Ведь они наверняка не захотят, чтобы эти негодяи нарушили естественный порядок вещей.
– Давайте немного подождем, прежде чем строить планы. Нет никакой нужды спешить. Вы должны отдохнуть и восстановить силы.
Сарио нахмурился. Ренайо не клюнул на брошенную ему наживку так быстро, как хотелось бы. Аласаис, словно почувствовав его беспокойство, бросила на него вопросительный взгляд.
– Ваша светлость, вы позволите мне вмешаться? – спросил Сарио. – Вы должны понимать не хуже меня, что такая хрупкая девушка, как принцесса Аласаис, нуждается в надежном защитнике.
– Не следует слишком торопиться с подобными вещами, – сурово молвил Ренайо, выпустил руку Аласаис и поднялся. – Вы молоды и не понимаете, что значит управлять государством. Я должен обсудить все со своими советниками. И с Верховным иллюстратором, вашим главой. Но, к сожалению, мы будем находиться в заточении, пока не разойдется толпа. Я попросил, чтобы Премио Санкто и Премиа Санкта напомнили этим людям о воле Матры эй Фильхо в данном вопросе. Если екклезия не сможет убедить бунтовщиков, тогда мне придется прибегнуть к силе. Но я не стану действовать необдуманно и неразумно.
– Вы не собираетесь отдать Аласаис замуж за Эдоарда? – напомнил Сарио. – Вы проявите недопустимую глупость, если упустите возможность увеличить владения Тайра-Вирте!
– Я проявлю недопустимую глупость, если стану тревожить от моего наследника уделять внимание сразу нескольким предметам! Эйха! Вы забываете, с кем говорите, молодой человек!
Ну почему этот кретин не может сделать то, что Сарио считает правильным?
– Вы не намерены воспользоваться случаем и объединить владения Тайра-Вирте и Гхийаса?
– У меня есть и другие сыновья, – ледяным тоном заметил Ренайо, но его гнев не остановил Сарио.
– Один полоумный, а другой, если верить слухам, болтается по улицам с либертистами.
Но Ренайо уже взял себя в руки. Казалось, его даже забавляет этот разговор.
– Иные молодые люди считают необходимым повозмущаться существующим порядком, прежде чем вернуться под родной кров. А вы, мой дерзкий друг, должны понимать, что у меня есть и иные методы воздействия – на случай необходимости. Вы можете идти, – снисходительно добавил Ренайо.
Сарио ничего не оставалось, как покинуть комнату. Однако у двери он оглянулся и заметил, что Великий герцог снова сел в кресло, намереваясь поболтать с принцессой Аласаис. Он сколько угодно может отрицать, что полон амбициозных желаний, но от этого они не исчезнут.
В отведенных для Аласаис апартаментах могла разместиться еще дюжина слуг. Сарио занял комнату за гостиной. В ней было несколько окон, одна-единственная дверь и, к счастью, весьма скромная и непримечательная обстановка; обшитые деревянными панелями стены, которые, похоже, никто не трогал уже лет сто.
Сарио вошел, запер за собой дверь, внимательно оглядел комнату, потом отодвинул от стены кровать и отбросил покрывало. На боковом столике поставил несколько незажженных свечей.
И только после этого снял покрывало со своей последней работы. Принялся внимательно рассматривать портрет Ренайо, выполненный пока в полутонах, так что сквозь них просматривался первоначальный рисунок. Ренайо стоит в парке, его ноги утопают в траве, символизирующей Покорность, в руках он держит букет льна – единственное яркое пятно в незавершенной картине, – синие цветы обозначают Судьбу. Сарио нужна настойка валерианы, чтобы Ренайо стал более сговорчивым. Еще необходимо нарисовать цветущее персиковое дерево, несколько лепестков на костюме Великого герцога, а также подмешать в краски тончайший порошок из цветков персика. “Я Твой Пленник”.
Давным-давно Альфонсо Грихальва попытался взять власть над Великим герцогом и потерпел поражение. Он действовал недостаточно тонко. Он не был Сарио Грихальвой. Однако в данный момент главной проблемой был не Ренайо.
Сарио поставил портрет Великого герцога к стене и занялся другим полотном, на котором смешал ярко-желтую грунтовку со своими слезами, семенем и маслом мускатного ореха. Из небольшого надреза на руке взял немного алой крови, добавил ее в масло мака и при помощи этой смеси сделал цвета более светлыми. Затем зажег свечи на боковом столике и нашел в своем сундучке курильницу для благовоний. Сильный аромат сразу ударил в нос, он несколько раз глубоко вдохнул, и вскоре у него закружилась голова.
Нет, не совсем так, просто он вдруг почувствовал, как воздух касается кончиков пальцев, услышал приглушенные звуки – это в Палассо, довольно далеко отсюда, жизнь идет своим чередом.
– Чиева до'Орро, – прошептал Сарио, – дай мне власть над жизнью и смертью.
Он лизнул краску и начал рисовать. Древние тза'абские слова сами собой срывались с языка, словно пугающее эхо голоса старика, первого учителя Сарио. Так много других голосов и лиц затянуто призрачным покрывалом лет, но Иль-Адиб никогда не покидал Сарио. Он заставил себя не думать об этом. Необходимо сконцентрироваться на том, что он намерен сделать.
Кипарисы – их тень символизирует Смерть.
Сначала набросок – он постепенно становится более детальным и ярким, как будто оживает под его кистью. В изображение тени он внес цепочку рун, обозначающих болезнь, и яд, и смерть, таким образом, что верхний слой краски скроет колдовские чары от взирающих на портрет. Сарио тихонько выговаривал слова, четко произносил каждый слог, каждый символ своего заклинания.
Вплел их в олеандровые гирлянды, опутывающие тонкие запястья, вписал в глаза, пальцы, спрятал в темных волосах.
Свечи почти догорели, когда за окном сгустились сумерки.
Сарио закончил колдовство. Пришла пора последнего, завершающего мазка. Он взял новую кисть, сделанную из его собственных волос, и как следует смочил ее слюной. Поднял вверх.
В этот момент кто-то постучал в дверь.
– Мастер Сарио? Прошу прощения. – Пришел один из гхийасских солдат, его голос заставил Сарио спуститься с небес на землю. Весьма неприятное ощущение. – Вас спрашивает принцесса Аласаис.
Аласаис. Кто такая Аласаис?
Да, да, конечно. Нужно идти. Ничего страшного. Краски высохнут, и он закончит чуть позже.
Теперь, когда он совсем скоро займет место, принадлежащее ему по праву, спешить некуда.
Глава 78
Агустин стоял перед мольбертом и без особого энтузиазма добавлял мазки к акварельному изображению фасада Палассо Грихальва, сосредоточив все свое внимание на Совете, который шел в дальнем конце комнаты. Собрались Вьехос Фратос, и они были очень недовольны.
– не можем даже послать слуг на рынок! – Агустин уже успел возненавидеть визгливые жалобы Никойо. – Когда наконец Великий герцог начнет действовать и очистит улицы от этих воров и бандитов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Давайте немного подождем, прежде чем строить планы. Нет никакой нужды спешить. Вы должны отдохнуть и восстановить силы.
Сарио нахмурился. Ренайо не клюнул на брошенную ему наживку так быстро, как хотелось бы. Аласаис, словно почувствовав его беспокойство, бросила на него вопросительный взгляд.
– Ваша светлость, вы позволите мне вмешаться? – спросил Сарио. – Вы должны понимать не хуже меня, что такая хрупкая девушка, как принцесса Аласаис, нуждается в надежном защитнике.
– Не следует слишком торопиться с подобными вещами, – сурово молвил Ренайо, выпустил руку Аласаис и поднялся. – Вы молоды и не понимаете, что значит управлять государством. Я должен обсудить все со своими советниками. И с Верховным иллюстратором, вашим главой. Но, к сожалению, мы будем находиться в заточении, пока не разойдется толпа. Я попросил, чтобы Премио Санкто и Премиа Санкта напомнили этим людям о воле Матры эй Фильхо в данном вопросе. Если екклезия не сможет убедить бунтовщиков, тогда мне придется прибегнуть к силе. Но я не стану действовать необдуманно и неразумно.
– Вы не собираетесь отдать Аласаис замуж за Эдоарда? – напомнил Сарио. – Вы проявите недопустимую глупость, если упустите возможность увеличить владения Тайра-Вирте!
– Я проявлю недопустимую глупость, если стану тревожить от моего наследника уделять внимание сразу нескольким предметам! Эйха! Вы забываете, с кем говорите, молодой человек!
Ну почему этот кретин не может сделать то, что Сарио считает правильным?
– Вы не намерены воспользоваться случаем и объединить владения Тайра-Вирте и Гхийаса?
– У меня есть и другие сыновья, – ледяным тоном заметил Ренайо, но его гнев не остановил Сарио.
– Один полоумный, а другой, если верить слухам, болтается по улицам с либертистами.
Но Ренайо уже взял себя в руки. Казалось, его даже забавляет этот разговор.
– Иные молодые люди считают необходимым повозмущаться существующим порядком, прежде чем вернуться под родной кров. А вы, мой дерзкий друг, должны понимать, что у меня есть и иные методы воздействия – на случай необходимости. Вы можете идти, – снисходительно добавил Ренайо.
Сарио ничего не оставалось, как покинуть комнату. Однако у двери он оглянулся и заметил, что Великий герцог снова сел в кресло, намереваясь поболтать с принцессой Аласаис. Он сколько угодно может отрицать, что полон амбициозных желаний, но от этого они не исчезнут.
В отведенных для Аласаис апартаментах могла разместиться еще дюжина слуг. Сарио занял комнату за гостиной. В ней было несколько окон, одна-единственная дверь и, к счастью, весьма скромная и непримечательная обстановка; обшитые деревянными панелями стены, которые, похоже, никто не трогал уже лет сто.
Сарио вошел, запер за собой дверь, внимательно оглядел комнату, потом отодвинул от стены кровать и отбросил покрывало. На боковом столике поставил несколько незажженных свечей.
И только после этого снял покрывало со своей последней работы. Принялся внимательно рассматривать портрет Ренайо, выполненный пока в полутонах, так что сквозь них просматривался первоначальный рисунок. Ренайо стоит в парке, его ноги утопают в траве, символизирующей Покорность, в руках он держит букет льна – единственное яркое пятно в незавершенной картине, – синие цветы обозначают Судьбу. Сарио нужна настойка валерианы, чтобы Ренайо стал более сговорчивым. Еще необходимо нарисовать цветущее персиковое дерево, несколько лепестков на костюме Великого герцога, а также подмешать в краски тончайший порошок из цветков персика. “Я Твой Пленник”.
Давным-давно Альфонсо Грихальва попытался взять власть над Великим герцогом и потерпел поражение. Он действовал недостаточно тонко. Он не был Сарио Грихальвой. Однако в данный момент главной проблемой был не Ренайо.
Сарио поставил портрет Великого герцога к стене и занялся другим полотном, на котором смешал ярко-желтую грунтовку со своими слезами, семенем и маслом мускатного ореха. Из небольшого надреза на руке взял немного алой крови, добавил ее в масло мака и при помощи этой смеси сделал цвета более светлыми. Затем зажег свечи на боковом столике и нашел в своем сундучке курильницу для благовоний. Сильный аромат сразу ударил в нос, он несколько раз глубоко вдохнул, и вскоре у него закружилась голова.
Нет, не совсем так, просто он вдруг почувствовал, как воздух касается кончиков пальцев, услышал приглушенные звуки – это в Палассо, довольно далеко отсюда, жизнь идет своим чередом.
– Чиева до'Орро, – прошептал Сарио, – дай мне власть над жизнью и смертью.
Он лизнул краску и начал рисовать. Древние тза'абские слова сами собой срывались с языка, словно пугающее эхо голоса старика, первого учителя Сарио. Так много других голосов и лиц затянуто призрачным покрывалом лет, но Иль-Адиб никогда не покидал Сарио. Он заставил себя не думать об этом. Необходимо сконцентрироваться на том, что он намерен сделать.
Кипарисы – их тень символизирует Смерть.
Сначала набросок – он постепенно становится более детальным и ярким, как будто оживает под его кистью. В изображение тени он внес цепочку рун, обозначающих болезнь, и яд, и смерть, таким образом, что верхний слой краски скроет колдовские чары от взирающих на портрет. Сарио тихонько выговаривал слова, четко произносил каждый слог, каждый символ своего заклинания.
Вплел их в олеандровые гирлянды, опутывающие тонкие запястья, вписал в глаза, пальцы, спрятал в темных волосах.
Свечи почти догорели, когда за окном сгустились сумерки.
Сарио закончил колдовство. Пришла пора последнего, завершающего мазка. Он взял новую кисть, сделанную из его собственных волос, и как следует смочил ее слюной. Поднял вверх.
В этот момент кто-то постучал в дверь.
– Мастер Сарио? Прошу прощения. – Пришел один из гхийасских солдат, его голос заставил Сарио спуститься с небес на землю. Весьма неприятное ощущение. – Вас спрашивает принцесса Аласаис.
Аласаис. Кто такая Аласаис?
Да, да, конечно. Нужно идти. Ничего страшного. Краски высохнут, и он закончит чуть позже.
Теперь, когда он совсем скоро займет место, принадлежащее ему по праву, спешить некуда.
Глава 78
Агустин стоял перед мольбертом и без особого энтузиазма добавлял мазки к акварельному изображению фасада Палассо Грихальва, сосредоточив все свое внимание на Совете, который шел в дальнем конце комнаты. Собрались Вьехос Фратос, и они были очень недовольны.
– не можем даже послать слуг на рынок! – Агустин уже успел возненавидеть визгливые жалобы Никойо. – Когда наконец Великий герцог начнет действовать и очистит улицы от этих воров и бандитов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99