Лена приехала в Москву поступать в университет, бросила в общаге вещи и пошла смотреть столицу, без цели, просто куда глаза глядят. Через час она набрела на стадион, через два нашла мужа. Расписались они тихо, с одним свидетелем на двоих, даже Ленкиным родным не сообщили, далеко больно, да и это был только их праздник. Сняли комнату, но виделись урывками. Сергей постоянно был на сборах, приезжал усталый, как будто чем-то недовольный, но дома оттаивал, был нежен и заботлив до смешного. А она как будто всегда стояла у двери, и он не успевал нажать кнопку звонка как щелкал замок и она уже на пороге, легкая, воздушная, невесомая, с улыбкой на губах и нежностью в серых с серебром единственных и неповторимых глазах.
- Как ты это делаешь? - удивлялся он.
- Не знаю, просто чувствую тебя. Просто я тебя люблю! - смеялась она и прижималась к могучему торсу Сергея.
- О чем ты все думаешь? - спросила она Сергея однажды бессонной ночью. - Я же чувствую что ты все время о чем-то думаешь?
- Знаешь, никак не могу повторить того забега, даже близко ничего нет. Тренер даже думает об отчислении, а я не знаю, не могу понять как тогда все это произошло.
Жена поцеловала его в щеку, погладила по головке, как маленького, шепнула ласково:
- У тебя еще все получится, вот увидишь!
- Вряд ли. Завтра на " Динамо " последняя прикидка.
- Во сколько?
- В одиннадцать.
- Я приду, посмотрю.
- Не надо.
- Ты только думай что я с тобой.
" Милый цыпленок, что ты можешь сделать?" - нежно подумал Сергей и притянул жену поближе, поцеловал в улыбающиеся губы.
- Тогда одень тоже самое синее платье.
- Хорошо. Вот не думала, что ты такой суеверный.
Выйдя на старт Быстров издалека увидел знакомый силуэт жены, помахал рукой. В этот раз она села ближе к финишу.
Старт он принял хорошо, летел грудь в грудь с Малаховым, но на шаг впереди был Ветеран. Свирепея Сергей пошел в разнос, опять до красных перед глазами, вкладывая все силы только в бег, безжалостно подстегивая себя животной яростью. И опять, как тогда, что- то зазвенело в голове, ощущение невесомости, пустота, впереди разметка финиша и темные линзы фотофиниша.
Еще не отдышавшись он оглянулся назад. Все глаза были на него спортсменов, судей, тренеров. У одних была зависть, у других изумление, тренер явно чего-то не понимал, и только в глазах ветерана была усталость и больше ничего.
- Ну, молоток, я понял что тебе нужно: дух соревнований, атмосфера стадиона! -Старший тренер обнял его за плечи, - Иди, переодевайся, приедешь на базу через три дня.
Сергей вспомнил о жене, поднял глаза, и сбросил руку тренера рванулся вверх по трибуне. На этот раз она уже пришла в себя и встретила мужа виноватой улыбкой. Дома, вечером, она сказала:
- Ты знаешь, это не был обморок. Я думала что в прошлый раз мне показалось, что я за тебя слишком сильно переживала. Но нет. Сегодня все было точно так же. Понимаешь, я чувствовала, как тебе плохо, хотела помочь тебе, и на секунду, может больше, была там, с тобой. Какой-то звон в ушах, и я уже вижу дорожку, спину соперника, я бегу, финиш, и все! Темнота, и уже твое лицо склоняется надо мной.
Она прижалась к Сергею, заглянула в его глаза:
- Так что мы с тобой вдвоем побеждаем.
Долго они не спали в ту ночь, все обсуждали, как, и почему это происходит с ними, и, самое главное - что же им теперь делать с этой своей тайной.
- Врачи замучат, - вздохнул Сергей, - Я эту компанию хорошо знаю, изведут как подопытных кроликов. После того, первого забега я два часа в их проводах кувыркался, кровь и мочу сдавать замучился. А теперь нас вообще со света сживут, и тебя, и меня.
Елена пробовала возражать.
- Все-таки это как-то нечестно. Мы вдвоем, а они каждый сам по себе.
- Что ж теперь, отказаться от всего?
- Конечно! Малахов ведь сильней тебя.
- Тогда это конец всему. Я ведь ничего больше делать не умею. Родителей не знаю, из детдома сразу в школу-интернат. И все десять лет секунды, километры, тренажеры. На каникулы все разъезжались по домам, а я продолжал мотать по стадиону километры. До красных кругов перед глазами, спал всегда без снов, как в яму проваливался. Первый сон уже с тобой увидел, недели две назад. И знаешь что там было? Бег. Будто мне до финиша метров десять остается, а я бегу как в замедленном повторе, хочу быстрей, и не могу. Тело как в вату обернуто. Меня в школе олимпийского резерва все фанатом звали. Остальные и покуривали втихаря, и винцом баловались. Им спорт что - возможность помотаться по миру, себя показать. А у меня на этом вся жизнь завязана. Я и стометровку выбрал потому, что королевская дистанция... Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее.
Разбудил их звонок телефона. Голос тренера был довольным.
- Ну, пляши, поставили тебя в сборную первым номером, второй Малахов.
- А ветеран?
- Он решил закончить. Ты же знаешь, последний раз он пришел только четвертым. Так что послезавтра жду тебя на базе.
- Хорошо, - согласился Сергей.
Добила его статья в "Советском спорте". Результаты Быстрота объявлялись сенсационными, выступления стабильными, все специалисты и бывшие чемпионы были настроены оптимистично, и в конце статьи автор торжественно заключил: "Наконец-то и у нас появился спринтер, способный поспорить с Генри Джексоном"!
- Кто такой Джексон? - спросила читающая через его плечо Лена.
- А ты не знаешь? Ну, ты что! Чемпион двух олимпиад, мировой рекордсмен. Говорят, что это будет его последний старт.
- А почему они этому так рады?
- Еще бы! За последние шесть лет Джексон не отдал нам ни одной золотой медали. Только Европу наши и выигрывали.
- Ну что ж, придется нам у него выигрывать.
Елена потрепала его по шевелюре и отошла к плитке.
- А как же ты? - спросил Сергей. - Опять будешь терять сознание?
- Я потерплю. Позвони Мишке, скажи чтобы он меня проводил.
Так они и сделали. Мишка, единственный друг Сергея и свидетель на скромной свадьбе, был только рад удружить другу.
Джексона Сергей обошел всего на две сотых секунды, и оба они вбежали в новый, как говорили газеты, фантастический мировой рекорд. Выиграл Быстров у Джексона и двести метров, приведя в восторг весь стадион, а особенно больших начальников от большого спорта.
Глядя с пьедестала сверху вниз на огорченное лицо экс-рекордсмена Сергей неожиданно даже для себя сказал: - Прости, друг, ради бога прости!
Американец, конечно, ничего не понял, просто улыбнулся, пожал Сергею руку, потом почему-то отдал ему свои цветы. Потом этот снимок назовут символическим. Кончалась эра Джексона, начиналась эпоха Быстрота.
Лена в тот вечер не упала, только привалилась к Мишкиному плечу и на несколько секунд потеряла сознание, ужасно напугав этим несчастного Мишку. Но именно с этого старта между Еленой и Сергеем возникла постоянная связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11