Зикс рассмеялся, но настаивать не стал.
Карел сел за руль ближайшего «Кюбельвагена» и они с Зигелем покатили в обратном направлении к Лхасе.
— У вас, наверное, отличная зрительная память, — предположил археолог.
— Это у меня профессиональное, — кивнул майор. — Кроме того, я изучил много всевозможных материалов этнографического и исторического характера, касающихся Тибета и его древней столицы. Не люблю работать вслепую.
— А вы знаете, каково ваше непосредственное задание?
— Ну, разумеется, классификация рас Тибета. Я вот только не пойму, как оно сочетается с нашей главной целью.
— Кстати, классификацию местных рас уже проводили. Если мне не изменяет память, в тысяча девятьсот тридцать восьмом году, — посчитал нужным сообщить профессор. — Кажется, этим занимался некий антрополог из СС, Бруно Бергер.
— Совершенно верно, скорее всего, вы имеете в виду экспедицию Эрнста Шеффера конца тридцатых годов. В то время контакты с Лхасой только налаживались.
— Но ведь никто из членов той экспедиции не пропал, все благополучно возвратились домой в Германию.
— Тогда у них были совсем иные цели, — усмехнулся штурмбаннфюрер. — Шеффер собирал этнографический материал, особо не углубляясь в местные горы...
Через полтора часа они уже въезжали в Лхасу.
15
Монастырь нашелся без труда.
В Шестнадцатом отделе НКВД имелась подробная карта столицы Тибета, зарисовки и фотографии архитектуры города.
В 20-х годах сюда неоднократно отправлялись экспедиции художника Рериха и сотрудников спецотдела ОГПУ. На все эти мероприятия советским правительством были ассигнованы колоссальные суммы.
Особенно успешно в Лхасе поработал чекист Яков Блюмкин, который под видом ламы путешествовал вместе с караваном Рерихов.
В монастыре шел праздник.
Во дворе была установлена большая статуя добродушного бритоголового толстяка с дорожным узелком в руках. Статуя возвышалась на расписанном красным лаком алтаре.
— Погодите, штурмбаннфюрер, — придержал Карела профессор. — Давайте немного понаблюдаем за этим действом, полагаю, будет интересно...
Они зашли во двор монастыря и, став в тени растущих у забора деревьев, принялись наблюдать за облаченными в алые праздничные одеяния монахами.
Монахи в унисон произносили священные тексты, их низкие рокочущие голоса, казалось, взывали к самым глубинным пустотам земли.
Глухо бухал барабан, играли флейты, звенели тарелки и колокольчики.
— Как я понимаю, это статуя Майтрейи, — сказал майор, — Будды Грядущего и буддийского, так сказать, «Антихриста».
— Его еще называют Чампой, — кивнул профессор, получая истинное удовольствие от созерцания празднества. — Однажды он станет новым воплощением Будды и сойдет с небес на землю. Обратите внимание вон на того монаха, справа от статуи. То, что он держит в руках, называется «мельница», символ вечно вращающегося мира.
— Чем-то похоже на свастику, — заметил Карел.
— Тхутпэн Гьяцо в своих трудах также обратил внимание на подобное сходство. Буддийская традиция учит, что все рано или поздно возвращается на круги своя. Следом за золотым веком приходит серебряный, затем бронзовый и железный, который ведет к концу всех времен. Из цепочки упадка к новому циклу жизни человечество пробуждает мессия. Он переворачивает песочные часы Вечности, и все повторяется снова...
В толпе монахов сильно выделялся странный человек в белом, падающий ниц перед статуей и выкрикивающий какие-то нечленораздельные звуки.
— Это дукпа, — поспешил пояснить археолог, — так называемый «освобожденный». Ему дарован дар ясновидения и иное, нечеловеческое зрение.
— Любопытно, — согласился Карел, явно не разделяя восторгов профессора.
— Тибетцы давно обратили внимание на одну интересную особенность, — продолжал увлеченно рассказывать Зигель. — Дар ясновидения люди, как правило, приобретают после мозговой травмы. Особый «третий глаз» здесь открывают искусственно. Отобранному из десятков претендентов монаху сверлят в середине лба маленькое отверстие и на несколько дней закрывают его деревянным клинышком и целебными мазями, после чего дают ране зарасти...
Археолог не стал напоминать, что подобные операции уже несколько лет практикуют в СС. Все-таки истинные арийцы были не тибетцы, и страшный хирургический эксперимент не сделал из подопытных солдат ясновидцев.
Результат был достигнут, но несколько иной. «Третий глаз» стали открывать на затылке. Так появились отряды СС «Вервольф».
— Смотрите, сейчас будет самое интересное, — предупредил профессор.
Статуя Майтрейи ожила.
Добродушный толстяк жутко улыбнулся и, раскрыв глаза, одобрительно поглядел на монахов сквозь сизый дым курящихся вокруг благовоний.
— Черт возьми, что здесь происходит? — удивленно воскликнул майор, не веря своим глазам.
— Спокойно, дружище, не делайте резких движений, и оно нас не тронет...
Перекинув дорожный узелок через плечо, гигантский Майтрейя с грохотом сошел с алтаря, раздавив какого-то монаха, не успевшего вовремя отскочить.
Каменное воплощение Будды по-прежнему улыбалось.
Продолжая произносить священные тексты, монахи выстроились по обе стороны от ожившего изваяния и под все ту же непрекращающуюся музыку двинулись на улицу, пройдя сквозь распахнутые ворота монастыря, украшенные невесть где раздобытыми в конце февраля цветами.
Статуя неуклюже вышагивала в середине процессии, то и дело с трудом поворачивая свою уродливую голову.
Собравшиеся снаружи монастыря люди встретили ее появление воплями всеобщего восторга.
— Просто абсурд какой-то. — Карел вытер платком лицо. — И как вы все объясните?
Невероятно довольный собой профессор пожал плечами:
— Магия Высших Неизвестных, духи Иной Стороны, называйте как хотите. В любом случае нам пока недоступны подобные силы. Зачем ломать себе голову над неразрешимой задачей? Только что свершилось чудо, и мы с вами стали невольными свидетелями. Разве это не прекрасно?
— Это отвратительно, — гневно отрезал майор, с неприязнью глядя на опустевший алтарь, у которого по-прежнему валялась раздавленная жертва сегодняшнего праздника. — Этот толстяк, он похож на жирного уродливого младенца, его улыбка... ничего отвратительней я еще не видел.
— В этом-то и заключается главное отличие наших культур, — усмехнулся Зигель. — Восточной и европейской. Мы живем в совершенно разных плоскостях, разных мирах. У нас иная философия, свое восприятие одних и тех же вещей и совершенно разные традиции. Мы просто психологически не можем понять их мир. Тибет живет совсем в другом временном измерении, нежели весь прочий мир. Вы, наверное, заметили: они не обращают на нас внимания, потому что попросту нас не видят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69