А ваш «бизнес» нам уже некогда предлагали. Только он назывался иначе.
– Как?
– План Маршалла.
– Вас опять тянет в далекое прошлое.
– Уроки истории не проходят даром. В свое время мы отказались от этого плана, хотя были разорены войной. Тысячи наших сел и городов лежали в руинах. Неужели вы думаете, что мы примем такой же план теперь, когда видим мир с высоты наших космических кораблей?
– Любой бизнес невозможен без компромисса! – возразил Стюарт.
– Но он предполагает взаимную выгоду. Какое равноправие может быть между партнерами, если один из них сядет в долговую яму?
– Вы драматизируете события, мистер Воронов.
– Вовсе нет. Я оптимист и верю в победу здравого смысла.
– Он уже победил! Столь дорогая вашему сердцу Потсдамская конференция длилась две недели. Ее участники пробирались сквозь непроходимые джунгли. Совещание же в Хельсинки займет всего два дня.
– Плохо считаете, мистер Стюарт. Для того чтобы Потсдам стал реальностью, надо было разгромить фашизм. На это ушло четыре года. А для того чтобы состоялось нынешнее Совещание, понадобилось куда больше времени! Нашей стране и ее друзьям пришлось приложить немало усилий, чтобы Декларация 1966 года воплотилась в жизнь.
– Вы считаете созыв этого Совещания исключительно своей заслугой?
– Отнюдь нет. Я лишь хочу напомнить, что путь к нему был долог и труден. Запад весьма неохотно шел нам навстречу.
– Значит, вы нас заставили? Я покачал головой.
– Вас заставило совсем иное: позор вьетнамской войны, растущие безработица и инфляция, воля народов к миру и, наконец, здравый смысл. Вы же считаете, что он уже победил…
– Мистер Воронов, не нужно иронизировать! – с упреком сказал Стюарт. – Скажите честно, разве вашим соотечественникам не надоели очереди, хронический дефицит и все такое прочее? Или вы скажете, что все это вам нравится и вы не завидуете нашему изобилию?!
– Нет, не скажу… – после паузы ответил я. – Но ваше изобилие – палка о двух концах. В тридцатых годах вы топили в океане кофе, чтобы на него не снизились цены… Так?
– Тогда были годы депрессии, – пожал плечами Стюарт.
– Это известно. Значит, изобилие и нищета. Ну, а сейчас? Вам некуда девать деньги? Поэтому вы вбиваете их в ракеты и самолеты? Хотите поддержать курс доллара?
– Мы тратим много денег на вооружение, потому что в еще больших размерах это делаете вы, – возразил Стюарт.
– Советская военная угроза? Разговоры о ней просто камуфляж. Вы преследуете совсем другую цель. По крайней мере, преследовали до сих пор.
– Интересно какую?
– Как минимум две цели. Во-первых, обеспечить себе военное преимущество.
– А во-вторых?
– Вы хотите заставить нас гнаться за вами. В области вооружений. Не дать нам возможности тратить больше средств на те самые товары, отели, бары… Словом, вы меня понимаете.
– Беспочвенная подозрительность! – воскликнул Стюарт. – Не будем читать друг у друга в душах. Я предложил вам выгодную сделку! Жду вашего ответа.
– Каковы же условия этой сделки? Передовую технологию вы даете нам, а безработицу оставляете себе? Пятую авеню и Тайме Сквер – нам, а Гарлем – себе? Великолепные жилые дома и магазины нам, а астрономическую квартирную плату себе?
– Вы забываете, что средние заработки у нас гораздо выше, чем у вас.
– Как можно это забыть? «Голос Америки» ежедневно напоминает нам об этом. Но продолжим обсуждение предлагаемой вами сделки. Итак, всем хорошим, что у вас есть, вы хотите поделиться с нами, а все страшное оставите себе? Беретесь отделить повидло от секундных стрелок? Но если это отделимо, то почему вы у себя дома не покажете, как это делается? Какая могла бы начаться замечательная жизнь! Магазины переполнены товарами, и у всех есть деньги, чтобы их купить! Современнейшие заводы работают на полную мощность, и в стране нет ни одного безработного! К тому же безграничная свобода самовыражения, а на улицах никто не стреляет, не похищает людей, не взрывает в воздухе самолеты. Гангстеры переучиваются на учителей воскресных школ. Хозяева порнобизнеса переключаются на производство детских сосок. Военно-промышленный комплекс выпускает аттракционы для Диснейленда. Мистер Стюарт, вы помните легенду о царе Мидасе?
– Как, как?
– Древнегреческий царь Мидас обладал способностью превращать в золото все, к чему прикасался. В том числе и хлеб насущный. В результате умер от голода. Собираясь озолотить нас, оставляете ли вы за нами право выбора?.. Кстати, вы упомянули о наших танках. А как же все-таки быть с вашими базами вокруг нашей страны?
– При чем тут базы? – пожал плечами Стюарт. – До тех пор, пока страны Варшавского Договора, ну словом, пока ваш блок не…
– Варшавский Договор был заключен после того как вы создали НАТО. Спустя несколько лет.
– Ладно, оставим это, – сказал Стюарт, решительным движением отодвигая в сторону свой уже пустой стакан. – Итак, вы полагаете, что вся эта орава политических боссов едет сюда, чтобы заверить вас в нерушимости европейских границ? То есть через тридцать лет согласиться с тем, с чем не соглашались ни Черчилль, ни Трумэн? Предоставить вам выгодные экономические сделки, кредиты на льготных условиях, поблагодарить за то, что вы все это приняли, и разъехаться по домам? Уж не думаете ли вы, что во главе американского правительства стоит Гэсс Холл?
– Я полагаю, что ни одна из сторон не рассчитывает на благотворительность другой, – заметил я. – Только на здравый смысл.
– А я не сомневаюсь, – сказал Стюарт категорическим тоном, – что в главном документе Совещания будет ясно сказано, что вы обязуетесь сделать в ответ на наш режим благоприятствования.
– Что ж, мистер Стюарт, поживем – увидим, – ответил я, – ждать осталось не долго. Две ночи и один день.
Вдруг раздался голос:
– Михаил! Миша!..
Возле одного из соседних столиков стоял человек и приветливо махал мне. Это был Вернер Клаус, журналист из ГДР. После знакомства в Потсдаме мы с Вернером встречались не раз и в Москве и в Берлина.
«Что бы ему появиться на полчаса раньше! – с досадой подумал я. – Был бы удобный повод распрощаться с этим Стюартом! Но лучше поздно, чем никогда!»
Как и я, Клаус был уже далеко не молод, но то ли занимался спортом, то ли соблюдал диету, то ли просто от природы оставался стройным, подтянутым, худощавым.
Я поднялся навстречу направлявшемуся ко мне Клаусу.
– Давно? – коротко спросил Вернер. Он прилично говорил по-русски.
– Сегодня. Точнее, несколько часов назад.
Стюарт смотрел на нас вопросительно.
– Мистер Клаус из Германской Демократической Республики, – сказал я. – А это мистер Стюарт из Штатов. Ты ведь говоришь по-английски, Вернер?
– Немного, – ответил Клаус.
– Не посидите ли с нами, мистер Клаус?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Как?
– План Маршалла.
– Вас опять тянет в далекое прошлое.
– Уроки истории не проходят даром. В свое время мы отказались от этого плана, хотя были разорены войной. Тысячи наших сел и городов лежали в руинах. Неужели вы думаете, что мы примем такой же план теперь, когда видим мир с высоты наших космических кораблей?
– Любой бизнес невозможен без компромисса! – возразил Стюарт.
– Но он предполагает взаимную выгоду. Какое равноправие может быть между партнерами, если один из них сядет в долговую яму?
– Вы драматизируете события, мистер Воронов.
– Вовсе нет. Я оптимист и верю в победу здравого смысла.
– Он уже победил! Столь дорогая вашему сердцу Потсдамская конференция длилась две недели. Ее участники пробирались сквозь непроходимые джунгли. Совещание же в Хельсинки займет всего два дня.
– Плохо считаете, мистер Стюарт. Для того чтобы Потсдам стал реальностью, надо было разгромить фашизм. На это ушло четыре года. А для того чтобы состоялось нынешнее Совещание, понадобилось куда больше времени! Нашей стране и ее друзьям пришлось приложить немало усилий, чтобы Декларация 1966 года воплотилась в жизнь.
– Вы считаете созыв этого Совещания исключительно своей заслугой?
– Отнюдь нет. Я лишь хочу напомнить, что путь к нему был долог и труден. Запад весьма неохотно шел нам навстречу.
– Значит, вы нас заставили? Я покачал головой.
– Вас заставило совсем иное: позор вьетнамской войны, растущие безработица и инфляция, воля народов к миру и, наконец, здравый смысл. Вы же считаете, что он уже победил…
– Мистер Воронов, не нужно иронизировать! – с упреком сказал Стюарт. – Скажите честно, разве вашим соотечественникам не надоели очереди, хронический дефицит и все такое прочее? Или вы скажете, что все это вам нравится и вы не завидуете нашему изобилию?!
– Нет, не скажу… – после паузы ответил я. – Но ваше изобилие – палка о двух концах. В тридцатых годах вы топили в океане кофе, чтобы на него не снизились цены… Так?
– Тогда были годы депрессии, – пожал плечами Стюарт.
– Это известно. Значит, изобилие и нищета. Ну, а сейчас? Вам некуда девать деньги? Поэтому вы вбиваете их в ракеты и самолеты? Хотите поддержать курс доллара?
– Мы тратим много денег на вооружение, потому что в еще больших размерах это делаете вы, – возразил Стюарт.
– Советская военная угроза? Разговоры о ней просто камуфляж. Вы преследуете совсем другую цель. По крайней мере, преследовали до сих пор.
– Интересно какую?
– Как минимум две цели. Во-первых, обеспечить себе военное преимущество.
– А во-вторых?
– Вы хотите заставить нас гнаться за вами. В области вооружений. Не дать нам возможности тратить больше средств на те самые товары, отели, бары… Словом, вы меня понимаете.
– Беспочвенная подозрительность! – воскликнул Стюарт. – Не будем читать друг у друга в душах. Я предложил вам выгодную сделку! Жду вашего ответа.
– Каковы же условия этой сделки? Передовую технологию вы даете нам, а безработицу оставляете себе? Пятую авеню и Тайме Сквер – нам, а Гарлем – себе? Великолепные жилые дома и магазины нам, а астрономическую квартирную плату себе?
– Вы забываете, что средние заработки у нас гораздо выше, чем у вас.
– Как можно это забыть? «Голос Америки» ежедневно напоминает нам об этом. Но продолжим обсуждение предлагаемой вами сделки. Итак, всем хорошим, что у вас есть, вы хотите поделиться с нами, а все страшное оставите себе? Беретесь отделить повидло от секундных стрелок? Но если это отделимо, то почему вы у себя дома не покажете, как это делается? Какая могла бы начаться замечательная жизнь! Магазины переполнены товарами, и у всех есть деньги, чтобы их купить! Современнейшие заводы работают на полную мощность, и в стране нет ни одного безработного! К тому же безграничная свобода самовыражения, а на улицах никто не стреляет, не похищает людей, не взрывает в воздухе самолеты. Гангстеры переучиваются на учителей воскресных школ. Хозяева порнобизнеса переключаются на производство детских сосок. Военно-промышленный комплекс выпускает аттракционы для Диснейленда. Мистер Стюарт, вы помните легенду о царе Мидасе?
– Как, как?
– Древнегреческий царь Мидас обладал способностью превращать в золото все, к чему прикасался. В том числе и хлеб насущный. В результате умер от голода. Собираясь озолотить нас, оставляете ли вы за нами право выбора?.. Кстати, вы упомянули о наших танках. А как же все-таки быть с вашими базами вокруг нашей страны?
– При чем тут базы? – пожал плечами Стюарт. – До тех пор, пока страны Варшавского Договора, ну словом, пока ваш блок не…
– Варшавский Договор был заключен после того как вы создали НАТО. Спустя несколько лет.
– Ладно, оставим это, – сказал Стюарт, решительным движением отодвигая в сторону свой уже пустой стакан. – Итак, вы полагаете, что вся эта орава политических боссов едет сюда, чтобы заверить вас в нерушимости европейских границ? То есть через тридцать лет согласиться с тем, с чем не соглашались ни Черчилль, ни Трумэн? Предоставить вам выгодные экономические сделки, кредиты на льготных условиях, поблагодарить за то, что вы все это приняли, и разъехаться по домам? Уж не думаете ли вы, что во главе американского правительства стоит Гэсс Холл?
– Я полагаю, что ни одна из сторон не рассчитывает на благотворительность другой, – заметил я. – Только на здравый смысл.
– А я не сомневаюсь, – сказал Стюарт категорическим тоном, – что в главном документе Совещания будет ясно сказано, что вы обязуетесь сделать в ответ на наш режим благоприятствования.
– Что ж, мистер Стюарт, поживем – увидим, – ответил я, – ждать осталось не долго. Две ночи и один день.
Вдруг раздался голос:
– Михаил! Миша!..
Возле одного из соседних столиков стоял человек и приветливо махал мне. Это был Вернер Клаус, журналист из ГДР. После знакомства в Потсдаме мы с Вернером встречались не раз и в Москве и в Берлина.
«Что бы ему появиться на полчаса раньше! – с досадой подумал я. – Был бы удобный повод распрощаться с этим Стюартом! Но лучше поздно, чем никогда!»
Как и я, Клаус был уже далеко не молод, но то ли занимался спортом, то ли соблюдал диету, то ли просто от природы оставался стройным, подтянутым, худощавым.
Я поднялся навстречу направлявшемуся ко мне Клаусу.
– Давно? – коротко спросил Вернер. Он прилично говорил по-русски.
– Сегодня. Точнее, несколько часов назад.
Стюарт смотрел на нас вопросительно.
– Мистер Клаус из Германской Демократической Республики, – сказал я. – А это мистер Стюарт из Штатов. Ты ведь говоришь по-английски, Вернер?
– Немного, – ответил Клаус.
– Не посидите ли с нами, мистер Клаус?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74