Нет, это был тяжелый
том в коричневом переплете, и назывался он "Incantatoria Magna"
(Великие заклятия (лат.)). У него на столе? Бесценная рукопись 1407
года? Да ведь единственный список ее, который пощадило время, хранится
в Милане, в Амброзиевской библиотеке? Пенниуизер медленно обернулся. И
медленно раскрыл рот от изумления. Обвел взглядом железную печурку,
рабочий стол, уставленный ретортами и пробирками, неправдоподобные
тома в кожаных переплетах - они громоздились на полу, десятка три
солидных кип, - окно, дверь. Знакомое окно, знакомая дверь. Но у
двери съежился на полу кто-то маленький, бесформенный, черный, и от
этого существа исходил сухой частый треск, точно от погремушки.
Барри Пенниуизер не отличался особой храбростью, но он был
человек рассудительный. Он подумал, что сошел с ума, и потому сказал
совершенно спокойно:
- Вы кто, дьявол?
Существо содрогнулось и продолжало стучать зубами.
Профессор мельком глянул туда, где высился неразличимый в темноте
собор, и для пробы перекрестился.
Тут непонятное существо вздрогнуло, но не отпрянуло. Потом еле
слышно что-то сказало, оно отлично говорило по-английски... нет, оно
отлично говорило по-французски... нет, оно довольно странно говорило
по-французски.
- Значит, вы есть господь бог, - сказало оно.
Барри встал и попытался его рассмотреть.
- Кто вы такой? -- властно спросил он.
Существо подняло голову - лицо оказалось самое обыкновенное,
человеческое - и кротко ответило:
- Как вы попали в мою комнату?
Короткое молчание. Ленуар поднялся с колен, выпрямился во весь свой
невеликий росточек - пять футов и два дюйма.
- Эта комната моя, - сказал он наконец с ударением, хотя и вполне
вежливо.
Барри обвел взглядом книги и колбы. Еще минута прошла в молчании.
- Тогда как же я сюда попал?
- Я перенес вас сюда.
- Вы маг?
Ленуар с гордостью кивнул. Он весь преобразился.
- Да, я маг,- промолвил он.- Да, я перенес вас сюда. Если Природе не
угодно открыть мне знания, так а могу покорить ее, Природу, я могу
сотворить чудо! Тогда к дьяволу науку! Я был ученым... с меня
довольно! - Он устремил на Барри пылающий взор.- Меня называют глуп-
цом, еретиком, что ж, клянусь богом, я и того хуже! Я колдун, доктор
черной магии. Я - Жеан, чья фамилия означает - Черный! Магия
действует, так? Стало быть, наука - пустая трата времени. Ха! - фырк-
нул он, но по лицу совсем не видно было, чтобы он торжествовал.- Лучше
бы она не подействовала,- сказал он, тише и зашагал взад и вперед
между кипами книг.
- Я тоже предпочел бы, чтобы ваша магия не подействовала,- отозвался
гость.
- Кто вы такой? - Ленуар вскинул голову и с вызовом поглядел в лицо
Барри, хотя тот был на голову выше.
- Меня зовут Барри Пенниуизер.
Я профессор, преподаю французский язык в Мансоновском колледже, штат
Индиана, прoвожу отпуск в Париже - продолжаю изучать позднее
французское средневеко...- Он запнулся. Вдруг он понял, что за
произношение у Ленуара и почему он не Жан, а Жеан.- Какой сейчас год?.
Какой век? Прошу вас, доктор Ленуар...- Лицо у француза стало
растерянным. Слова не только звучат по-иному, изменилось, кажется, и
самое их значение. - Кто правит вашей страной?! - закричал Барри.
Ленуар пожал плечами - истинно французский жест (есть вещи, которые
не меняются).
- Королем сейчас Людовик, - сказал он, - Людовик Одиннадцатый.
Гнусный старый паук.
Несколько минут они стояли неподвижно, точно вырезанные из дерева
индейцы у дверей табачной лавки, и в упор смотрели друг на друга.
Ленуар заговорил первый:
- Так значит вы человек?
- Да. Послушайте, Ленуар, по-моему, вы... ваши заклинания... должно
быть, вы что-то напутали.
- Очевидно, - сказал алхимик. - А вы француз?
- Нет.
- Англичанин? - Глаза Ленуара гневно вспыхнули. Проклятый британец!
- Нет. Нет, я из Америки. Я из.. вашего будущего. Из двадцатого века
от рождества Христова. - Барри покраснел. Это прозвучало преглупо, а
он был человек скромный. Но он знал: ничего ему не мерещится. Он у
себя в комнате, но сейчас она совсем другая. Эти стены не простояли
пяти веков. Здесь не стирают пыль, но все новое. И том Альберта
Великого в кипе у его колен - новехонький, в мягком, ничуть не
высохшем переплете из телячьей кожи, и ничуть не потускнело тисненое
золотом название. И стоит перед ним Ленуар - не в костюме, а в
каком-то черном балахоне, человек явно у себя дома...
- Пожалуйста, присядьте, сударь,- говорил меж тем Ленуар. М прибавил
с изысканной, хотя и рассеянной учтивостью ученого, у которого за
душой ни гроша: - Должно быть, вы утомлены путешествием? Не окажете ли
мне честь разделить со мною ужин? У меня есть хлеб и сыр.
Они сидели за столом и жевали хлеб с сыром. Сперва Ленуар попытался
объяснить, почему он решился прибегнуть к черной магии.
- Мне все опостылело, - сказал он. - Опостылело! Я работал не щадя
себя, в уединении, с двадцати лет, а чего ради? Ради знания. Дабы
познать иные тайны природы. Но познать их не дано.
Он с маху на полдюйма вонзил нож в доску стола, Барри даже
подскочил. Ленуар маленький, щупленький, но, видно, нрав у него
пылкий. И лицо прекрасное - хоть и очень бледное, худое, но столько в
нем ума, живости, одухотворенности. Пенниуизеру вспомнилось лицо
прославленного атомного физика, чьи фотографии появлялись в газетных
полосах вплоть до 1953 года. Наверное, из-за этого сходства у него
вырвалось:
- Иные тайны познать дано, Ленуар; мы не так уж мало всякого
узнали...
- Что же? - недоверчиво, но с любопытством спросил алхимик.
- Ну, это не моя область.
- Умеете вы делать золото? - спросил Ленуар с усмешкой.
- Нет, кажется, не умеем, но вот алмазы у нас делают.
- Каким образом?
- Из углерода... ну, в общем, из угля... при огромном нагреве и под
огромным давлением, как я понимаю. Вы же знаете, и уголь и алмаз - тот
же углерод, один и тот же элемент.
- Элемент?!
- Ну, я ведь говорил, сам я не...
- Который из всех - первоэлемент? Который главенствующая стихия? -
закричал Ленуар, вскинул руку с ножом, глаза его сверкали.
- Элементов около сотни, - стараясь не выдать испуг, сдержанно
ответил Барри.
Два часа спустя, выжав из Барри все, до последней капли, остатки
сведений по химии, который тот когда-то получил в колледже, Ленуар
выбежал в ночь и вскоре возвратился с бутылкой.
- О, господин мой! - кричал он. - Подумать только, что я предлагал
тебе всего лишь хлеб и сыр!
В бутылке оказалось чудесное бургундское урожая 1477 года, добрый
выдался год для винограда. Они выпили по стаканчику, и Ленуар сказал:
- Если бы я мог тебя хоть как-то отблагодарить!
1 2 3 4 5
том в коричневом переплете, и назывался он "Incantatoria Magna"
(Великие заклятия (лат.)). У него на столе? Бесценная рукопись 1407
года? Да ведь единственный список ее, который пощадило время, хранится
в Милане, в Амброзиевской библиотеке? Пенниуизер медленно обернулся. И
медленно раскрыл рот от изумления. Обвел взглядом железную печурку,
рабочий стол, уставленный ретортами и пробирками, неправдоподобные
тома в кожаных переплетах - они громоздились на полу, десятка три
солидных кип, - окно, дверь. Знакомое окно, знакомая дверь. Но у
двери съежился на полу кто-то маленький, бесформенный, черный, и от
этого существа исходил сухой частый треск, точно от погремушки.
Барри Пенниуизер не отличался особой храбростью, но он был
человек рассудительный. Он подумал, что сошел с ума, и потому сказал
совершенно спокойно:
- Вы кто, дьявол?
Существо содрогнулось и продолжало стучать зубами.
Профессор мельком глянул туда, где высился неразличимый в темноте
собор, и для пробы перекрестился.
Тут непонятное существо вздрогнуло, но не отпрянуло. Потом еле
слышно что-то сказало, оно отлично говорило по-английски... нет, оно
отлично говорило по-французски... нет, оно довольно странно говорило
по-французски.
- Значит, вы есть господь бог, - сказало оно.
Барри встал и попытался его рассмотреть.
- Кто вы такой? -- властно спросил он.
Существо подняло голову - лицо оказалось самое обыкновенное,
человеческое - и кротко ответило:
- Как вы попали в мою комнату?
Короткое молчание. Ленуар поднялся с колен, выпрямился во весь свой
невеликий росточек - пять футов и два дюйма.
- Эта комната моя, - сказал он наконец с ударением, хотя и вполне
вежливо.
Барри обвел взглядом книги и колбы. Еще минута прошла в молчании.
- Тогда как же я сюда попал?
- Я перенес вас сюда.
- Вы маг?
Ленуар с гордостью кивнул. Он весь преобразился.
- Да, я маг,- промолвил он.- Да, я перенес вас сюда. Если Природе не
угодно открыть мне знания, так а могу покорить ее, Природу, я могу
сотворить чудо! Тогда к дьяволу науку! Я был ученым... с меня
довольно! - Он устремил на Барри пылающий взор.- Меня называют глуп-
цом, еретиком, что ж, клянусь богом, я и того хуже! Я колдун, доктор
черной магии. Я - Жеан, чья фамилия означает - Черный! Магия
действует, так? Стало быть, наука - пустая трата времени. Ха! - фырк-
нул он, но по лицу совсем не видно было, чтобы он торжествовал.- Лучше
бы она не подействовала,- сказал он, тише и зашагал взад и вперед
между кипами книг.
- Я тоже предпочел бы, чтобы ваша магия не подействовала,- отозвался
гость.
- Кто вы такой? - Ленуар вскинул голову и с вызовом поглядел в лицо
Барри, хотя тот был на голову выше.
- Меня зовут Барри Пенниуизер.
Я профессор, преподаю французский язык в Мансоновском колледже, штат
Индиана, прoвожу отпуск в Париже - продолжаю изучать позднее
французское средневеко...- Он запнулся. Вдруг он понял, что за
произношение у Ленуара и почему он не Жан, а Жеан.- Какой сейчас год?.
Какой век? Прошу вас, доктор Ленуар...- Лицо у француза стало
растерянным. Слова не только звучат по-иному, изменилось, кажется, и
самое их значение. - Кто правит вашей страной?! - закричал Барри.
Ленуар пожал плечами - истинно французский жест (есть вещи, которые
не меняются).
- Королем сейчас Людовик, - сказал он, - Людовик Одиннадцатый.
Гнусный старый паук.
Несколько минут они стояли неподвижно, точно вырезанные из дерева
индейцы у дверей табачной лавки, и в упор смотрели друг на друга.
Ленуар заговорил первый:
- Так значит вы человек?
- Да. Послушайте, Ленуар, по-моему, вы... ваши заклинания... должно
быть, вы что-то напутали.
- Очевидно, - сказал алхимик. - А вы француз?
- Нет.
- Англичанин? - Глаза Ленуара гневно вспыхнули. Проклятый британец!
- Нет. Нет, я из Америки. Я из.. вашего будущего. Из двадцатого века
от рождества Христова. - Барри покраснел. Это прозвучало преглупо, а
он был человек скромный. Но он знал: ничего ему не мерещится. Он у
себя в комнате, но сейчас она совсем другая. Эти стены не простояли
пяти веков. Здесь не стирают пыль, но все новое. И том Альберта
Великого в кипе у его колен - новехонький, в мягком, ничуть не
высохшем переплете из телячьей кожи, и ничуть не потускнело тисненое
золотом название. И стоит перед ним Ленуар - не в костюме, а в
каком-то черном балахоне, человек явно у себя дома...
- Пожалуйста, присядьте, сударь,- говорил меж тем Ленуар. М прибавил
с изысканной, хотя и рассеянной учтивостью ученого, у которого за
душой ни гроша: - Должно быть, вы утомлены путешествием? Не окажете ли
мне честь разделить со мною ужин? У меня есть хлеб и сыр.
Они сидели за столом и жевали хлеб с сыром. Сперва Ленуар попытался
объяснить, почему он решился прибегнуть к черной магии.
- Мне все опостылело, - сказал он. - Опостылело! Я работал не щадя
себя, в уединении, с двадцати лет, а чего ради? Ради знания. Дабы
познать иные тайны природы. Но познать их не дано.
Он с маху на полдюйма вонзил нож в доску стола, Барри даже
подскочил. Ленуар маленький, щупленький, но, видно, нрав у него
пылкий. И лицо прекрасное - хоть и очень бледное, худое, но столько в
нем ума, живости, одухотворенности. Пенниуизеру вспомнилось лицо
прославленного атомного физика, чьи фотографии появлялись в газетных
полосах вплоть до 1953 года. Наверное, из-за этого сходства у него
вырвалось:
- Иные тайны познать дано, Ленуар; мы не так уж мало всякого
узнали...
- Что же? - недоверчиво, но с любопытством спросил алхимик.
- Ну, это не моя область.
- Умеете вы делать золото? - спросил Ленуар с усмешкой.
- Нет, кажется, не умеем, но вот алмазы у нас делают.
- Каким образом?
- Из углерода... ну, в общем, из угля... при огромном нагреве и под
огромным давлением, как я понимаю. Вы же знаете, и уголь и алмаз - тот
же углерод, один и тот же элемент.
- Элемент?!
- Ну, я ведь говорил, сам я не...
- Который из всех - первоэлемент? Который главенствующая стихия? -
закричал Ленуар, вскинул руку с ножом, глаза его сверкали.
- Элементов около сотни, - стараясь не выдать испуг, сдержанно
ответил Барри.
Два часа спустя, выжав из Барри все, до последней капли, остатки
сведений по химии, который тот когда-то получил в колледже, Ленуар
выбежал в ночь и вскоре возвратился с бутылкой.
- О, господин мой! - кричал он. - Подумать только, что я предлагал
тебе всего лишь хлеб и сыр!
В бутылке оказалось чудесное бургундское урожая 1477 года, добрый
выдался год для винограда. Они выпили по стаканчику, и Ленуар сказал:
- Если бы я мог тебя хоть как-то отблагодарить!
1 2 3 4 5