— В пробках.
— А ты как проскочил?
Тыбинь пожал квадратными плечами.
Он всегда успевал за группой.
Но никто не знал, чего ему это стоило.
— Поехали... Переодеваемся, быстренько! Миша, сменишь Киру на улице.
— Да я справлюсь, ребята! — запротестовала Кобра.
Зимородок с сомнением глянул на своего заместителя.
Они на колесах обогнали одинокого Баклана, обрадовано махнувшего рукой направо, и свернули на Большую Конюшенную, к Дому Ленинградской торговли. В его стеклянные двери направился Гога, сопровождаемый своей «контрой».
Клякса поменялся со Старым куртками.
Кира сменила пальто и сняла беретик, распустив по плечам непослушные, все еще густые волосы.
Подбежавший Баклан остался пасти вход.
Магазин был пустоват. Они втроем кружили вокруг Гоги, держась поодаль, на лестницах, на баллюстрадах второго этажа. «Контра» серьезно портил всё дело.
— Похоже, он ждет кого-то. — сказал Клякса по ССН. — Надо поплотнее, не то пропустим встречу.
— Нас хватит на пять минут, не больше. — быстро отреагировал Михаил. — Потом надо будет уходить. Причем — всем...
— Рискнем. — решился Зимородок. — Наши должны вот-вот подтянуться. Нам надо вертолет в службу, чтобы в пробках не торчать. Старый, пойдешь вертолетчиком?
Тыбинь хмыкнул и направился в отдел игрушек возле лестницы. Он был бездетный, но любил дарить игрушки отпрыскам своих друзей.
Клякса прикрыл вторую лестницу, в дальнем конце зала, по случайности угодив в безлюдный отдел дамского белья, где и застыл в позе Очень Одинокого Вуайериста<Вуайеризм (франц. «voyeurisme», синоним — визионизм) — влечение к раглядыванию или созерцанию чего-либо, совершаемого другими лицами.> , поджидающего фигуристых покупательниц.
Кира прошла в центр.
Гога, взяв с вешалки костюм, скрылся в примерочной кабинке и долго не выходил.
«Трансформируется» — неприязненно подумала Кира.
Она рассеянно рассматривала женские пальто, потом наблюдала, как смешной человек с острым носом и покрытым трехдневной щетиной длинным подбородком, приседая перед зеркалом, примеряет мохнатые кепки-аэродромы — вертит головой, втягивает и надувает щеки, прикидывая, как он будет смотреться в компании земляков.
Время шло, ноги устали.
Кира все нетерпеливее поглядывала на темные колышущиеся гардины примерочной.
«Да что он там возится? — раздраженно подумала она, приближаясь. — Даже „контру“ свою в буфет отправил!».
И в этот миг она вдруг увидела, что Рустиани смотрит на нее сквозь щель в раздвинутых гардинах — смотрит холодно, насмешливо, как взрослый мужчина иногда глядит на нашкодившего чужого ребенка. Или как смотрит снайпер в вышедшую ему точно под выстрел цель.
К такому повороту событий Кобра оказалась неготова: на долю секунды она изменилась в лице.
Испугалась.
И это был провал.
Опустив голову, поправляя волосы, она медленно пошла прочь, будто в задумчивости, но чувствовуя фальшь в каждом своем неловком движении. Ноги и руки стали вдруг непослушными, чужими.
«Что же я делаю! — запоздало подумалось ей. — Куда я ухожу, идиотка!».
Гога вышел из примерочной и неотрывно смотрел вслед: засунув руки в карманы брюк и покачиваясь с пятки на носок.
Клякса у лестницы повернулся и первым делом глянул на нее, а потом — вперед, на объект. Он не ждал подвоха и тоже раскрылся.
— Уходим. — сказала Кира, глотая злые слезы. — Он меня срисовал...
Следующий шаг Кости Зимородка был простым до гениальности.
Он взял Киру под руку, пальцем ласково утер со щеки слезу и подвел к витринам с дамскими лифчиками.
— Наплевать! — сказал он. — Ты лучше объясни мне, что такое «боди»? Это можно подарить приличной женщине? Не пугайся, я о своей жене говорю...
Ни за что на свете капитан Зимородок не хотел терять лицо, суетиться на глазах у врага.
За их спинами Гога, бросив спутника в буфете, сорвал с верхней губы накладные усики, распустил «уши» у шапки, поспешно сбежал с лестницы, зыркнул на поднимающегося навстречу ему Баклана и устремился к выходу.
ГЛАВА 4
ОПС — ОТЛИЧНАЯ КОМПАНИЯ! ОТ ДРУГИХ...
Двое мужчин стояли у высокого окна большого темноватого кабинета и глядели сквозь вставленные в старые двойные рамы стекла вниз, на городскую суету.
Было душно, накурено, множество людей недавно разошлось отсюда, неровно отставив стулья вдоль длинного стола. На полированной поверхности осталась забытая авторучка да сложенный вдвое лист бумаги на дальнем краю.
— Вот вы смотрите на меня, — продолжал разговор один, — как будто я все знаю. Натащили кузовок загадок — разгадывайте, товарищ генерал! Что у меня — голова как дом советов? Ну, разве я могу знать больше, чем твои разведчики, или мои опера? Да я вашего Рустиани в глаза не видел! Ну, скажи, Сан Саныч...
Шубин молчал.
Он не первый год работал с начальником службы защиты конституционного строя, главным борцом с терроризмом по Питеру и окрестностям. Надо было дать Игорю Станиславовичу выговориться. Решать предстояло ему, и решения его часто имели далеко идущие масштабные последствия.
Генерал Сидоров, сухопарый и подтянутый, в элегантном цивильном костюме, задумчиво прошел в конец стола, взял лист, развернул длинным холеным пальцем. Открылся его портрет в полный рост, в амуниции древнеримского воина, с коротким прямым мечом в руке, попирающего ногой обезглавленную гидру с надписью «террор» на вздутом брюхе. Над тщательно прорисованным шлемом воина реял вымпел с витиеватой надписью «ЗКСиБТ».
В тяжелую трехметровую дверь постучали и в кабинет заглянул капитан Нестерович:
— Разрешите, товарищ генерал? Забыл тут у вас документ один…
— Что это?! — Сидоров потряс листком с рисунком.
— Разрабатываем эмблему службы! — нашелся капитан. — Конкурс объявлен.
— Нестерович! Пойдешь у меня работать по защите депутатов ЗАКСа<Законодательное собрание Санкт-Петербурга, городская Дума.> !
— Только не туда, товарищ генерал! Я с этими придурками дня не вынесу. Лучше уж в Чечню, — взмолился капитан. — Разрешите идти?
— Подождите... Кто на доску почета Хоффмана и Джаггера додумался вывесить? Вы нас, стариков, совсем не уважаете… Думаете, мы уже совсем из ума выжили, актера и певца не узнаем. Панин сегодня чуть зама по воспитательной не отправил на пенсию. После осмотра доски почета, разумеется...
— Это не мы. Это от… другой службы. — растерялся Нестерович.
— Но вы то знали! — прорычал Сидоров.
— В общих чертах — да. Мы все знаем. Как вы учили, товарищ генерал. Работа такая. Разрешите идти? — и Нестерович задом ретировался, спасаясь от неприятного разговора.
Сидоров прошелся вдоль стола.
— Пресс-служба еще достала…, — проворчал Игорь Станиславович красивым рокочущим баритоном. — Секретарь главного эс-пэ-эсника Германцова требует от них информацию по какому-то киллеру, которого мы якобы задержали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44