательствами, яйца выеденного не стоит.
— О да, я понимаю это, — твердо заявил Шиллер. — Но я сам был свидетелем сверхъестественных явлений. И я знаю так же хорошо, как и вы, что психиатрия еще не признает экстрасенсорного восприятия в любых его проявлениях.
— И одержимость демонами тоже считает сказкой?
Шиллер хихикнул:
— Ваши слова свидетельствуют, что вы не согласны с церковью, предостерегающей от сатанинских происков?
— Разве церковь до сих пор занимается изгнанием нечистой силы? Не хотите ли вы сказать, что церковь все еще верит, будто одержимость дьяволом возможна?
— Не будучи священником, я этого не знаю, — с оттенком возмущения в голосе ответил Шиллер. — Во всяком случае, что такое демон? Древние греки слово daimonion использовали для описания духа, который мог быть как злым, так и добрым. Также и «ангел» означает в общем смысле дух, злой или добрый. В Средние века и позже многие верили, что демоны имеют силу овладевать умами и волей людей. Душевнобольные издревле и до недавнего времени рассматривались как одержимые, бесноватые. Но эта одержимость не всегда была злом. Сократ считал, что его жизнь и поступки контролирует daimonion, который, общаясь с ним внутренним голосом, говорит ему, чего не следует делать. Конечно, сегодня мы знаем гораздо больше о подобных вещах. Благодаря выдающимся психиатрам наши познания о работе человеческого мозга неизмеримо продвинулись вперед.
Я заметила, что тетя Лиззи хмуро смотрит на Дэниса Фултона.
— Думаю, нам уже пора пройти в библиотеку, — решительно прервала она разговор и встала.
Когда мы все поднялись, я случайно перехватила взгляд мадам Грассе. Она показалась мне значительно бледнее, чем раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24