Но не сразу доставишь, а погодя маленько. Как только ворон черный весть передаст, так лети ты в сад райский не медля ни капельки! – прорычала Усоньша Виевна, бумазею замызганную в консервную банку сунула и дальше отправилась.
А Семаргл и не думал медлить – он словно сдурел от грохота, заскулил, закрутился да сорвался с места и понесся по стволу дуба. И совершенно одинаково ему было, кто ту банку с хвоста отцепит. Потому и не противился крылатый пес, когда в руки Яриле попался. Освободил его Ярила от почтовой повинности, снял с хвоста консервную банку, записочку из нее вынул. Прочел и тут же брата позвал.
– Гляди-ка, Уд, чего Усоньша задумала! Решила Власия в ловушку заманить. Давай-ка, братец, устроим ей встречу знатную?!
Ну Услада уговаривать не надо было – того хлебом не корми, а созорничать дай. Понеслись братья к выходу из Пекельного царства – на лесную поляну где находится жерло колодца, прикрытого крышкой, сделанной из железного дерева. Как раз над этой крышкой, что колодец закрывала, устроили озорные боги сюрприз для Усоньши Виевны, а сами спрятались посмотреть, как он подействует. Тихо сидели они, только лукаво переглядывались, предвкушая очередную потеху.
А Усоньша, отправив письмецо, кинулась на другой конец подземного царства.
– Сволота, бабища каменная, – зарычала она голосом грубым да страшным, – а ну подкинь меня до самого выходу в мир поднебесный!
Сволота немедленно выполнила приказ, она уже давно привыкла работать грузоподъемником при дочке местного управителя. Подставила бабища огромную ладонь да подкинула Усоньшу Виевну высоко-высоко. Усоньша вверх подлетела и со всего маху в крышку крепкую головой врезалась. Говорили, что голова у Усоньши Виевны чугунная, но это больше в переносном смысле, когда на глупость ее намекали, однако сейчас такой звон раздался, будто голова Усоньшина и вправду из чугуна отлита была. Рухнула дочка князя тамошнего вниз, опять на ладошку каменной бабищи приземлилась. А Сволота дура дурой была, соображение у нее частенько отказывало. Улыбнулась она глупо да снова Усоньшу вверх подкинула. А Усоньша, оглушенная ударом, и вымолвить ничего не успела.
Опять зазвенело и в голове Усоньшиной, и во всем царстве Пекельном. Это она во второй раз в крышку со всего маху врезалась.
– Вот ведь театра кака! – сказала Сволота и ну Усоньшу подкидывать, ловить и снова подкидывать да приговаривать: – Прямо спортивная таки театра получается!
У великанши на голове уж места живого не осталось, прическа помялась, а рога пообломались. А бабища каменная знай со всей дури подбрасывает да подкидывает.
Голова Усоньшина оказалась крепче железного дерева, пробила все-таки Усоньша Виевна крышку. Уцепилась великанша за край колодца страшными лапищами, подтянула богатырское тело да на свет божий выползла.
Тут-то ее и накрыл сюрприз Ярилы и Уда. Как только она на край колодца вылезла, так опрокинулась на нее огромная бадья, полная несмываемых белил. Завопила дико Усоньша, в избу на курьих ногах кинулась. Первым делом глаза протерла, зеркало достала и не сразу сообразила, кто это в нем такой страшный отразился. А когда дошло до нее, что это она сама, то разъярилась дочка подземного князя пуще прежнего. Еще бы, столько времени потеряла, когда предыдущую белизну смывала, а дело тем же кончилось! Решимость ее окрепла, задумала она окончательно Лукоморье изничтожить.
– Вы еще вспомните Усоньшу Виевну! – рыдала великанша, размазывая по лицу горючие слезы вперемешку с белилами.
И ведь не сообразила даже, что лукоморцы в ее беде и не виноваты вовсе. А где ж ей сообразить, если у нее мозгов в голове что кот наплакал? Да и не могло у нее много мозгов быть, потому что все место пасть зубастая занимала да рыло огромное с рогами. Давно уже народ подметил, что, у кого рога есть, тому в уме отказано. И чем больше те рога, чем раскидистей, тем прямее извилины мозговые.
Сразу в Городище Усоньша не понеслась, крепко запомнив горький опыт. Нашла она в избе колдовские зелья, большой чан на печь поставила и ну варить да заклинания бесовские приговаривать. Буря-яга кое-чему воспитанницу свою научила, так Усоньша колдовала, не сильно, правда. Но напакостить немного – на это ее знаний магических хватало.
Власий-царевич записки Усоньшиной не получил, забыли младшие сыновья Сварога записку Усоньшину ему отдать, да оно и к лучшему. В записке той Усоньша спровадить его в земли дальние Чукотские собиралась. Придумала, что нерпа в морях ледяных выродилась, а медведь белый, напротив, шибко размножился, в связи с чем будто бы Власию баланс природный восстановить требуется. Врала она, конечно, беззастенчиво, но тоже понять Усоньшу можно. Крепко великанша мышей боялась и повторять близкое знакомство с ними не хотела. За этим Власия подальше от Лукоморья отправить попыталась. И хорошо, что Ярила с Удом записочку по рассеянности потеряли. Так Власий в Ирие делами домашними занимался, беды не ждал, не ведал.
И в Лукоморье беды тоже не ждали, к встрече хызрырской невесты готовились. Царский терем сверху донизу словно языком вылизали, наводя чистоту, а потом еще раз – снизу доверху. Вавила распорядился пир готовить, да из таких кушаний, какие княжне Кызыме привычны и приятны будут. И тут-то он сильно озадачился. Оказалось, что привычно было княжне пить напиток из конского молока, есть конину жареную и закусывать все это хлебом пресным, плоским и тягучим как резина, какой на камнях разогретых печь полагалось.
Озадачился Вавила и собрал думу боярскую обсудить этот важный вопрос. Воевода Потап как только услышал, чем будущей царице питаться полагается, так крик да шум устроил, грудью встал на защиту лошадок. Подоить, говорит, разрешу, а резать – тут и думать о таком злодействе не моги! Три дня дума боярская думала, да так ничего дельного придумать не смогла. Выручили дочки царя Вавилы. Василиса Премудрая предложила альтернативное угощение, устраивающее всех. Напомнила царю дочка ученая, что хызрыры не только конину едят, но и баранину тоже уважают, особенно когда она в шашлыках. Еще объяснила, что шашлыком баранина делается, когда овцу на вертел длинный насаживают да на костре жарят. А Марья Искусница кобыл подоить обещала, дабы хызрырский национальный напиток приготовить. Рецепт, сказала, придумает.
И княжна Кызыма, что с отрядом к границе Лукоморья приближалась, тоже подвоха не ожидала. Она хоть и не в восторге была оттого, что так далеко замуж ее отдали, но не противилась этому. Понимала, что вовремя о замужестве не подумала, а теперь, в сорок годов, выбирать не приходится. А так как мирный договор Урюк Тельпек с царем Вавилой заключил еще три года назад, то и ехала она, не скрываясь, и посты вперед выслать не позаботилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76