В тридцать четыре года его вес по-прежнему составлял 16 фунтов, а тело и мышцы были такими же сильными и упругими, как и десять лет назад.
Но совсем недавно он вдруг понял, что сыт по горло этими постоянными ночными стычками с партизанами, мотаниями по лесным чащам в поисках противника и ночлегами под открытым небом. Он устал. Устал от бесконечных кустарников, которые расцарапывали в кровь лицо и руки и продираться через которые можно было только с помощью длинного ножа. Единственный кустик, или, точнее, небольшой пушистый бугорок, к которому его сейчас сильно тянуло, принадлежал Люси Сеймур и скрывался в деликатном месте под ее белым халатиком, а сама Люси работала в аптеке на Майл-энд роуд.
Все решила последняя «увеселительная прогулка». Их было пятеро, высадившихся в Мозамбике с южноафриканского вертолета «Алуэтт Ш Астазус». Его группа – американец, еще один британец и два белых родезийца – приземлилась перед самым заходом солнца на опушке леса недалеко от Тете с заданием проверить сообщение о создании террористами – так называли этих людей официальные власти в Солсбери – нового военного лагеря где-то в этом районе. План состоял в том, чтобы за ночь прочесать десять миль сплошных зарослей кустарника и утром следующего дня выйти в точку, где их подберет вертолет. Четверо из них, включая радиста, были вооружены британскими автоматами «Стерлинг-L2A3», а один из родезийцев нес легкий пулемет L7 на случай, если они вдруг встретят вооруженный отпор.
Рорк считал, что никакой перестрелки не должно быть, поскольку информация содержала противоречивые сведения и ее достоверность подвергалась сомнению. Если удастся обнаружить кого-то, это будет настоящим везением. Как ему представлялось, им надо всего лишь удостовериться в отсутствии вооруженных людей и лагеря на всей территории маршрута движения. Но все случилось по-другому.
Они отошли на милю от места высадки и сделали короткий привал для отдыха. Молча пили пиво, а затем продолжили движение. Шли очень осторожно и медленно; приходилось прорубать дорогу в кромешной темноте, с трудом ориентируясь по предметам, едва различимым в тусклом свете рассыпанных по черному небу звезд. Их едва можно было бы услышать на расстоянии двадцати шагов, хотя им самим казалось, что в ночном безмолвии они производят много шума – шуршание листьев и веток, скрип рюкзаков и звяканье оружия. Через каждые пять минут они останавливались и вслушивались в окружающую тишину.
Ближе к рассвету, когда до конечного пункта оставалось не более полутора миль, Рорк объявил привал. Они расселись прямо на земле между кустов, открыли консервы и ели их молча, лишь изредка перебрасываясь словами. Говорить не хотелось, все устали; медленно пережевывая тушенку, каждый думал о своем. В какой-то момент Рорку показалось, что он уловил шум приближающихся к ним шагов. Он осторожно развел руками ветки и стал пристально всматриваться в сторону, откуда доносились звуки. Наконец в мягком предутреннем свете он различил одинокую фигуру. Скорее по силуэту понял, что в руках неизвестного было ружье. Он жестом дал сигнал американцу и британцу занять позиции по обеим от него сторонам, а когда черная фигура приблизилась на расстояние десяти шагов, скомандовал:
– Эй, остановись!
Человек замер. Рорк не хотел стрелять – слишком много шума.
– Делай, как я говорю, и тебе не причинят вреда, – продолжил он более спокойным голосом. – Положи ружье на землю и сделай пять шагов назад. После этого можешь повернуться и уйти.
Рорк понимал, что, позволяя террористу уйти, их группа ничем не рисковала. Они будут у вертолета намного раньше, чем партизан сможет привести сюда своих товарищей. Однако никто не мог поручиться, понял террорист эту команду, произнесенную на английском языке, или нет.
Так или иначе, но они услышали резкий металлический звук – партизан щелкнул затвором, зарядив ружье. Это было настоящим самоубийством, и Рорк подумал, что перед ними, должно быть, еще неопытный террорист. Не дожидаясь, пока партизан воспользуется оружием, все трое, повинуясь профессиональному инстинкту, одновременно нажали на курки. Три огненные полосы, возможно более ста пятидесяти пуль, буквально разрезали человека надвое, и он упал на траву.
В наступившей затем мертвой тишине раздался слабый стон. Рорк раздумывал всего лишь секунду. Времени не было, надо срочно уходить, так как звук выстрелов разнесся по крайней мере на милю.
– Я сейчас, – сказал он быстро.
И направился к лежащему на земле террористу. Приблизившись вплотную, он понял, что это была девочка, черная девочка. Ее живот был прошит автоматной очередью, но она, возможно, была в сознании: глаза, широко открытые, уставились прямо на Рорка. Наверное, она – самый обычный связник, подумал Рорк, ни подготовки, ни опыта партизанской войны. И полное непонимание английского. Он нагнулся и выстрелил ей в голову.
* * *
...Рорк был бы счастлив считать, что это его война, даже был готов рисковать жизнью за интересы чуждой ему страны, но ни в коем случае он не хотел оказаться в проигрыше. А он был уверен, что скоро власть в этой стране перейдет к черным. Поэтому, когда возник вопрос о продлении контракта и ему показали телеграмму из Херефорда, в которой говорилось, что при желании он может оставаться, он ответил: большое спасибо, нет...
Теперь он едет домой. Предстоит по крайней мере целый месяц отдыха и развлечений; он снова откроет для себя давно забытый мир, мир, который скрывался под белым халатом Люси.
Часы на здании «Ройал Эксчейндж», в самом сердце лондонского Сити, пробили двенадцать. В двух сотнях ярдов отсюда в своем офисе, расположенном на пятом этаже большого здания, возвышавшегося над маленькой и тихой площадью, в стороне от Ломбард-стрит, сэр Чарльз Кромер стоял у окна и рассматривал находящуюся перед ним улицу. Здание его банка было равно удалено как от «Ройал Эксчейндж», так и от «Сток Эксчейндж». Через всю площадь, на другой стороне Ломбард-стрит, сияя белизной стен, стояло новое здание банка «Креди Лионнэ». Справа и слева от него, а также на других ближайших улицах находились многочисленные финансовые учреждения: банки, страховые и юридические конторы. Это был самый центр, бастион международного финансового сообщества.
Кромер был крупным мужчиной, с большой головой и мощной мускулатурой. Породистый бульдог, любил он мысленно называть самого себя. На нем была серая костюмная тройка безупречного покроя и привычный итонский галстук. Кромер с задумчивым видом выпятил вперед нижнюю губу, постоял молча у окна еще какое-то время и затем начал медленно прохаживаться взад-вперед по огромному кабинету. Мозг его работал лихорадочно и напряженно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Но совсем недавно он вдруг понял, что сыт по горло этими постоянными ночными стычками с партизанами, мотаниями по лесным чащам в поисках противника и ночлегами под открытым небом. Он устал. Устал от бесконечных кустарников, которые расцарапывали в кровь лицо и руки и продираться через которые можно было только с помощью длинного ножа. Единственный кустик, или, точнее, небольшой пушистый бугорок, к которому его сейчас сильно тянуло, принадлежал Люси Сеймур и скрывался в деликатном месте под ее белым халатиком, а сама Люси работала в аптеке на Майл-энд роуд.
Все решила последняя «увеселительная прогулка». Их было пятеро, высадившихся в Мозамбике с южноафриканского вертолета «Алуэтт Ш Астазус». Его группа – американец, еще один британец и два белых родезийца – приземлилась перед самым заходом солнца на опушке леса недалеко от Тете с заданием проверить сообщение о создании террористами – так называли этих людей официальные власти в Солсбери – нового военного лагеря где-то в этом районе. План состоял в том, чтобы за ночь прочесать десять миль сплошных зарослей кустарника и утром следующего дня выйти в точку, где их подберет вертолет. Четверо из них, включая радиста, были вооружены британскими автоматами «Стерлинг-L2A3», а один из родезийцев нес легкий пулемет L7 на случай, если они вдруг встретят вооруженный отпор.
Рорк считал, что никакой перестрелки не должно быть, поскольку информация содержала противоречивые сведения и ее достоверность подвергалась сомнению. Если удастся обнаружить кого-то, это будет настоящим везением. Как ему представлялось, им надо всего лишь удостовериться в отсутствии вооруженных людей и лагеря на всей территории маршрута движения. Но все случилось по-другому.
Они отошли на милю от места высадки и сделали короткий привал для отдыха. Молча пили пиво, а затем продолжили движение. Шли очень осторожно и медленно; приходилось прорубать дорогу в кромешной темноте, с трудом ориентируясь по предметам, едва различимым в тусклом свете рассыпанных по черному небу звезд. Их едва можно было бы услышать на расстоянии двадцати шагов, хотя им самим казалось, что в ночном безмолвии они производят много шума – шуршание листьев и веток, скрип рюкзаков и звяканье оружия. Через каждые пять минут они останавливались и вслушивались в окружающую тишину.
Ближе к рассвету, когда до конечного пункта оставалось не более полутора миль, Рорк объявил привал. Они расселись прямо на земле между кустов, открыли консервы и ели их молча, лишь изредка перебрасываясь словами. Говорить не хотелось, все устали; медленно пережевывая тушенку, каждый думал о своем. В какой-то момент Рорку показалось, что он уловил шум приближающихся к ним шагов. Он осторожно развел руками ветки и стал пристально всматриваться в сторону, откуда доносились звуки. Наконец в мягком предутреннем свете он различил одинокую фигуру. Скорее по силуэту понял, что в руках неизвестного было ружье. Он жестом дал сигнал американцу и британцу занять позиции по обеим от него сторонам, а когда черная фигура приблизилась на расстояние десяти шагов, скомандовал:
– Эй, остановись!
Человек замер. Рорк не хотел стрелять – слишком много шума.
– Делай, как я говорю, и тебе не причинят вреда, – продолжил он более спокойным голосом. – Положи ружье на землю и сделай пять шагов назад. После этого можешь повернуться и уйти.
Рорк понимал, что, позволяя террористу уйти, их группа ничем не рисковала. Они будут у вертолета намного раньше, чем партизан сможет привести сюда своих товарищей. Однако никто не мог поручиться, понял террорист эту команду, произнесенную на английском языке, или нет.
Так или иначе, но они услышали резкий металлический звук – партизан щелкнул затвором, зарядив ружье. Это было настоящим самоубийством, и Рорк подумал, что перед ними, должно быть, еще неопытный террорист. Не дожидаясь, пока партизан воспользуется оружием, все трое, повинуясь профессиональному инстинкту, одновременно нажали на курки. Три огненные полосы, возможно более ста пятидесяти пуль, буквально разрезали человека надвое, и он упал на траву.
В наступившей затем мертвой тишине раздался слабый стон. Рорк раздумывал всего лишь секунду. Времени не было, надо срочно уходить, так как звук выстрелов разнесся по крайней мере на милю.
– Я сейчас, – сказал он быстро.
И направился к лежащему на земле террористу. Приблизившись вплотную, он понял, что это была девочка, черная девочка. Ее живот был прошит автоматной очередью, но она, возможно, была в сознании: глаза, широко открытые, уставились прямо на Рорка. Наверное, она – самый обычный связник, подумал Рорк, ни подготовки, ни опыта партизанской войны. И полное непонимание английского. Он нагнулся и выстрелил ей в голову.
* * *
...Рорк был бы счастлив считать, что это его война, даже был готов рисковать жизнью за интересы чуждой ему страны, но ни в коем случае он не хотел оказаться в проигрыше. А он был уверен, что скоро власть в этой стране перейдет к черным. Поэтому, когда возник вопрос о продлении контракта и ему показали телеграмму из Херефорда, в которой говорилось, что при желании он может оставаться, он ответил: большое спасибо, нет...
Теперь он едет домой. Предстоит по крайней мере целый месяц отдыха и развлечений; он снова откроет для себя давно забытый мир, мир, который скрывался под белым халатом Люси.
Часы на здании «Ройал Эксчейндж», в самом сердце лондонского Сити, пробили двенадцать. В двух сотнях ярдов отсюда в своем офисе, расположенном на пятом этаже большого здания, возвышавшегося над маленькой и тихой площадью, в стороне от Ломбард-стрит, сэр Чарльз Кромер стоял у окна и рассматривал находящуюся перед ним улицу. Здание его банка было равно удалено как от «Ройал Эксчейндж», так и от «Сток Эксчейндж». Через всю площадь, на другой стороне Ломбард-стрит, сияя белизной стен, стояло новое здание банка «Креди Лионнэ». Справа и слева от него, а также на других ближайших улицах находились многочисленные финансовые учреждения: банки, страховые и юридические конторы. Это был самый центр, бастион международного финансового сообщества.
Кромер был крупным мужчиной, с большой головой и мощной мускулатурой. Породистый бульдог, любил он мысленно называть самого себя. На нем была серая костюмная тройка безупречного покроя и привычный итонский галстук. Кромер с задумчивым видом выпятил вперед нижнюю губу, постоял молча у окна еще какое-то время и затем начал медленно прохаживаться взад-вперед по огромному кабинету. Мозг его работал лихорадочно и напряженно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67