— Беда-то какая!
Девочка проснулась. Она успела заметить, как нянечка выскочила из палаты. Вскоре вернулась с доктором.
— Тихо! — прикрикнул Разик Умович, останавливая поток причитаний. — В реанимацию срочно! Может, еще не все потеряно. Хотя… Оставайтесь здесь, посмотрите, убедитесь, что с его соседкой все в порядке, и быстро ко мне!
Доктор собственноручно покатил передвижную кровать с телом мальчика из палаты.
Ульяна Матвеевна подошла к девочке.
— Бедняжка, бедняжка! — причитала она.
Девочка открыла глаза и ненатурально зевнула.
— Что случилось?
— Бедненькая, сосед-то твой ночью того, отдал Богу душу! — сказала Ульяна Матвеевна и смахнула слезу.
— Что сделал? — не поняла девочка.
— Помер, — вздохнула Ульяна Матвеевна. — Доктор его в реанимацию повез, а толку-то? Я же не первый год работаю, могу отличить… Ой, зачем я тебе говорю-то все это?! Ты как, нормально сама-то?
— Нормально, — кивнула девочка, едва сдерживая улыбку.
— Тогда я побегу! — заторопилась нянечка. — А ты не бойся, одна не долго будешь скучать. Мест у нас в больнице всегда не хватает, так что, может, к вечеру тебе кого и…
— Подождите! — испугалась девочка. «Еще не хватало, чтобы место у окна опять заняли!»
— Чего еще?
— Передвиньте меня на ту сторону, где его кровать стояла! — Девочка показала здоровой рукой на освободившееся место.
— Зачем еще? — удивилась Ульяна Матвеевна. — Ни к чему совсем тебя лишний раз двигать…
— Ну, пожалуйста! Пожалуйста! — В глазах девочки сверкнули слезы. Она еще никогда в жизни никого так не просила. Ей было противно, но ради прекрасного мира за окном она была готова на все. Девочка боялась признаться, что хочет к окну. Ей казалось, что тогда ее могут в чем-нибудь заподозрить. — Мне здесь не нравится! Здесь дует! Ну, пожалуйста…
Нянечка пожала плечами и взялась за спинку кровати. Девочка тут же замолчала, боясь спугнуть удачу.
Ульяна Матвеевна передвинула кровать девочки к соседней стенке.
— Так лучше?
— Да…
— Я побежала! Завтрак сегодня будет чуть позже. Сама понимаешь. Так что не скучай! — Ульяна Матвеевна выскочила из палаты.
Девочка дождалась, пока закроется дверь и стихнет звук шагов простодушной нянечки.
Девочка специально не смотрела в окно, пока не осталась одна. Теперь она торжественно повернулась, предвкушая, как увидит прекрасный восход, цветы, поющих птиц и счастливых людей, о которых рассказывал маленький мальчик.
Она повернула голову и замерла.
На серой стене белой краской был нарисован крест-накрест перечеркнутый прямоугольник. «Здесь будет окно, обои не клеить!» — прочитала девочка. И только в центре «окна» была приклеена старая выцветшая иллюстрация из книги. И на этой картинке светило нарисованное солнце, пели нарисованные птицы и гуляли счастливые нарисованные люди…
— Обман, все обман! — прошептала девочка и вдруг разрыдалась. — Ненавижу! — кричала она. — Ненавижу! Он обманывал меня! Издевался! Ненавижу… Нет никакого прекрасного мира…
Девочка плакала и думала о маленьком мальчике. Ей казалось, что она ненавидит его больше, чем весь мир вместе взятый. Она долго кричала «Ненавижу!», пока вдруг не поняла, что за этими словами не осталось ничего, кроме плачущего сердца…
* * *
Ульяна Матвеевна ворвалась в реанимационную и привычно запричитала. Доктор стоял рядом с приборами, разглядывая тонкую неподвижную линию на одном из экранов.
— Ничего уже нельзя сделать! — сказал он. — Это и так было ясно, еще там, в палате, но моим долгом было убедиться…
— Бедняжка, бедняжка! — забормотала нянечка и потянулась в карман халата за платком.
— Нечего плакать, — строго сказал Разик Умович. — Не первый год работаете, пора бы привыкнуть…
— Пора бы, — кивнула Ульяна Матвеевна. — Только не привыкается. Каждый раз плачу и потом целую ночь заснуть не могу!
— Я уже документы оформил, — сказал Разик Умович. — Давайте покончим с этим и займемся другими больными. Ваша подпись тоже нужна…
Доктор протянул нянечке бумагу. Внизу, после небольшого абзаца, описывающего печальный факт, было написано: «Смерть больного подтверждаю».
Нянечка взяла протянутую ручку, повздыхала и подписалась: «Манасеева У. М.», а чуть ниже доктор поставил свой размашистый причудливый автограф: «Буддхеев Раз. Ум.»
Бумагу подшили к личной карточке маленького мальчика и положили в архив, который был здесь же, в реаниматологическом отделении, за стеклянными дверцами огромного шкафа.
А сам маленький мальчик в это время гулял среди цветов и деревьев прекрасного мира. Теперь он мог услышать пение птиц и вдохнуть аромат роз, а не догадываться о том, что птицы поют, когда открывается их ротик, а розы пахнут, когда вокруг них вьются шмели. И еще на теле маленького мальчика совсем не осталось гипса, а значит, не было необходимости возвращаться в больницу. Пора было выйти за ее ворота и отправиться домой. Маленькому мальчику не нужна была больше забота Ульяны Матвеевны и лечение Разика Умовича. Маленький мальчик был свободен…
Он направился к воротам, но вдруг вспомнил о девочке, с которой лежал в одной палате.
— Бедняжка, кто теперь расскажет ей о прекрасном мире?! — расстроился маленький мальчик. — А сама она пока не может его увидеть… К тому же в палате могут поклеить обои с нарисованным цветами, и рабочие обязательно забудут оставить место для окна, потому что долбить бетон очень сложно. А девочка, глядя на причудливые узоры бумажных обоев будет думать, что видит тот самый прекрасный мир…
Мальчик на мгновение остановился, а потом зашагал обратно.
Разик Умович искал место в архиве для карточки маленького мальчика, когда тот встал со стола и подошел к доктору…
Ульяна Матвеевна только и успела, что перекреститься, после чего замерла, как статуя.
— Что это значит?! — опешил Разик Умович, глядя то на маленького мальчика, то на стол, заваленный бинтами и раскрошенным гипсом. — А как же твоя сломанная нога? Да и вообще, ты же умер! Нет, я не понял! А как же гипс? А как же таблетки?! А как же твои любимые книги?!
— Мне больше всего этого не нужно, — улыбнулся маленький мальчик. — У меня только одна просьба: можно я схожу к той девочке, с которой мы вместе лежали в палате?
— Нет! — начал приходить в себя доктор. — Не положено! Здоровые не должны ходить по больнице! Возвращайся домой!
— Ой, а зачем я спрашиваю? — вдруг засмеялся маленький мальчик. — Неужели вы сможете меня остановить?…
Он посмотрел на Разика Умовича, и тот замер точно также, как и Ульяна Матвеевна.
— Спасибо вам, вы мне очень помогли выздороветь! — сказал маленький мальчик и пошел в свою бывшую палату…
* * *
Женя Бодина открыла глаза и осмотрелась. Она лежала на асфальте. Вокруг нее толпились люди…
Сердце гулко билось.
1 2 3 4 5
Девочка проснулась. Она успела заметить, как нянечка выскочила из палаты. Вскоре вернулась с доктором.
— Тихо! — прикрикнул Разик Умович, останавливая поток причитаний. — В реанимацию срочно! Может, еще не все потеряно. Хотя… Оставайтесь здесь, посмотрите, убедитесь, что с его соседкой все в порядке, и быстро ко мне!
Доктор собственноручно покатил передвижную кровать с телом мальчика из палаты.
Ульяна Матвеевна подошла к девочке.
— Бедняжка, бедняжка! — причитала она.
Девочка открыла глаза и ненатурально зевнула.
— Что случилось?
— Бедненькая, сосед-то твой ночью того, отдал Богу душу! — сказала Ульяна Матвеевна и смахнула слезу.
— Что сделал? — не поняла девочка.
— Помер, — вздохнула Ульяна Матвеевна. — Доктор его в реанимацию повез, а толку-то? Я же не первый год работаю, могу отличить… Ой, зачем я тебе говорю-то все это?! Ты как, нормально сама-то?
— Нормально, — кивнула девочка, едва сдерживая улыбку.
— Тогда я побегу! — заторопилась нянечка. — А ты не бойся, одна не долго будешь скучать. Мест у нас в больнице всегда не хватает, так что, может, к вечеру тебе кого и…
— Подождите! — испугалась девочка. «Еще не хватало, чтобы место у окна опять заняли!»
— Чего еще?
— Передвиньте меня на ту сторону, где его кровать стояла! — Девочка показала здоровой рукой на освободившееся место.
— Зачем еще? — удивилась Ульяна Матвеевна. — Ни к чему совсем тебя лишний раз двигать…
— Ну, пожалуйста! Пожалуйста! — В глазах девочки сверкнули слезы. Она еще никогда в жизни никого так не просила. Ей было противно, но ради прекрасного мира за окном она была готова на все. Девочка боялась признаться, что хочет к окну. Ей казалось, что тогда ее могут в чем-нибудь заподозрить. — Мне здесь не нравится! Здесь дует! Ну, пожалуйста…
Нянечка пожала плечами и взялась за спинку кровати. Девочка тут же замолчала, боясь спугнуть удачу.
Ульяна Матвеевна передвинула кровать девочки к соседней стенке.
— Так лучше?
— Да…
— Я побежала! Завтрак сегодня будет чуть позже. Сама понимаешь. Так что не скучай! — Ульяна Матвеевна выскочила из палаты.
Девочка дождалась, пока закроется дверь и стихнет звук шагов простодушной нянечки.
Девочка специально не смотрела в окно, пока не осталась одна. Теперь она торжественно повернулась, предвкушая, как увидит прекрасный восход, цветы, поющих птиц и счастливых людей, о которых рассказывал маленький мальчик.
Она повернула голову и замерла.
На серой стене белой краской был нарисован крест-накрест перечеркнутый прямоугольник. «Здесь будет окно, обои не клеить!» — прочитала девочка. И только в центре «окна» была приклеена старая выцветшая иллюстрация из книги. И на этой картинке светило нарисованное солнце, пели нарисованные птицы и гуляли счастливые нарисованные люди…
— Обман, все обман! — прошептала девочка и вдруг разрыдалась. — Ненавижу! — кричала она. — Ненавижу! Он обманывал меня! Издевался! Ненавижу… Нет никакого прекрасного мира…
Девочка плакала и думала о маленьком мальчике. Ей казалось, что она ненавидит его больше, чем весь мир вместе взятый. Она долго кричала «Ненавижу!», пока вдруг не поняла, что за этими словами не осталось ничего, кроме плачущего сердца…
* * *
Ульяна Матвеевна ворвалась в реанимационную и привычно запричитала. Доктор стоял рядом с приборами, разглядывая тонкую неподвижную линию на одном из экранов.
— Ничего уже нельзя сделать! — сказал он. — Это и так было ясно, еще там, в палате, но моим долгом было убедиться…
— Бедняжка, бедняжка! — забормотала нянечка и потянулась в карман халата за платком.
— Нечего плакать, — строго сказал Разик Умович. — Не первый год работаете, пора бы привыкнуть…
— Пора бы, — кивнула Ульяна Матвеевна. — Только не привыкается. Каждый раз плачу и потом целую ночь заснуть не могу!
— Я уже документы оформил, — сказал Разик Умович. — Давайте покончим с этим и займемся другими больными. Ваша подпись тоже нужна…
Доктор протянул нянечке бумагу. Внизу, после небольшого абзаца, описывающего печальный факт, было написано: «Смерть больного подтверждаю».
Нянечка взяла протянутую ручку, повздыхала и подписалась: «Манасеева У. М.», а чуть ниже доктор поставил свой размашистый причудливый автограф: «Буддхеев Раз. Ум.»
Бумагу подшили к личной карточке маленького мальчика и положили в архив, который был здесь же, в реаниматологическом отделении, за стеклянными дверцами огромного шкафа.
А сам маленький мальчик в это время гулял среди цветов и деревьев прекрасного мира. Теперь он мог услышать пение птиц и вдохнуть аромат роз, а не догадываться о том, что птицы поют, когда открывается их ротик, а розы пахнут, когда вокруг них вьются шмели. И еще на теле маленького мальчика совсем не осталось гипса, а значит, не было необходимости возвращаться в больницу. Пора было выйти за ее ворота и отправиться домой. Маленькому мальчику не нужна была больше забота Ульяны Матвеевны и лечение Разика Умовича. Маленький мальчик был свободен…
Он направился к воротам, но вдруг вспомнил о девочке, с которой лежал в одной палате.
— Бедняжка, кто теперь расскажет ей о прекрасном мире?! — расстроился маленький мальчик. — А сама она пока не может его увидеть… К тому же в палате могут поклеить обои с нарисованным цветами, и рабочие обязательно забудут оставить место для окна, потому что долбить бетон очень сложно. А девочка, глядя на причудливые узоры бумажных обоев будет думать, что видит тот самый прекрасный мир…
Мальчик на мгновение остановился, а потом зашагал обратно.
Разик Умович искал место в архиве для карточки маленького мальчика, когда тот встал со стола и подошел к доктору…
Ульяна Матвеевна только и успела, что перекреститься, после чего замерла, как статуя.
— Что это значит?! — опешил Разик Умович, глядя то на маленького мальчика, то на стол, заваленный бинтами и раскрошенным гипсом. — А как же твоя сломанная нога? Да и вообще, ты же умер! Нет, я не понял! А как же гипс? А как же таблетки?! А как же твои любимые книги?!
— Мне больше всего этого не нужно, — улыбнулся маленький мальчик. — У меня только одна просьба: можно я схожу к той девочке, с которой мы вместе лежали в палате?
— Нет! — начал приходить в себя доктор. — Не положено! Здоровые не должны ходить по больнице! Возвращайся домой!
— Ой, а зачем я спрашиваю? — вдруг засмеялся маленький мальчик. — Неужели вы сможете меня остановить?…
Он посмотрел на Разика Умовича, и тот замер точно также, как и Ульяна Матвеевна.
— Спасибо вам, вы мне очень помогли выздороветь! — сказал маленький мальчик и пошел в свою бывшую палату…
* * *
Женя Бодина открыла глаза и осмотрелась. Она лежала на асфальте. Вокруг нее толпились люди…
Сердце гулко билось.
1 2 3 4 5