Вот и все. Остальное — фантазии. А с фантазиями идут к психотерапевтам.
— Вы сами тоже подхватили инфекцию! — упрямо повторил Андерсон, стуча кулаком по койке.
— Хорошо. Значит, я болен, — спокойно согласился д-р Гроб. — А теперь скажите, кто, по-вашему, еще здоров.
— Таких нет. Просто у всех разная степень поражения. Всего степеней — семнадцать. Чем выше степень, тем обширнее слепое пятно. Зараженный уже не видит перемен, происходящих с ним и с другими. Химера представляется другой химере нормальным человеком.
— Хорошо, все это я уже от вас слышал. Кто же все-таки, по-вашему, избежал заражения?
— Я.
— Разве не странно, что вы один такой?
— Странно? Это трагедия! Я был бы несравненно счастливее, если бы у меня тоже появилось слепое пятно.
— Если вы — единственный здравомыслящий человек, зачем же вам лечиться?
Андерсон лукаво покосился на врача.
— Я же говорю: со слепым пятном я был бы гораздо счастливее. Жизнь стала бы куда приятнее…
— Вы хотите сказать, что обратились ко мне не для лечения, а чтобы стать безумцем?
— Не совсем безумцем. Все, что мне нужно, — это маленькое слепое пятно. Невозможно жить, видя, что вокруг тебя творится!
— Невероятно! — проговорил д-р Гроб.
— Послушайте! — Возбуждение Андерсона росло на глазах. — Предположим, что в нашей части Вселенной ускорился ход времени. Это значит, что часы тикают все быстрее, у всех людей одновременно ускоряется пульс. Ни один часовщик, ни одни врач не сможет заметить неладное. Понимаете?
— Не понимаю, — буркнул д-р Гроб.
— Как же вы можете мне помочь, если не понимаете, что происходит? — крикнул Андерсон. — Инфекция распространяется все стремительнее. Что вы намерены предпринять?
— Я намерен вас лечить, — сказал Гроб. — Такая у меня работа. Интеграция личности. Приспособление к обществу. Примите ближних — и они примут вас. Сотрудничайте, учитесь позитивной реакции.
— Что значит “позитивная”?
— Обратная негативной, — ответил д-р Гроб и неуклюже поднялся. Голова с взъерошенной шевелюрой так отяжелела, что с трудом держалась на плечах. — Боюсь, время сеанса истекло. Познакомьтесь перед уходом с моим ассистентом. Когда я в отпуске, меня заменяет ассистент.
Он позвонил в звонок, и в дверях появился молодой блондин с улыбкой во весь рот.
— Доктор Миллер, — представил его Гроб. — Один из самых многообещающих психотерапевтов молодого поколения.
Д-р Миллер подошел, чтобы пожать пациенту руку. Андерсон вскочил и спрятался под кушетку. На Миллера смотрели из-под нее два обезумевших глаза. Врачи переглянулись, и Миллер молча вышел.
— Ну-ну, — проговорил д-р Гроб. — Простите, что я вас огорчил. Вы заметили в докторе Миллере что-то необычное?
— Разумеется! — простонал Андерсон, не желая вылезать из-под кушетки. — Разве вы не видите, что он — почти полная химера? Наверное, у вас все-таки инфекция десятой степени.
Д-р Гроб успокоительно засмеялся.
— Признаться, я как-то не замечаю у него змеиного хвоста. Он что, просунут в дыру в штанах?
— Ни в коем случае! Они обматываются хвостом, как кушаком.
— Что ж, в следующий раз мы попросим доктора Миллера раздеться. Это вас убедит?
— Вы его не заставите.
— Посмотрим. А сейчас уже поздно. До свидания.
— Заставьте сейчас.
— Уже поздно, — в третий раз повторил д-р Гроб и издал звук, похожий на рычание.
В следующую секунду с улицы донесся, как эхо рычания, неотчетливый гул. Он так быстро нарастал, что любопытство пересилило в Андерсоне страх. Он вылез из-под койки, отряхнул брюки и занял позицию рядом с доктором у окна. По всей ширине улицы валила орда химер, распевая воинственную песню, смахивающую на львиный рык, разбивая по пути стекла, колотя по фонарным столбам чешуйчатыми хвостами. Смрад от козлиных туловищ, превращаясь в ядовитое облако, поднимался все выше.
— Так я и думал, — молвил д-р Гроб, благодушно кивая. — Демонстрация скаутских бригад “Мир и любовь”. Славные ребята, такие бойкие…
— Как же вы не видите?! — крикнул Андерсон. В ужасе взглянув на врача, он поспешно отвернулся, чтобы не ужаснуться еще больше,
— Вы испуганы? — участливо спросил д-р Гроб. — Что с вами?
Вместо ответа Андерсон бросился к выходу. Его проводил улыбчивый доктор Миллер: расстегнув молнию на брючном кармане, он выпустил наружу хвост и открыл им дверь, Доктор Гроб встал на задние лапы и на прощанье лизнул пациента в щеку.
— Больной выглядит гораздо лучше, — сказал он ассистенту.
Андерсон ехал вниз в лифте, не зная больше, мужчина он или женщина, человек или химера. Когда он вышел на затянутую смрадными парами улицу, было уже темно; его окружили тени — то ли реальные, то ли воображаемые, как лица среди листвы, которые можно узнать, а можно вообще не заметить,
При мысли об очередном сеансе у доктора Гроба (следующая пятница, шесть вечера) он содрогнулся. Стоит ли тратить понапрасну целых сто долларов? А с другой стороны, что еще остается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Вы сами тоже подхватили инфекцию! — упрямо повторил Андерсон, стуча кулаком по койке.
— Хорошо. Значит, я болен, — спокойно согласился д-р Гроб. — А теперь скажите, кто, по-вашему, еще здоров.
— Таких нет. Просто у всех разная степень поражения. Всего степеней — семнадцать. Чем выше степень, тем обширнее слепое пятно. Зараженный уже не видит перемен, происходящих с ним и с другими. Химера представляется другой химере нормальным человеком.
— Хорошо, все это я уже от вас слышал. Кто же все-таки, по-вашему, избежал заражения?
— Я.
— Разве не странно, что вы один такой?
— Странно? Это трагедия! Я был бы несравненно счастливее, если бы у меня тоже появилось слепое пятно.
— Если вы — единственный здравомыслящий человек, зачем же вам лечиться?
Андерсон лукаво покосился на врача.
— Я же говорю: со слепым пятном я был бы гораздо счастливее. Жизнь стала бы куда приятнее…
— Вы хотите сказать, что обратились ко мне не для лечения, а чтобы стать безумцем?
— Не совсем безумцем. Все, что мне нужно, — это маленькое слепое пятно. Невозможно жить, видя, что вокруг тебя творится!
— Невероятно! — проговорил д-р Гроб.
— Послушайте! — Возбуждение Андерсона росло на глазах. — Предположим, что в нашей части Вселенной ускорился ход времени. Это значит, что часы тикают все быстрее, у всех людей одновременно ускоряется пульс. Ни один часовщик, ни одни врач не сможет заметить неладное. Понимаете?
— Не понимаю, — буркнул д-р Гроб.
— Как же вы можете мне помочь, если не понимаете, что происходит? — крикнул Андерсон. — Инфекция распространяется все стремительнее. Что вы намерены предпринять?
— Я намерен вас лечить, — сказал Гроб. — Такая у меня работа. Интеграция личности. Приспособление к обществу. Примите ближних — и они примут вас. Сотрудничайте, учитесь позитивной реакции.
— Что значит “позитивная”?
— Обратная негативной, — ответил д-р Гроб и неуклюже поднялся. Голова с взъерошенной шевелюрой так отяжелела, что с трудом держалась на плечах. — Боюсь, время сеанса истекло. Познакомьтесь перед уходом с моим ассистентом. Когда я в отпуске, меня заменяет ассистент.
Он позвонил в звонок, и в дверях появился молодой блондин с улыбкой во весь рот.
— Доктор Миллер, — представил его Гроб. — Один из самых многообещающих психотерапевтов молодого поколения.
Д-р Миллер подошел, чтобы пожать пациенту руку. Андерсон вскочил и спрятался под кушетку. На Миллера смотрели из-под нее два обезумевших глаза. Врачи переглянулись, и Миллер молча вышел.
— Ну-ну, — проговорил д-р Гроб. — Простите, что я вас огорчил. Вы заметили в докторе Миллере что-то необычное?
— Разумеется! — простонал Андерсон, не желая вылезать из-под кушетки. — Разве вы не видите, что он — почти полная химера? Наверное, у вас все-таки инфекция десятой степени.
Д-р Гроб успокоительно засмеялся.
— Признаться, я как-то не замечаю у него змеиного хвоста. Он что, просунут в дыру в штанах?
— Ни в коем случае! Они обматываются хвостом, как кушаком.
— Что ж, в следующий раз мы попросим доктора Миллера раздеться. Это вас убедит?
— Вы его не заставите.
— Посмотрим. А сейчас уже поздно. До свидания.
— Заставьте сейчас.
— Уже поздно, — в третий раз повторил д-р Гроб и издал звук, похожий на рычание.
В следующую секунду с улицы донесся, как эхо рычания, неотчетливый гул. Он так быстро нарастал, что любопытство пересилило в Андерсоне страх. Он вылез из-под койки, отряхнул брюки и занял позицию рядом с доктором у окна. По всей ширине улицы валила орда химер, распевая воинственную песню, смахивающую на львиный рык, разбивая по пути стекла, колотя по фонарным столбам чешуйчатыми хвостами. Смрад от козлиных туловищ, превращаясь в ядовитое облако, поднимался все выше.
— Так я и думал, — молвил д-р Гроб, благодушно кивая. — Демонстрация скаутских бригад “Мир и любовь”. Славные ребята, такие бойкие…
— Как же вы не видите?! — крикнул Андерсон. В ужасе взглянув на врача, он поспешно отвернулся, чтобы не ужаснуться еще больше,
— Вы испуганы? — участливо спросил д-р Гроб. — Что с вами?
Вместо ответа Андерсон бросился к выходу. Его проводил улыбчивый доктор Миллер: расстегнув молнию на брючном кармане, он выпустил наружу хвост и открыл им дверь, Доктор Гроб встал на задние лапы и на прощанье лизнул пациента в щеку.
— Больной выглядит гораздо лучше, — сказал он ассистенту.
Андерсон ехал вниз в лифте, не зная больше, мужчина он или женщина, человек или химера. Когда он вышел на затянутую смрадными парами улицу, было уже темно; его окружили тени — то ли реальные, то ли воображаемые, как лица среди листвы, которые можно узнать, а можно вообще не заметить,
При мысли об очередном сеансе у доктора Гроба (следующая пятница, шесть вечера) он содрогнулся. Стоит ли тратить понапрасну целых сто долларов? А с другой стороны, что еще остается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47