Сам же Березовский в этом самом своем офисе рядом с Понькиным, Дугиным и Ларисой будет извиняться по телефону перед десятками срочно необходимых ему людей, что не сможет переговорить прямо сейчас, что потом перезвонит, хотя вопросы горящие есть. Только Путин не сможет оказаться в их компании. Потому что материя и антиматерия не должны встретиться. Сами знаете.
Понькин сначала не очень хотел план выкладывать. Он понимал, если Литвиненко все разузнает, то сам же и доложит Березовскому. А Березовский почему-нибудь не станет с ним, с Понькиным, говорить, забудет как обычно. Потом решит, что ерунда все это. И план пропадет. Итак: задача номер один была проникнуть к Березовскому, лично встретиться, лично переговорить. Задача номер два: убедить. Убедить, что убийство Путина вполне осуществимо. Заставить Березовского поговорить об этом под запись, на спрятанный диктофон. Задача номер три: убедить Березовского настолько, чтобы тот отдал команду начать финансирование убийства, чтобы, кроме диктофонных слов, были бы конкретные дела, поездки доверенных лиц в Россию, переводы денег. Операцию задумал один из заместителей директора ФСБ Патрушева, генерал Кормилицин. Патрушев был в курсе, но с Кормилициным по этому делу говорил один раз только. Старался поменьше обсуждать. «Что зря языком чесать, — говорил. И еще говорил Кормилицину: „Ты действуй, а будет получаться, на продвинутом уже этапе каком-нибудь доложишь. Пореже с этим приходи, пореже со своими говори, не надо об этом болтать. Сам знаешь, ни хера не сделаем, а звон пойдет. Лучше — наоборот“. Идея простая совсем — вовлечь Березовского в операцию по физическому устранению Путина с целью компрометации. С целью же компрометации провести операцию почти до самого убийства, чтобы Березовский и его люди прошли весь путь заговора. А потом, Кормилицин не говорил этого Патрушеву, но и так ясно, что потом можно уже решить, что с этим сделать. Например: можно собранные материалы передать в Интерпол. Доказательно представить Берёзу террористом. Еще: можно продать Берёзе собранные доказательства. Или, например: дать Берёзе убить-таки Путина. В последнем случае, если у Березовского и вовлеченных в операцию сотрудников ФСБ убить не получится, можно на ходу обосновать, что таков и был замысел. А если получится — тогда другая власть придет, тогда и видно будет — при этой новой власти благоденствовать или от нее героем демократии поправшим сатрапа скрываться в том же Лондоне. Игра была задумана острая, интересная, обещавшая неподотчетные олигархические деньги по ходу дела. Планировалось взять с Березовского от 10 до 20 миллионов долларов на такую непростую операцию.
Понькин же патриотично считал себя провокатором, он считал, что заманивает зверя в ловушку, зверем же полагал Березовского. Он не знал, что жертву этой игры решено выбрать в последний момент.
— Саша, мне нужна встреча с Борисом Абрамовичем. Ты просто скажи ему, что я серьезно, что серьезных людей представляю.
— Андрюш, а ты помнишь наш разговор старый? Когда ты угрожал мне? Звонил в Лондон, не помнишь? Говорил, что под поезд меня бросите в Англии.
— Саша, не прав… Ты не прав, и все. Ты зло на меня держишь до сих пор, а сколько лет прошло. Я сказал тебе, что наши все равно тебя шлепнут, что в Англии не скроешься. Тут же тоже наши ребята работают. Саш, я о тебе заботился, а ты говоришь — угрожал. Если бы у меня на душе против тебя что-то было, я бы не стал предупреждать, а ведь предупреждал.
— Андрей, я напомню. Я должен был политическое убежище получить, а ты открытым текстом в ультимативной форме, прямо по телефону от имени Главной военной прокуратуры РФ предложил мне немедленно вернуться в Москву, при этом, опять же от имени прокуратуры, гарантировал решение всех моих вопросов, а именно то, что в случае моего добровольного возвращения в Россию меня не убьют и не посадят. Что условно дадут, и все, не помнишь?
— Так что тут плохого? Я за тебя впрягся, договаривался, выходил на следователя Барсукова, от него гарантии получил.
— Андрюша, ты когда над легендой работал, находился под обаянием фильмов с Брюсом Уиллисом. Или ты Стивен Сигал у нас сейчас? Ты говоришь: «Я, я, я». Теперь послушай, это не Америка и не кино. Как только бы якобы отставной майор вроде тебя полез наводить мосты в ген прокуратуру и в ФСБ, ему бы, тебе бы, немедленно дали по шапке. Впрягся за меня? Хрена! Тебе поручили позвонить, ты позвонил. Велели сказать, что дают гарантии, что не посадят и не убьют, — ты сказал. Ты же не от себя говорил, ты фамилии называл, кто гарантирует. Тебе сказали, что не захочу по-хорошему, сказать тогда, что из Англии выкрадем или прямо тут грохнем. Ты сказал. Ты мартышка у них, Андрюша. Я не знаю, на чем тебя держат, но тебя крепко держат.
— Саша, ты так понимаешь, потому что у тебя мозги уже загнанного зверя. Ты так говоришь, потому что и сам знаешь, что ты каждый день в опасности. Если бы не боялся, ты бы друзей не подозревал. А я друг тебе. Если они не убили тебя, то убьют еще, подожди. Либо автокатастрофу устроят, либо еще чего. Мне тебе рассказывать, что ли? Контора не прощает. Я с тобой резко говорил? Ну, хорошо, было. Причина есть, я тебе тогда говорил, сейчас повторю — некрасиво, что ты пишешь статьи свои для «Чечен-пресс». Ты же русский офицер. При любых обстоятельствах не должен так делать. Россию позоришь. Думаешь, что на Путина наезжаешь, а получается, что врагам России помогаешь. Но это ладно. Не об этом сейчас. Ты трезво рассуждай. Мне нужна встреча с Борисом Абрамовичем. Пойми ты. Не просто встреча. Важная встреча. Ну ладно, есть план убрать Путина. Это, кстати, единственное на сегодня, что и тебе и Борису дает полную гарантию безопасности.
— Андрей, словами не бросайся. Кого ты убрать можешь? Ты, брат, даже если остался законспирированным сотрудником, убрать, как я понимаю, можешь редиску, там, на огороде. Или озимые какие-нибудь.
— Ты передай, пожалуйста, а я объясню при встрече. Дело очень серьезное.
— Андрей, я дорожу доверием шефа, я с херней всякой к нему подходить не стану. А то он и по реальным делам со мной говорить не станет.
— Ладно, слушай, передай Березовскому, что в ФСБ тоже не все под питерскими. Есть группа старых московских кадров, выкованных еще до начала коммерческой деятельности генералов. Суровые мужики, дзержинцы такие, настоящие. Им то, что сейчас происходит, — не нравится. Они Путина ненавидят. За всё. За то, что бабки гребет лопатой, за то, что Родиной торгует. А патриоты-то остались. Сидели затаившись, надеялись пересидеть. Теперь понятно — не пересидят. Во-первых, страна рушится — кругом воровство одно, путиноиды всё через бабло считают, ветер дунет — поклонятся любому, хоть американцам, хоть китайцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Понькин сначала не очень хотел план выкладывать. Он понимал, если Литвиненко все разузнает, то сам же и доложит Березовскому. А Березовский почему-нибудь не станет с ним, с Понькиным, говорить, забудет как обычно. Потом решит, что ерунда все это. И план пропадет. Итак: задача номер один была проникнуть к Березовскому, лично встретиться, лично переговорить. Задача номер два: убедить. Убедить, что убийство Путина вполне осуществимо. Заставить Березовского поговорить об этом под запись, на спрятанный диктофон. Задача номер три: убедить Березовского настолько, чтобы тот отдал команду начать финансирование убийства, чтобы, кроме диктофонных слов, были бы конкретные дела, поездки доверенных лиц в Россию, переводы денег. Операцию задумал один из заместителей директора ФСБ Патрушева, генерал Кормилицин. Патрушев был в курсе, но с Кормилициным по этому делу говорил один раз только. Старался поменьше обсуждать. «Что зря языком чесать, — говорил. И еще говорил Кормилицину: „Ты действуй, а будет получаться, на продвинутом уже этапе каком-нибудь доложишь. Пореже с этим приходи, пореже со своими говори, не надо об этом болтать. Сам знаешь, ни хера не сделаем, а звон пойдет. Лучше — наоборот“. Идея простая совсем — вовлечь Березовского в операцию по физическому устранению Путина с целью компрометации. С целью же компрометации провести операцию почти до самого убийства, чтобы Березовский и его люди прошли весь путь заговора. А потом, Кормилицин не говорил этого Патрушеву, но и так ясно, что потом можно уже решить, что с этим сделать. Например: можно собранные материалы передать в Интерпол. Доказательно представить Берёзу террористом. Еще: можно продать Берёзе собранные доказательства. Или, например: дать Берёзе убить-таки Путина. В последнем случае, если у Березовского и вовлеченных в операцию сотрудников ФСБ убить не получится, можно на ходу обосновать, что таков и был замысел. А если получится — тогда другая власть придет, тогда и видно будет — при этой новой власти благоденствовать или от нее героем демократии поправшим сатрапа скрываться в том же Лондоне. Игра была задумана острая, интересная, обещавшая неподотчетные олигархические деньги по ходу дела. Планировалось взять с Березовского от 10 до 20 миллионов долларов на такую непростую операцию.
Понькин же патриотично считал себя провокатором, он считал, что заманивает зверя в ловушку, зверем же полагал Березовского. Он не знал, что жертву этой игры решено выбрать в последний момент.
— Саша, мне нужна встреча с Борисом Абрамовичем. Ты просто скажи ему, что я серьезно, что серьезных людей представляю.
— Андрюш, а ты помнишь наш разговор старый? Когда ты угрожал мне? Звонил в Лондон, не помнишь? Говорил, что под поезд меня бросите в Англии.
— Саша, не прав… Ты не прав, и все. Ты зло на меня держишь до сих пор, а сколько лет прошло. Я сказал тебе, что наши все равно тебя шлепнут, что в Англии не скроешься. Тут же тоже наши ребята работают. Саш, я о тебе заботился, а ты говоришь — угрожал. Если бы у меня на душе против тебя что-то было, я бы не стал предупреждать, а ведь предупреждал.
— Андрей, я напомню. Я должен был политическое убежище получить, а ты открытым текстом в ультимативной форме, прямо по телефону от имени Главной военной прокуратуры РФ предложил мне немедленно вернуться в Москву, при этом, опять же от имени прокуратуры, гарантировал решение всех моих вопросов, а именно то, что в случае моего добровольного возвращения в Россию меня не убьют и не посадят. Что условно дадут, и все, не помнишь?
— Так что тут плохого? Я за тебя впрягся, договаривался, выходил на следователя Барсукова, от него гарантии получил.
— Андрюша, ты когда над легендой работал, находился под обаянием фильмов с Брюсом Уиллисом. Или ты Стивен Сигал у нас сейчас? Ты говоришь: «Я, я, я». Теперь послушай, это не Америка и не кино. Как только бы якобы отставной майор вроде тебя полез наводить мосты в ген прокуратуру и в ФСБ, ему бы, тебе бы, немедленно дали по шапке. Впрягся за меня? Хрена! Тебе поручили позвонить, ты позвонил. Велели сказать, что дают гарантии, что не посадят и не убьют, — ты сказал. Ты же не от себя говорил, ты фамилии называл, кто гарантирует. Тебе сказали, что не захочу по-хорошему, сказать тогда, что из Англии выкрадем или прямо тут грохнем. Ты сказал. Ты мартышка у них, Андрюша. Я не знаю, на чем тебя держат, но тебя крепко держат.
— Саша, ты так понимаешь, потому что у тебя мозги уже загнанного зверя. Ты так говоришь, потому что и сам знаешь, что ты каждый день в опасности. Если бы не боялся, ты бы друзей не подозревал. А я друг тебе. Если они не убили тебя, то убьют еще, подожди. Либо автокатастрофу устроят, либо еще чего. Мне тебе рассказывать, что ли? Контора не прощает. Я с тобой резко говорил? Ну, хорошо, было. Причина есть, я тебе тогда говорил, сейчас повторю — некрасиво, что ты пишешь статьи свои для «Чечен-пресс». Ты же русский офицер. При любых обстоятельствах не должен так делать. Россию позоришь. Думаешь, что на Путина наезжаешь, а получается, что врагам России помогаешь. Но это ладно. Не об этом сейчас. Ты трезво рассуждай. Мне нужна встреча с Борисом Абрамовичем. Пойми ты. Не просто встреча. Важная встреча. Ну ладно, есть план убрать Путина. Это, кстати, единственное на сегодня, что и тебе и Борису дает полную гарантию безопасности.
— Андрей, словами не бросайся. Кого ты убрать можешь? Ты, брат, даже если остался законспирированным сотрудником, убрать, как я понимаю, можешь редиску, там, на огороде. Или озимые какие-нибудь.
— Ты передай, пожалуйста, а я объясню при встрече. Дело очень серьезное.
— Андрей, я дорожу доверием шефа, я с херней всякой к нему подходить не стану. А то он и по реальным делам со мной говорить не станет.
— Ладно, слушай, передай Березовскому, что в ФСБ тоже не все под питерскими. Есть группа старых московских кадров, выкованных еще до начала коммерческой деятельности генералов. Суровые мужики, дзержинцы такие, настоящие. Им то, что сейчас происходит, — не нравится. Они Путина ненавидят. За всё. За то, что бабки гребет лопатой, за то, что Родиной торгует. А патриоты-то остались. Сидели затаившись, надеялись пересидеть. Теперь понятно — не пересидят. Во-первых, страна рушится — кругом воровство одно, путиноиды всё через бабло считают, ветер дунет — поклонятся любому, хоть американцам, хоть китайцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56