“Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? знаю, что веришь”.
Глубоко взволнованный Агриппа на какое-то мгновение забыл об окружающей обстановке и о своем величии. Он был сосредоточен на истинах, которые только что услышал; он видел перед собой лишь смиренного узника – посланника Божьего и непроизвольно вымолвил: “Ты не много не убеждаешь меня сделаться Христианином”.
Апостол серьезно ответил: “Молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я”. И подняв свои руки в кандалах, он добавил: “Кроме этих уз”.
Если говорить по справедливости, то эти оковы следовало бы надеть не на апостола, а на Феста, Агриппу и Веренику. Все они были виновны в тяжких злодеяниях. Этим преступникам в тот день было предложено спасение во имя Христа. По крайней мере, один из них был близок к тому, чтобы принять благодать и прощение, но Агриппа отказался от предложенной милости и не пожелал принять крест распятого Спасителя.
Любопытство царя было удовлетворено и, поднявшись, он дал знать, что беседа закончена. Когда собрание было распущено, они рассуждали друг с другом, говоря: “этот человек ничего достойного смерти или уз не делает”.
Хотя Агриппа был иудеем, он не разделял фанатичное усердие и слепую предубежденность фарисеев. “Можно было бы освободить этого человека, – сказал он Фесту, – если бы он не потребовал суда кесаря”. Но дело было передано в высший суд, и теперь ни Фест, ни Агриппа не могли что-либо предпринять.
Глава 42
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МОРЮ И КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 27; 28:1-10.
Наконец-то Павел отправился в Рим. “Когда решено было, – пишет Лука, – плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлий. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест; с нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники”.
В первом веке христианской эры путешествие по морю было связано с особыми трудностями и опасностями. Мореплаватели определяли курс корабля по расположению солнца и звезд; если светила не появлялись на небосклоне и все говорило о надвигающейся буре, владельцы судов опасались выходить в открытое море. В определенное время года безопасное плавание было почти невозможно.
Апостолу Павлу предстояло пережить многочисленные суровые испытания, которые могут выпасть на долю узника, закованного в цепи, за время длительного и утомительного путешествия в Италию. Одно обстоятельство в значительной мере облегчило его участь – ему было позволено взять с собой своих друзей: Луку и Аристарха. В Послании к Колоссянам Павел говорит о последнем, как о “заключенном” вместе с ним (Кол. 4:10); но Аристарх добровольно разделил узы Павла, чтобы послужить ему в его скорбях.
Путешествие началось удачно. На следующий день корабль бросил якорь в Сидонской гавани. Здесь Юлий сотник, “поступая с Павлом человеколюбиво”, узнав, что в этом городе есть христиане, “позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием”. Апостол был очень благодарен за это разрешение, поскольку его здоровье сильно пошатнулось за это время.
После отплытия корабль двигался вперед медленно, преодолевая сопротивление встречного ветра. В Мирах Ликийских сотник нашел большой александрийский корабль, плывущий к берегу Италии, и он тотчас перевел на него узников. По-прежнему дул встречный ветер, и плавание было затруднено. Лука пишет: “Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне; пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея”.
В Хороших Пристанях они вынуждены были задержаться, ожидая благоприятного ветра. Быстро приближалась зима, “плавание было уже опасно”, и владельцам судна пришлось оставить надежду достичь места назначения раньше наступления зимы и окончания навигации. Нужно было только решить – оставаться ли им в Хороших Пристанях или попытаться добраться до другого порта, где удобнее будет перезимовать.
Сотник серьезно размышлял над этим вопросом и, наконец, обратился за советом к Павлу, который завоевал уважение моряков и воинов. Апостол без колебаний посоветовал никуда больше не плыть. “Я вижу, – сказал он, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни”. Но кормчий, капитан, команда корабля и большинство пассажиров не желали принять этот совет. Поскольку гавань, в которой они бросили якорь, “не способна была к перезимованию, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать”.
Сотник решил принять мнение большинства. Поэтому, когда “подул южный ветер”, они подняли паруса и отплыли из Хороших Пристаней, двигаясь вдоль берега и надеясь вскоре достичь желанной гавани. “Но вскоре поднялся… ветер бурный”, “корабль схватило так, что он не мог противиться ветру”.
Гонимый ураганным ветром, корабль приближался к небольшому острову Клавда, и моряки приготовились к худшему. Спасательная лодка, их единственная надежда на тот случай, если корабль пойдет ко дну, шла за судном на буксире и могла в любой момент разбиться вдребезги. Первое, что они сделали, – подняли лодку на борт. Затем приняли все необходимые меры, чтобы укрепить корабль и подготовить его к натиску стихии. Маленький остров не мог защищать их долгое время, и вскоре они испытали на себе всю ярость урагана.
Буря бушевала всю ночь, и, несмотря на принятые меры предосторожности, корабль дал течь. На другой день пришлось выбрасывать груз. Снова наступила ночь, но ветер не утихал. Корабль, потрепанный ураганом, с разбитой мачтой и порванными парусами кидало то в одну сторону, то в другую. Казалось, что скрипящие бревна не выдержат напора воды и в любой момент могут развалиться, поскольку корабль качался и содрогался под ударами огромных волн. Пробоины быстро увеличивались, и пассажиры вместе с экипажем корабля все время откачивали воду. Никто из находившихся на борту не имел и минутной передышки. “На третий день, – пишет Лука, – мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд, и продолжалась немалая буря, то наконец исчезла всякая надежда к нашему спасению”.
Четырнадцать дней их носило под мрачным небом, на котором не появлялись ни солнце, ни звезды. Апостол, хоть и сам испытывал физические страдания, находил слова надежды в этот тяжкий час; в критические моменты он всегда протягивал руку помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Глубоко взволнованный Агриппа на какое-то мгновение забыл об окружающей обстановке и о своем величии. Он был сосредоточен на истинах, которые только что услышал; он видел перед собой лишь смиренного узника – посланника Божьего и непроизвольно вымолвил: “Ты не много не убеждаешь меня сделаться Христианином”.
Апостол серьезно ответил: “Молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я”. И подняв свои руки в кандалах, он добавил: “Кроме этих уз”.
Если говорить по справедливости, то эти оковы следовало бы надеть не на апостола, а на Феста, Агриппу и Веренику. Все они были виновны в тяжких злодеяниях. Этим преступникам в тот день было предложено спасение во имя Христа. По крайней мере, один из них был близок к тому, чтобы принять благодать и прощение, но Агриппа отказался от предложенной милости и не пожелал принять крест распятого Спасителя.
Любопытство царя было удовлетворено и, поднявшись, он дал знать, что беседа закончена. Когда собрание было распущено, они рассуждали друг с другом, говоря: “этот человек ничего достойного смерти или уз не делает”.
Хотя Агриппа был иудеем, он не разделял фанатичное усердие и слепую предубежденность фарисеев. “Можно было бы освободить этого человека, – сказал он Фесту, – если бы он не потребовал суда кесаря”. Но дело было передано в высший суд, и теперь ни Фест, ни Агриппа не могли что-либо предпринять.
Глава 42
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МОРЮ И КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 27; 28:1-10.
Наконец-то Павел отправился в Рим. “Когда решено было, – пишет Лука, – плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлий. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест; с нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники”.
В первом веке христианской эры путешествие по морю было связано с особыми трудностями и опасностями. Мореплаватели определяли курс корабля по расположению солнца и звезд; если светила не появлялись на небосклоне и все говорило о надвигающейся буре, владельцы судов опасались выходить в открытое море. В определенное время года безопасное плавание было почти невозможно.
Апостолу Павлу предстояло пережить многочисленные суровые испытания, которые могут выпасть на долю узника, закованного в цепи, за время длительного и утомительного путешествия в Италию. Одно обстоятельство в значительной мере облегчило его участь – ему было позволено взять с собой своих друзей: Луку и Аристарха. В Послании к Колоссянам Павел говорит о последнем, как о “заключенном” вместе с ним (Кол. 4:10); но Аристарх добровольно разделил узы Павла, чтобы послужить ему в его скорбях.
Путешествие началось удачно. На следующий день корабль бросил якорь в Сидонской гавани. Здесь Юлий сотник, “поступая с Павлом человеколюбиво”, узнав, что в этом городе есть христиане, “позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием”. Апостол был очень благодарен за это разрешение, поскольку его здоровье сильно пошатнулось за это время.
После отплытия корабль двигался вперед медленно, преодолевая сопротивление встречного ветра. В Мирах Ликийских сотник нашел большой александрийский корабль, плывущий к берегу Италии, и он тотчас перевел на него узников. По-прежнему дул встречный ветер, и плавание было затруднено. Лука пишет: “Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне; пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея”.
В Хороших Пристанях они вынуждены были задержаться, ожидая благоприятного ветра. Быстро приближалась зима, “плавание было уже опасно”, и владельцам судна пришлось оставить надежду достичь места назначения раньше наступления зимы и окончания навигации. Нужно было только решить – оставаться ли им в Хороших Пристанях или попытаться добраться до другого порта, где удобнее будет перезимовать.
Сотник серьезно размышлял над этим вопросом и, наконец, обратился за советом к Павлу, который завоевал уважение моряков и воинов. Апостол без колебаний посоветовал никуда больше не плыть. “Я вижу, – сказал он, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни”. Но кормчий, капитан, команда корабля и большинство пассажиров не желали принять этот совет. Поскольку гавань, в которой они бросили якорь, “не способна была к перезимованию, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать”.
Сотник решил принять мнение большинства. Поэтому, когда “подул южный ветер”, они подняли паруса и отплыли из Хороших Пристаней, двигаясь вдоль берега и надеясь вскоре достичь желанной гавани. “Но вскоре поднялся… ветер бурный”, “корабль схватило так, что он не мог противиться ветру”.
Гонимый ураганным ветром, корабль приближался к небольшому острову Клавда, и моряки приготовились к худшему. Спасательная лодка, их единственная надежда на тот случай, если корабль пойдет ко дну, шла за судном на буксире и могла в любой момент разбиться вдребезги. Первое, что они сделали, – подняли лодку на борт. Затем приняли все необходимые меры, чтобы укрепить корабль и подготовить его к натиску стихии. Маленький остров не мог защищать их долгое время, и вскоре они испытали на себе всю ярость урагана.
Буря бушевала всю ночь, и, несмотря на принятые меры предосторожности, корабль дал течь. На другой день пришлось выбрасывать груз. Снова наступила ночь, но ветер не утихал. Корабль, потрепанный ураганом, с разбитой мачтой и порванными парусами кидало то в одну сторону, то в другую. Казалось, что скрипящие бревна не выдержат напора воды и в любой момент могут развалиться, поскольку корабль качался и содрогался под ударами огромных волн. Пробоины быстро увеличивались, и пассажиры вместе с экипажем корабля все время откачивали воду. Никто из находившихся на борту не имел и минутной передышки. “На третий день, – пишет Лука, – мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд, и продолжалась немалая буря, то наконец исчезла всякая надежда к нашему спасению”.
Четырнадцать дней их носило под мрачным небом, на котором не появлялись ни солнце, ни звезды. Апостол, хоть и сам испытывал физические страдания, находил слова надежды в этот тяжкий час; в критические моменты он всегда протягивал руку помощи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116