Спасло их Православие? Осторожнее надо быть с такими вещами и не питать иллюзий. Церковь тоже серьезно больна. Торгует алкоголем и сигаретами, ее глава говорит что глобализация, мол, это естественный процесс, часть иерархов — голубые. Завтра по примеру католиков в Библию внесут изменения, выхолостив суть Евангелия. И с чем мы останемся? С Торой?
— А Тора-то тут причем?
Отец посмотрел с явной укоризной. Нельзя быть такой серой. — Тора тут вот причем. Если из Библии убрать Евангелие и приложения, то останется только Ветхий Завет, а это и есть еврейская Тора.
— Поэтому ты атеист?
— Ну, правильнее будет сказать — агностик. Атеизм, если разобраться, предполагает активную борьбу с разными верованиями. А я с религией не борюсь. Более того, готов допустить, что религия может быть даже полезной. Могу даже допустить, что Бог есть. Пока не доказано обратное, разумеется.
— Любопытно. Тогда почему ты в церковь не ходишь? Если Бог есть, то, мало ли чего….
— В какую, солнышко? На планете 6 000 000 000 человек, из них — 87 % (согласно второму изданию «Всемирной истории христианства») — верующие. Из них — 1 900 000 — христиане. Из них — 1 000 000 000 — католики. Оставшихся 900 000 христиан распределились между 33 820 ветвями и течениями. Жрецы каждой веры утверждают, что именно они обладают монополией на истину. Вопрос на засыпку… как выбрать правильную?
Сима поразмыслила. — А может и неважно… в какую именно? Через все можно найти дорогу к Богу?
— Ха! Если так рассуждать, то каждый человек может сам найти эту дорогу. Без посредников, так сказать. Вот только большая часть таких «богоискателей» вместо Бога приходит прямиком к дьяволу.
— И что же делать?
— А не надо ее искать, эту самую дорогу. Живи достойно, старайся сделать мир лучше, заботься о людях, человечестве и Бог, если он есть, сам тебя найдет.
Результатами разговора Сима осталась недовольна. Была мысль создать по примеру Хаббарда новую религию и использовать в своих целях. Жаль, но от этой идеи придется отказаться.
У Симы прибавилось забот. Ей и еще четырем братьям предстоял экзамен на очередную спецгруппу. Из Вильнюса должен был приехать наставник — проповедник. Приходилось тренироваться несколько часов в день. Да и теорию следовало подогнать. Например, выучить наизусть несколько текстов на санскрите. А еще инструктор записал ее на республиканские соревнования по Муай — Тай (тайскому боксу). Его в клубе преподавали параллельно, чтобы можно было поспарринговаться с реальными противниками. По Кун-Фу соревнований не было — там все приемы на поражение. Муай-Тай Симе не нравился. Особенно раздражала необходимость напяливать на себя шлем и разные доспехи. В них она чувствовала себя пугалом. Но спорить с инструктором, было не принято. Спасало то, что шли зимние каникулы. Иначе можно было зашиться. После тренировок хватало сил только доползти до дому. Светка скучала и возмущалась ее редкими визитами. Соревнования проходили в Тарту. В советское время бывший город Юрьев был славен старым университетом и базой стратегических бомбардировщиков, которой командовал Джахар Дудаев. После распада СССР бомбардировщики улетели, а университет остался. Сима добиралась туда на обычном рейсовом автобусе вместе с другими братьями. В ее весовой категории заявили всего двух девиц с весьма сомнительной подготовкой. Сима отключила защиту браслета — все должно быть честно. Несмотря на это, бои прошли легко: оба боя она выиграла вчистую. Не хуже выступили и остальные братья. Посмеиваясь над своим эстонским чемпионством, веселая компания отправилась обратно в Таллин.
Добираться пришлось долго. Тартуское шоссе перекрыла колонна тракторов, на которых окрестные хуторяне направлялись в Таллин — сказать правительству, что они о нем думают. Хуторян можно было понять. Сельское хозяйство Эстонии переживало далеко не лучшие времена. За годы прошедшие с объявления независимости, центральные усадьбы некогда процветающих колхозов пришли в запустение. Дома остались без отопления. Работы не было. Кто подался в Таллин на заработки, кто просто спился. Резко сократилось мясное и молочное животноводство. Его продукция не выдержала конкуренции с импортной. Оно и понятно — в Европе на каждый гектар шло в среднем по 1000 долларов государственных дотаций. Трудно конкурировать в таких условиях, да и климат пожестче. Уцелевшие мясокомбинаты перешли на привозное сырье. Треть земель просто не возделывалось. Горожане, получившие по реституции дедовы хутора, не спешили там работать. Просто использовали их под дачи. Плюс масса проблем при вступлении в Евросоюз. Выяснилось, что овощи и фрукты, произрастающие в Эстонии, не соответствуют тамошним нормам, и не будут соответствовать, хоть разбейся в лепешку. Соответственно их нельзя продавать в магазинах, пусть даже и у себя в стране. Европейские комиссии замордовали переработчиков сельхозпродукции, выдвигая совершенно невыносимые требования к оборудованию и технологиям. Квоты же на поставку этой продукции в Европу выделили смехотворные. Доступ на восточные рынки был перекрыт дискриминационными пошлинами, появившимися вследствие политики конфронтации с Россией и русским населением Эстонии. Правительство резонно напоминало, что выполняло волю народа. Мол, сами не хотели быть российским свинарником. «Будем голодные, но свободные!» — такие ведь лозунги были на митингах и в цепочках. Теперь же когда Европа и сама влетела в неприятности, эстонская продукция вообще зависла в воздухе. Никому она была не нужна. Даже внутри страны некому стало ее покупать. Просто не было денег. Промышленности пришлось еще хуже, чем сельскому хозяйству. Российский транзит иссяк, а подтянувшая животы Европа перестала покупать эстонский лес, который в последние годы непрерывным потоком шел к ближайшим портам. Да и леса оставалось совсем немного, слишком лихо принялись его рубить. Шах и мат! От колонны фермеров явственно попахивало навозом, который они заботливо приготовили в подарок родной власти. Везли, сей пахучий продукт на нескольких полуприцепах-самосвалах. Так, тащась за благоухающей процессией, автобус и въехал в Таллин.
С экзаменом на спецгруппу все прошло нормально. Наставник-проповедник Симе даже понравился, несмотря на определенную въедливость. Правда, до окончания каникул осталось всего два дня. Заскучавшая Светка предложила посмотреть, что делается в ее штатовской ссылке.
— Как Дик с ребятами? Судя по тому, что я вижу по ящику — там ужас что творится.
— Забавно! Похоже, что Светка к этому Дику неровно дышит, — подумала Сима с толикой ревности. — Парень, в самом деле, ничего, только туповат малость.
— Ладно, поглядим. Мне тоже интересно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— А Тора-то тут причем?
Отец посмотрел с явной укоризной. Нельзя быть такой серой. — Тора тут вот причем. Если из Библии убрать Евангелие и приложения, то останется только Ветхий Завет, а это и есть еврейская Тора.
— Поэтому ты атеист?
— Ну, правильнее будет сказать — агностик. Атеизм, если разобраться, предполагает активную борьбу с разными верованиями. А я с религией не борюсь. Более того, готов допустить, что религия может быть даже полезной. Могу даже допустить, что Бог есть. Пока не доказано обратное, разумеется.
— Любопытно. Тогда почему ты в церковь не ходишь? Если Бог есть, то, мало ли чего….
— В какую, солнышко? На планете 6 000 000 000 человек, из них — 87 % (согласно второму изданию «Всемирной истории христианства») — верующие. Из них — 1 900 000 — христиане. Из них — 1 000 000 000 — католики. Оставшихся 900 000 христиан распределились между 33 820 ветвями и течениями. Жрецы каждой веры утверждают, что именно они обладают монополией на истину. Вопрос на засыпку… как выбрать правильную?
Сима поразмыслила. — А может и неважно… в какую именно? Через все можно найти дорогу к Богу?
— Ха! Если так рассуждать, то каждый человек может сам найти эту дорогу. Без посредников, так сказать. Вот только большая часть таких «богоискателей» вместо Бога приходит прямиком к дьяволу.
— И что же делать?
— А не надо ее искать, эту самую дорогу. Живи достойно, старайся сделать мир лучше, заботься о людях, человечестве и Бог, если он есть, сам тебя найдет.
Результатами разговора Сима осталась недовольна. Была мысль создать по примеру Хаббарда новую религию и использовать в своих целях. Жаль, но от этой идеи придется отказаться.
У Симы прибавилось забот. Ей и еще четырем братьям предстоял экзамен на очередную спецгруппу. Из Вильнюса должен был приехать наставник — проповедник. Приходилось тренироваться несколько часов в день. Да и теорию следовало подогнать. Например, выучить наизусть несколько текстов на санскрите. А еще инструктор записал ее на республиканские соревнования по Муай — Тай (тайскому боксу). Его в клубе преподавали параллельно, чтобы можно было поспарринговаться с реальными противниками. По Кун-Фу соревнований не было — там все приемы на поражение. Муай-Тай Симе не нравился. Особенно раздражала необходимость напяливать на себя шлем и разные доспехи. В них она чувствовала себя пугалом. Но спорить с инструктором, было не принято. Спасало то, что шли зимние каникулы. Иначе можно было зашиться. После тренировок хватало сил только доползти до дому. Светка скучала и возмущалась ее редкими визитами. Соревнования проходили в Тарту. В советское время бывший город Юрьев был славен старым университетом и базой стратегических бомбардировщиков, которой командовал Джахар Дудаев. После распада СССР бомбардировщики улетели, а университет остался. Сима добиралась туда на обычном рейсовом автобусе вместе с другими братьями. В ее весовой категории заявили всего двух девиц с весьма сомнительной подготовкой. Сима отключила защиту браслета — все должно быть честно. Несмотря на это, бои прошли легко: оба боя она выиграла вчистую. Не хуже выступили и остальные братья. Посмеиваясь над своим эстонским чемпионством, веселая компания отправилась обратно в Таллин.
Добираться пришлось долго. Тартуское шоссе перекрыла колонна тракторов, на которых окрестные хуторяне направлялись в Таллин — сказать правительству, что они о нем думают. Хуторян можно было понять. Сельское хозяйство Эстонии переживало далеко не лучшие времена. За годы прошедшие с объявления независимости, центральные усадьбы некогда процветающих колхозов пришли в запустение. Дома остались без отопления. Работы не было. Кто подался в Таллин на заработки, кто просто спился. Резко сократилось мясное и молочное животноводство. Его продукция не выдержала конкуренции с импортной. Оно и понятно — в Европе на каждый гектар шло в среднем по 1000 долларов государственных дотаций. Трудно конкурировать в таких условиях, да и климат пожестче. Уцелевшие мясокомбинаты перешли на привозное сырье. Треть земель просто не возделывалось. Горожане, получившие по реституции дедовы хутора, не спешили там работать. Просто использовали их под дачи. Плюс масса проблем при вступлении в Евросоюз. Выяснилось, что овощи и фрукты, произрастающие в Эстонии, не соответствуют тамошним нормам, и не будут соответствовать, хоть разбейся в лепешку. Соответственно их нельзя продавать в магазинах, пусть даже и у себя в стране. Европейские комиссии замордовали переработчиков сельхозпродукции, выдвигая совершенно невыносимые требования к оборудованию и технологиям. Квоты же на поставку этой продукции в Европу выделили смехотворные. Доступ на восточные рынки был перекрыт дискриминационными пошлинами, появившимися вследствие политики конфронтации с Россией и русским населением Эстонии. Правительство резонно напоминало, что выполняло волю народа. Мол, сами не хотели быть российским свинарником. «Будем голодные, но свободные!» — такие ведь лозунги были на митингах и в цепочках. Теперь же когда Европа и сама влетела в неприятности, эстонская продукция вообще зависла в воздухе. Никому она была не нужна. Даже внутри страны некому стало ее покупать. Просто не было денег. Промышленности пришлось еще хуже, чем сельскому хозяйству. Российский транзит иссяк, а подтянувшая животы Европа перестала покупать эстонский лес, который в последние годы непрерывным потоком шел к ближайшим портам. Да и леса оставалось совсем немного, слишком лихо принялись его рубить. Шах и мат! От колонны фермеров явственно попахивало навозом, который они заботливо приготовили в подарок родной власти. Везли, сей пахучий продукт на нескольких полуприцепах-самосвалах. Так, тащась за благоухающей процессией, автобус и въехал в Таллин.
С экзаменом на спецгруппу все прошло нормально. Наставник-проповедник Симе даже понравился, несмотря на определенную въедливость. Правда, до окончания каникул осталось всего два дня. Заскучавшая Светка предложила посмотреть, что делается в ее штатовской ссылке.
— Как Дик с ребятами? Судя по тому, что я вижу по ящику — там ужас что творится.
— Забавно! Похоже, что Светка к этому Дику неровно дышит, — подумала Сима с толикой ревности. — Парень, в самом деле, ничего, только туповат малость.
— Ладно, поглядим. Мне тоже интересно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48