Они сели на упавший ствол батука чуть в стороне от тропы. Она подумала, что он и ходит, и сидит совсем не так, как мужчины ее Рода. — его осанка, все его движения были лишь чуть-чуть иными и все-таки совершенно чужими. Особенно его зажатые между коленями темные руки с переплетенными пальцами. А он продолжал:
— Вы тоже могли бы научиться мысленной речи, но ваши люди не захотели. Сказали, кажется, что это чародейство. В наших книгах написано, что мы сами давным-давно переняли это умение у людей еще одной планеты, которая называлась Роканнон. Тут нужны не только способности, но и долгие упражнения.
— Значит, ты можешь слышать мои мысли, если захочешь?
— Это запрещено. — сказал он так бесповоротно, что ее опасения исчезли без следа.
— Научи меня этому умению. — вдруг совсем по-детски попросила она.
— На это потребовалась бы вся Зима.
— Ты что же, учился этому всю Осень?
— И часть Лета. — Он чуть-чуть улыбнулся.
— Что такое «врасу»?
— Это слово из нашего древнего языка. Оно означает «высокоразумные существа».
— А где та, другая планета?
— Ну… Их очень много. Там. За луной и солнцем.
— Значит, вы правда упали с неба? А зачем? А как вы добрались из-за солнца сюда, на берег моря?
— Я расскажу, если ты захочешь услышать, Ролери, только это не сказка. Многого мы сами не понимаем, но то, что мы знаем о своей истории, — все правда.
— Я слушаю. — прошептала она ритуальную фразу. Однако, хотя его слова произвели на нее впечатление, полностью она их не приняла.
— Так вот. Там, среди звезд, есть очень много миров, и обитает на них очень много различных людей. они создали корабли, способные переплыть тьму между мирами, и отправились путешествовать, ведя торговлю и исследуя неведомое. Они объединились в Лигу, как ваши кланы объединяются в Предел. Но у Лиги всех миров был какой-то враг, появившийся откуда-то из неизмеримой дали. Откуда точно, я не знаю. Книги писались для людей, которые знали больше, чем знаем мы.
Он все время употреблял слова, похожие на настоящие. Только в них не было смысла. Ролери тщетно пыталась понять, что такое «корабль», что такое «книга». Но он говорил с такой задумчивостью, с такой тоской, что она слушала как завороженная.
— Лига копила силы, ожидая нападения этого врага. Более могущественные миры помогали более слабым вооружаться и готовиться к встрече с ним. Ну почти так, как мы тут готовимся к приходу гаалей. Я знаю, что для этого обучали чтению мыслей, но в книгах говориться и про оружие — про огонь, способный сжечь целые планеты и взорвать звезды. И в это время мои соплеменники прилетели сюда из своего родного мира. Их было немного. Им предстояло завязать дружбу с людьми этого мира и узнать, не захотят ли они вступить в Лигу и заключить союз против общего врага. Но враг напал как раз в те дни. Корабль, привезший моих соплеменников, вернулся на родину, чтобы присоединиться к военному флоту. Многие улетели на нем, а кроме того, он увез… ну… дальноговоритель, с помощью которого люди в одном мире могли говорить с людьми в другом. Но некоторые остались. То ли они должны были оказать помощь этому миру. Если бы враг добрался сюда, то ли просто не могли вернуться — мы не знаем. В их записях сказано только, что корабль улетел. Копье из белого металла, длиннее целого города, стоящее на огненном пере. Осталось его изображение. Я думаю, они верили, что корабль скоро вернется. Это было десять Лет назад.
— А как же война с врагом?
— Мы не знаем. Мы ничего не знаем о том, что происходило в других мирах с тех пор, как корабль улетел. Некоторые из нас думают, что война была проиграна, а другие считают, что нет, но что победа досталась дорогой ценой и за долгие Годы сражений про горстку оставшихся здесь людей успели забыть. Кто знает? Если мы выживем, то когда-нибудь узнаем. Если никто не прилетит сюда, мы сами построим корабль и отправимся на поиски.
Он говорил тоскливо и насмешливо. У Ролери голова шла кругом от неизмеримости распахнувшегося перед ней времени, пространства и собственного непонимания.
— С этим трудно жить, — сказала она немного погодя.
Агат засмеялся, словно удивившись:
— Нет! В этом мы черпаем гордость. Трудно другое: выжить в мире, которому ты чужой. Пять Лет назад мы были многочисленны и могущественны, а теперь — погляди на нас!
— Говорят дальнерожденные никогда не болеют. Это правда?
— Да. Вашими болезнями мы не заражаемся, а своих сюда не привезли. Но если нас ранить, то потечет кровь. И мы стареем, совсем как люди.
— Но ведь по-другому и быть не может, — сердито сказала она.
Он оставил насмешливый тон:
Наша беда в том, что у нас почти нет детей. Так много родится мертвыми и так мало — живыми и крепкими!
— Я об этом слышала. И много думала. У вас такие странные обычаи! Ваши дети родятся и в срок, и не в срок — даже в Зимнее Бесплодие. Почему?
— Так уж у нас ведется! — Он снова засмеялся и посмотрел на нее, но она помрачнела.
— Я родилась не в срок, в Летнее бесплодие, — сказала она. — У нас это тоже случается, но очень редко. И вот, понимаешь, когда Зима кончится, я уже буду стара и не смогу родить весеннего ребенка. У меня никогда не будет сына. Какой-нибудь старик возьмет меня пятой женой. Но Зимнее Бесплодие уже началось, а к приходу Весны я буду старой. Значит, я умру бездетной. Женщине лучше совсем не родиться, чем родиться не в срок, как родилась я. И еще одно: правду говорят, что дальнерожденный берет всего одну жену?
Он кивнул, и она догадалась, что они кивают, когда соглашаются, вместо того чтобы пожать плечами.
— Ну так неудивительно, что вас становиться все меньше.
Он усмехнулся, но она не отступила:
— Много жен — много сыновей! Будь ты из Тевара, ты был бы уже отцом пяти или десяти детей. А сколько их у тебя?
— Ни одного. Я не женат.
— И не разу не делил ложе с женщиной?
— Этого я не говорил! — ответил он и добавил: — Но когда мы хотим иметь детей, мы женимся.
— Будь ты одним из нас…
— Но я не один из вас! — отрезал он, и наступило молчание. Потом он сказал мягче: — дело не в обычаях и нравах. Мы не знаем, в чем причина, но она скрыта в нашем теле. Некоторые доктора считают, что здешнее солнце не такое, как то, под которым рождались и жили наши предки, и оно воздействует на нас, мало-помалу меняет что-то в нашем теле. И эти изменения губительны для продолжения рода.
Они вновь надолго замолчали.
— А каким он был — ваш родной мир?
— У нас есть песни, которые рассказывают о нем, — ответил он, но когда она робко спросила, что такое «песня», он промолчал и продолжал после паузы: Наш родной мир ближе к солнцу, и Год там продолжается меньше одного лунокруга. Так говорят книги. Ты только представь себе: Зима длится всего девяносто дней!
Они засмеялись.
— Огонь развести не успеешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Вы тоже могли бы научиться мысленной речи, но ваши люди не захотели. Сказали, кажется, что это чародейство. В наших книгах написано, что мы сами давным-давно переняли это умение у людей еще одной планеты, которая называлась Роканнон. Тут нужны не только способности, но и долгие упражнения.
— Значит, ты можешь слышать мои мысли, если захочешь?
— Это запрещено. — сказал он так бесповоротно, что ее опасения исчезли без следа.
— Научи меня этому умению. — вдруг совсем по-детски попросила она.
— На это потребовалась бы вся Зима.
— Ты что же, учился этому всю Осень?
— И часть Лета. — Он чуть-чуть улыбнулся.
— Что такое «врасу»?
— Это слово из нашего древнего языка. Оно означает «высокоразумные существа».
— А где та, другая планета?
— Ну… Их очень много. Там. За луной и солнцем.
— Значит, вы правда упали с неба? А зачем? А как вы добрались из-за солнца сюда, на берег моря?
— Я расскажу, если ты захочешь услышать, Ролери, только это не сказка. Многого мы сами не понимаем, но то, что мы знаем о своей истории, — все правда.
— Я слушаю. — прошептала она ритуальную фразу. Однако, хотя его слова произвели на нее впечатление, полностью она их не приняла.
— Так вот. Там, среди звезд, есть очень много миров, и обитает на них очень много различных людей. они создали корабли, способные переплыть тьму между мирами, и отправились путешествовать, ведя торговлю и исследуя неведомое. Они объединились в Лигу, как ваши кланы объединяются в Предел. Но у Лиги всех миров был какой-то враг, появившийся откуда-то из неизмеримой дали. Откуда точно, я не знаю. Книги писались для людей, которые знали больше, чем знаем мы.
Он все время употреблял слова, похожие на настоящие. Только в них не было смысла. Ролери тщетно пыталась понять, что такое «корабль», что такое «книга». Но он говорил с такой задумчивостью, с такой тоской, что она слушала как завороженная.
— Лига копила силы, ожидая нападения этого врага. Более могущественные миры помогали более слабым вооружаться и готовиться к встрече с ним. Ну почти так, как мы тут готовимся к приходу гаалей. Я знаю, что для этого обучали чтению мыслей, но в книгах говориться и про оружие — про огонь, способный сжечь целые планеты и взорвать звезды. И в это время мои соплеменники прилетели сюда из своего родного мира. Их было немного. Им предстояло завязать дружбу с людьми этого мира и узнать, не захотят ли они вступить в Лигу и заключить союз против общего врага. Но враг напал как раз в те дни. Корабль, привезший моих соплеменников, вернулся на родину, чтобы присоединиться к военному флоту. Многие улетели на нем, а кроме того, он увез… ну… дальноговоритель, с помощью которого люди в одном мире могли говорить с людьми в другом. Но некоторые остались. То ли они должны были оказать помощь этому миру. Если бы враг добрался сюда, то ли просто не могли вернуться — мы не знаем. В их записях сказано только, что корабль улетел. Копье из белого металла, длиннее целого города, стоящее на огненном пере. Осталось его изображение. Я думаю, они верили, что корабль скоро вернется. Это было десять Лет назад.
— А как же война с врагом?
— Мы не знаем. Мы ничего не знаем о том, что происходило в других мирах с тех пор, как корабль улетел. Некоторые из нас думают, что война была проиграна, а другие считают, что нет, но что победа досталась дорогой ценой и за долгие Годы сражений про горстку оставшихся здесь людей успели забыть. Кто знает? Если мы выживем, то когда-нибудь узнаем. Если никто не прилетит сюда, мы сами построим корабль и отправимся на поиски.
Он говорил тоскливо и насмешливо. У Ролери голова шла кругом от неизмеримости распахнувшегося перед ней времени, пространства и собственного непонимания.
— С этим трудно жить, — сказала она немного погодя.
Агат засмеялся, словно удивившись:
— Нет! В этом мы черпаем гордость. Трудно другое: выжить в мире, которому ты чужой. Пять Лет назад мы были многочисленны и могущественны, а теперь — погляди на нас!
— Говорят дальнерожденные никогда не болеют. Это правда?
— Да. Вашими болезнями мы не заражаемся, а своих сюда не привезли. Но если нас ранить, то потечет кровь. И мы стареем, совсем как люди.
— Но ведь по-другому и быть не может, — сердито сказала она.
Он оставил насмешливый тон:
Наша беда в том, что у нас почти нет детей. Так много родится мертвыми и так мало — живыми и крепкими!
— Я об этом слышала. И много думала. У вас такие странные обычаи! Ваши дети родятся и в срок, и не в срок — даже в Зимнее Бесплодие. Почему?
— Так уж у нас ведется! — Он снова засмеялся и посмотрел на нее, но она помрачнела.
— Я родилась не в срок, в Летнее бесплодие, — сказала она. — У нас это тоже случается, но очень редко. И вот, понимаешь, когда Зима кончится, я уже буду стара и не смогу родить весеннего ребенка. У меня никогда не будет сына. Какой-нибудь старик возьмет меня пятой женой. Но Зимнее Бесплодие уже началось, а к приходу Весны я буду старой. Значит, я умру бездетной. Женщине лучше совсем не родиться, чем родиться не в срок, как родилась я. И еще одно: правду говорят, что дальнерожденный берет всего одну жену?
Он кивнул, и она догадалась, что они кивают, когда соглашаются, вместо того чтобы пожать плечами.
— Ну так неудивительно, что вас становиться все меньше.
Он усмехнулся, но она не отступила:
— Много жен — много сыновей! Будь ты из Тевара, ты был бы уже отцом пяти или десяти детей. А сколько их у тебя?
— Ни одного. Я не женат.
— И не разу не делил ложе с женщиной?
— Этого я не говорил! — ответил он и добавил: — Но когда мы хотим иметь детей, мы женимся.
— Будь ты одним из нас…
— Но я не один из вас! — отрезал он, и наступило молчание. Потом он сказал мягче: — дело не в обычаях и нравах. Мы не знаем, в чем причина, но она скрыта в нашем теле. Некоторые доктора считают, что здешнее солнце не такое, как то, под которым рождались и жили наши предки, и оно воздействует на нас, мало-помалу меняет что-то в нашем теле. И эти изменения губительны для продолжения рода.
Они вновь надолго замолчали.
— А каким он был — ваш родной мир?
— У нас есть песни, которые рассказывают о нем, — ответил он, но когда она робко спросила, что такое «песня», он промолчал и продолжал после паузы: Наш родной мир ближе к солнцу, и Год там продолжается меньше одного лунокруга. Так говорят книги. Ты только представь себе: Зима длится всего девяносто дней!
Они засмеялись.
— Огонь развести не успеешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33