— О'кей, — улыбнулась я.
— Дядя Грегори просил меня с вами тесно сотрудничать.
— То же самое он приказал и мне.
— Вот как? — В его коричневых глазах заиграли искорки. — Это очень интересно, скажу я вам, Саманта!
— Это относится, разумеется, к нашей работе, мистер Мэнсфилд, я хотела сказать... Ричард. И ни к чему больше.
Он отпил кофе, глядя на меня очень внимательно поверх чашки.
— Ну, тогда вернемся к делу, Саманта. Что бы вам хотелось, какими должны быть первые снимки? Фотографии тюремной стены и Габриеля у ворот, с пытливым взглядом поверх белой бороды?
— Пожалуй, такой снимок был бы не лишним, — задумчиво отозвалась я, — с закрытыми воротами. Потому что они не легко открываются перед незнакомыми людьми.
— Место напоминает Кремль. Туда с такой же легкостью можно попасть, как и выйти оттуда, если верить людям из деревни.
Я кивнула:
— Но вам будет обеспечен свободный вход и выход. Мистер Кастеллано обещал мне это. Когда будете готовы, вы получите возможность побродить по поместью и сделать любые снимки по вашему желанию. Кстати, в поместье намечается праздник в субботу вечером. Русские танцы. Пение и музыка.
— Балалайки?
— И они тоже. Но сначала я хочу попросить вас сделать для меня кое-что до праздника. Съездить в Ширклифф, это деревня на берегу, отсюда около тридцати миль.
— К югу, — прервал он, — я знаю Ширклифф, Саманта. Что я должен там сделать?
— Достать копию или переснять свидетельские показания и заключение следователя о смерти жены мистера Кастеллано, Терезы.
Он тихо присвистнул.
— Зачем?
— Для достоверности изложения материала. Мистер Лэтроуб... ваш дядя, пообещал мне, что вы действительно станете сотрудничать...
Он кивнул:
— Ладно. Сделаю. Все, что вы попросите. Кажется, вы обнаружили неплохую коллекцию странностей в этом доме. Но собирать такого рода свидетельства может быть опасно. Для вас, я имею в виду... Люди такого сорта не любят, когда слишком глубоко копаются в их личной жизни.
Я засмеялась:
— Если вы думаете, что кто-то попытается сбросить меня с утеса, вы заблуждаетесь, Ричард. Они довольно безобидны. По крайней мере, живые. Можете достать мне копию или сделать снимок?
— У меня были случаи и потруднее. Что еще вам нужно?
— Фотографии дома, в котором они жили тогда. Тропинка на скалу, с которой она упала. А также снимок миссис Патридж, которая там живет и теперь вдова. Раньше ее звали мисс Сью Марсден, она была секретарем мистера Кастеллано.
— Она была свидетелем расследования? Где вы это откопали?
— Шерил мне рассказала. Это не секрет. Сью была не просто свидетелем. Миссис Кастеллано пыталась ее убить, прежде чем прыгнула со скалы.
— Зачем вам эти материалы? Все это наверняка было в газетах.
— Мы можем найти кое-что такое, чего там не было написано.
Ричард хихикнул:
— Ну разве не женская логика? Знаете, вы мне правитесь, Саманта!
Я могла то же самое сказать о нем. Но промолчала и лишь улыбнулась.
— А пока вы там будете находиться, послушайте, о чем рассказывают люди, что думают о случившемся. Любая зацепка годится.
— Спустя десять лет кто помнит что-нибудь стоящее? Десять лет — большой срок, Саманта. Ну хорошо. Попытаюсь.
— Когда ждать вас обратно со снимками?
— Послезавтра. Где увидимся? Назовите место.
— Тогда здесь же. В десять утра. И если у вас будет время, сделайте снимки деревни и ее жителей.
Он кивнул:
— Договорились. Вам, наверное, известно, что ваших друзей из поместья не слишком-то жалуют в Дарнесс-Киле?
— И что они говорят о них?
— Люди здесь простые, и, если им что-то непонятно, это у них вызывает подозрение. Вы не заметили там кого-нибудь, занимающегося колдовством?
— Все, что я заметила, это некоторое невежество и навязчивое упорство сохранять привычки, привезенные из старой России.
— Что за человек этот Питер Кастеллано, Саманта? — спросил Ричард серьезно. И его коричневые глаза сделались вдруг строгими, внимательными.
Я машинально помешала кофе, задумавшись над ответом.
— Я еще не совсем его поняла. Он выглядит на двадцать лет моложе, чем можно ожидать.
Очарователен, мягок, любезен. А еще очень и очень красив.
— Его фанаты будут в восторге. Но что он такое на самом деле, Саманта? Я имею в виду не легенду, а живого человека.
— Среднее между легендой и застенчивым, чувствительным мальчиком, который жил взаперти за высокими стенами, полностью подавленный волей своей очень властной матери, пока не стал мужчиной и не сбежал во внешний мир во всеоружии своего потрясающего личного обаяния; очень богатый, но совершенно не подготовленный к новой жизни, ничего не знающий о реальном огромном мире. И в результате каждой женщине при встрече с ним хотелось взять его под свое покровительство, завладеть им.
— В дни молодости наших матерей, может быть. Но вот для вас, современной девушки? Вы могли бы влюбиться в такого человека?
— Нет. Конечно нет, Ричард.
Но искушение имело место, подумала я про себя.
Он вздохнул с облегчением.
— А как другие люди в доме? Они действительно такие, как вы описали?
— Они... необыкновенные. Взяли из империалистической России все самое лучшее и самое худшее. Абсолютно уникальные. Подумайте сами об этом. Мать Шерил хотела здесь все преобразовать, сломать некоторые традиции и суеверия. Но бедняжка потерпела поражение, вызвала лишь всеобщую ненависть. Все слуги возненавидели ее.
— Саманта, — в голосе Ричарда прозвучало участие, — еще одна вещь. Дядя Грегори... Мне кажется, ему не хочется, чтобы вы слишком глубоко раскапывали историю семьи и сломали установленный имидж кумира. Пишите так, как этого хотят «Лэтроуб Силвер» и Питер Кастеллано, и вы будете иметь свой бестселлер. Не будьте как мать Шерил, Саманта. Не восстанавливайте слуг против себя. Они повернутся к вам спиной. Они и без этого опасны. Я не хочу, чтобы вы прыгнули со скалы.
Я выдавила смешок, но почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Ричард, не глупите. Но я буду осторожна. Обещаю.
Напряжение на его лице сменилось широкой улыбкой.
— А знаете, — он наклонился ко мне через столик, — вы и ваша рукопись, как мне кажется, — лучшая инвестиция из всех, что дядя Грегори сделал в этом году.
— Но надо еще поработать. С точки зрения дяди... мистера Лэтроуба, история должна выглядеть как прохождение экзотических женщин через жизнь Питера Кастеллано.
— Уф! Через его спальню, вы хотите сказать? Не могу дождаться, когда можно будет почитать, — добавил он с сарказмом. — А парень был еще и женат! Ну и подлец! Я, может быть, старомоден, но для меня лишь одна вещь хуже, чем Казанова, — это человек, который рассказывает всему миру о своих победах!
— Может быть, вам обсудить это с дядей Грегори?
Оп криво ухмыльнулся:
— Это ни к чему не приведет, Саманта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34