До рассвета оставался еще целый час, и он мог позволить себе расслабиться, поскольку чувствовал, что никакой засады бандитов во внутреннем дворе башни не осталось. Они ушли, как только схватили Линду. Им был нужен лишь ее камень, и каким-то образом они узнали, где находится девушка… Но позже, когда они пленили ее и обнаружили, что камня при ней нет, почему они ушли? Ответ мог быть только один: они знали, что тот, кто стал носителем камня, никуда от него не денется. Он будет искать свою драгоценность, даже если она окажется от него на другом краю света, он превратится в зомби, в сомнамбулу и будет брести в своих бесконечных поисках до тех пор, пока не найдет свой камень или пока не умрет.
Им оставалось только следовать за ней. Но действительно ли бандиты знали об этом? Во всяком случае, они поняли, что камня нет в лагере, иначе бы не прекратили атаку и не отступили. И, если его предположения верны, у него остается неплохой шанс опередить их, поскольку он пойдет прямой дорогой к тому месту, где спрятан камень, и будет идти быстрее, чем сможет вести за собой бандитов едва живая девушка.
Он сможет прийти туда первым и, выбрав хорошую позицию для стрельбы, устроить засаду, тогда у него появится шанс… И это, пожалуй, была первая здравая мысль за весь период его долгих ночных раздумий.
Допустим, ему очень повезет, и благодаря энергетическому оружию, используя фактор внезапности, ему удастся справиться с бандой, тем более что, наверно, они не рискнут последовать за Линдой в пустыню всей бандой. Скорее всего, выделят для этого небольшой отряд из наиболее подготовленных людей.
Вопрос в том, что он будет делать потом? Что он будет делать с Линдой? Позволит ей вновь надеть камень и будет смотреть, как девушка медленно умирает у него на глазах? Или не подпустит ее к камню, и тогда, возможно, она вновь впадет в кому, из которой уже не выйдет никогда…
На этот вопрос не было ответа, и Ротанов не мог себе позволить заглядывать так далеко. Сейчас перед ним была одна совершенно ясная задача — вырвать Линду из рук бандитов. Как бы ни складывались их отношения в последнее время, она была его женщиной, она попросила его защиты еще на Земле, и это одна из причин, по которой он очутился здесь. Никуда ему теперь от этого не деться.
Ротанов медленно достал сигарету. Хотя он давно бросил курить, тем не менее всегда носил с собой маленький портсигар с дюжиной когда-то любимых сигарет. Он и сам не знал толком, почему не хочет с ними расстаться. Возможно, для того, чтобы окончательно убедиться, что избавился от пагубной привычки молодости и полностью владеет своими желаниями.
Но, скорее всего, дело было не в этом. Слишком много воспоминаний вызывал в нем этот маленький, остро пахнущий бумажный цилиндрик. В трудные моменты он иногда доставал сигарету, разминал ее между пальцами лишь для того, чтобы вдохнуть забытый земной аромат. Вот и сейчас он это проделал. Под чужими звездами земной табак пахнет совершенно иначе. Словно где-то далеко, едва слышно, вступает в игру местного оркестра родная, нездешняя скрипка. Ее мелодия грустна и едва уловима, но он знает, что она хочет сказать.
Скрипка говорит о том, что слишком часто на звездных дорогах встречаются острые камни, что многие его товарищи так никогда и не вернутся домой, что сегодня он опять выбрал дорогу, с которой не все возвращаются…
Скрипка пела о долге, об обязательствах, которые невозможно выполнить, о том, что еще не поздно передумать…
Никто его не упрекнет, даже Хорст сделает вид, что ничего не случилось, что не было ночного разговора. Лишь одобрительно хлопнет по плечу, но где-то в глубине его глаз притаится с этой минуты искра сомнения. Командир, оставляющий своих людей в беде, командир, без всяких причин меняющий свои решения, недостоин быть командиром…
В этот момент или чуть позже, когда Ротанов представил себе совершенно отчетливо, что его ждет в раскаленной пустыне, преодолеть которую за один переход пешком ему все равно не удастся и придется ночевать на открытом пространстве, отдав себя на волю случая и на милость песчаников.
В тот момент, когда он ясно представил, что ждет его в конце этого похода, из которого невозможно вернуться живым, и все же не изменил своего решения, среди беспорядочного нагромождения камней Ротанов отчетливо увидел силуэт человека, целеустремленно идущего к их лагерю.
Позже он часто думал, было ли это простым совпадением? И стал сомневаться в том, что это было именно так. Но в тот момент, когда он заметил фигуру незнакомца, открыто, не прячась, идущего от стены к лагерю, у него, разумеется, не было времени на сложные рассуждения.
Инспектор снял игольник с предохранителя, нащупал мушкой, отчетливо видной в звездном полумраке, силуэт человека и негромко, чтобы не будить без нужды утомленных ночным боем товарищей, коротко бросил в темноту:
— Стой! Бросить оружие, руки за голову!
Человек не ответил и не остановился. Теперь он был от Ротанова всего в каких-то десяти метрах, и можно было рассмотреть за его плечами пороховое ружье и куртку с красно-белыми полосами, любимыми цветами банды Барсика, такие куртки бандиты надевали, отправляясь на ночное дело, чтобы не перестрелять в темноте друг друга. Подпускать ближе этого ночного гостя было опасно.
— Еще шаг, и я стреляю!
Человек не остановился. Теперь оставалось только спустить курок, но поведение незнакомца показалось Ротанову слишком странным, и, прежде чем выстрелить, инспектор изменил линию прицела. Мушка опустилась ниже, к ногам бандита, и лишь после этого щелкнул спусковой механизм. Но вслед за этим щелчком не последовало знакомого, шипящего свиста реактивной иглы. Пистолет, который никогда не отказывал, дал осечку.
Это было настолько невероятно, что в первую секунду Ротанов растерялся и, лишь потеряв несколько драгоценных секунд, схватил лежавший рядом с ним бластер. Но стрелять теперь из энергетического оружия было уже слишком поздно. Расстояние сократилось настолько, что вместе с ночным визитером он поджарил бы и себя самого.
— Успокойтесь, Ротанов, мне нужно всего лишь поговорить с вами.
То, что этот человек знал его фамилию и обратился к нему, запросто эту фамилию использовав, окончательно выбило Ротанова из привычной отработанной колеи ближнего боя.
Еще и голос показался ему знакомым, а через несколько секунд он и в самом деле узнал этого человека, хотя сейчас, как никогда раньше, усомнился в том, человек ли это. Теперь уже поздно было что-то предпринимать, да и не нужно. Палмес миролюбиво уселся рядом с ним на камне и с легкой усмешкой спросил:
— Сигаретой не угостите?
Чтобы избавиться от налета нереальности всего происходящего и убедиться хотя бы в том, что Палмес ему не приснился, Ротанов протянул ему измятую сигарету, которую до сих пор все еще катал между пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106