Какое еще вознаграждение? – спросил он.
– Сами знаете, – сказал Дэвид. – Вознаграждение в двадцать тысяч драхм. Сумма, которая была указана в афишах.
– Ах вот вы о чем, – сказал мэр. – Хм… Но ведь я написал это исключительно с целью выманить коммунистов из укрытия. Это была, если можно так выразиться, уловка.
– Что я говорил? – прошептал Дэвид Аманде.
– Мэр Ишакис, – непреклонно сказала Аманда. – В афишах красным по белому сказано, что вы выплатите двадцать тысяч драхм вознаграждения всякому, кто располагает сведениями о местонахождении ослов. Мы же не только сообщили вам эти сведения, но и показали вам, где ослы находятся. Таким образом, выплатить нам награду вы обязаны.
– Но, родненькие вы мои, – пролепетал мэр, покрываясь испариной, – это же была шутка.
– Нет, это не было шуткой, – хмуро сказал папаша Никос, – и вы это прекрасно знаете.
– Да-да, – подошел папаша Йорго, – это не было шуткой.
– Вы обещали вознаграждение, – продолжал папаша Никос, – и обязаны его выплатить. Дети заслужили его.
– Да, заслужили. Да, заслужили, – хором загудели сельчане.
– Ну, – в отчаянии сказал мэр, – если это единодушное решение, я думаю, что выполню его. Но денег со мной нет. Мне придется съездить в Мелиссу и взять их.
– Правильно, – ласково сказала Аманда. – Мы придем за деньгами завтра в четыре часа пополудни.
– Да-да, – хором кричали сельчане, – в четыре часа.
– Путь будет так, в четыре часа, – угрюмо сказал мэр.
Итак, дети, обласканные и расцелованные благодарными жителями Каланеро, отправились на виллу.
– Ну, – сказал генерал, когда они появились на террасе, – как все прошло?
– Превосходно, – сказала Аманда. – Видел бы ты, как мэр шлепнулся в воду, пытаясь вскочить в лодку. Это было почище, чем падение с моста.
– Как жаль, что я этого не видел, – с иронией вставил Дэвид.
– Потом, – продолжала Аманда, – все были так взволнованы, когда увидели ослов, что мэр одного из своих расцеловал публично.
– Если бы у людей было больше времени целовать ослов, – заметил генерал, – мир был бы куда прекраснее!
– Видел бы ты, как они пытались заставить ослов плыть назад, – сказал Дэвид. – Маленький пони лягнул мэра в брюхо!
– Лучше поздно, чем никогда, – с удовлетворением сказал генерал.
– Когда ослы были переправлены в деревню, – сказал Дэвид, – мы потребовали у мэра вознаграждение.
– А, – сказал генерал, – и что же он ответил?
– Пытался изобразить, будто это была всего лишь шутка, – раздраженно сказала Аманда.
– Что я тебе говорил? – сказал Дэвид. – Да я такому ни в жизнь не поверю.
– К счастью, – сказала Аманда, – сельчане взяли нашу сторону и настаивали, что мы заслужили награду, так что мэру пришлось сдаться. Завтра в четыре часа пополудни мы за ней придем.
– Великолепно, – с удовлетворением кивнул генерал. – Просто великолепно.
– Я удивляюсь, почему ты все это одобряешь, – сказала Аманда.
– А почему я не должен это одобрять? – спросил генерал. – Хорошо задуманный и блестяще осуществленный план, который никому не причинил зла и сделал столько доброго для Яни. Я абсолютно не вижу причины, почему я не должен это одобрять.
Аманда пожала плечами: метод мышления ее отца всегда оставался для нее загадкой.
– Я сам подойду к четырем часам, – сказал генерал, – и маму тоже возьму с собой.
– Это куда, Генри? – спросила миссис Зяблик, которая как раз появилась на террасе в изумительном наряде.
– На центральную площадь деревни, – сказал генерал. – Надо будет пронаблюдать за тем, как мэр будет расплачиваться с Амандой и Дэвидом.
– Расплачиваться? За что? – изумилась миссис Зяблик.
– Я все утро, – раздраженно сказал генерал, – передавал тебе это на языке барабанов, так что повторять больше не буду.
– Да дело в том, – поспешила разъяснить Аманда, – что сельчане потеряли своих ослов, а мы нашли их и теперь требуем обещанного за это вознаграждения.
– Какая прелесть, милая, – сказала миссис Зяблик. – Ты видела маленькие зеленые орхидеи, которые растут, спускаясь вниз по деревьям? Очень боюсь, что такой до сих пор нет в моей коллекции.
На следующее утро мэр по пыльной дороге потрусил на маленьком пони в Мелиссу и скрепя сердце снял со своего банковского счета двадцать тысяч драхм, тщательно пересчитал купюры и спрятал в свой бумажник. Затем он отправился обратно в Каланеро.
В четыре часа пополудни все жители деревни от мала до велика собрались на главной площади деревни посмотреть, как мэр будет выплачивать вознаграждение, – во-первых, потому, что Аманда и Дэвид стали всеобщими любимцами, а во-вторых, сама мысль о том, что мэру придется расстаться с двадцатью тысячами драхм, приводила всех в восторг. Генерал-майор Зяблик с супругой спустились на площадь и встали в стороне от толпы, а брат с сестрой направились к таверне, где за столом, накрытым по такому случаю белоснежной скатертью, восседал мэр. Поставленный перед неизбежностью расплаты, он пытался сделать как можно лучшую мину при неблагоприятной для себя игре. Когда Аманда и Дэвид прошествовали к столу, он торжественно встал и произнес краткую речь.
– Жители Каланеро! – изрек он. – В течение долгого времени лучшим подтверждением репутации острова Мелиссы и, в частности, деревни Каланеро являлось желание чужестранцев гостить у нас и наше гостеприимство по отношению к ним.
– Правильно, – пробормотал папаша Йорго.
– Когда эти золотые крошки впервые приехали к нам гостить, – продолжил мэр, – мы приняли их как родных. Они показали себя смелыми, благородными и скромными аристократами.
По площади пронесся гул одобрения.
– За то время, что они пробыли с нами, – сказал мэр, – они сделали для нас, жителей Каланеро, немало полезного. Назову в первую очередь спасение моей жизни, когда подо мною рухнул мост.
Он сделал паузу и выпил стакан воды.
– И вот сейчас, – продолжил он, жестикулируя, словно драматический актер, – благодаря своей проницательности и мужеству они спасли всю деревню Каланеро, возвратив нам наших ослов и моего маленького пони.
– Когда же он наконец заткнется? – проворчал Дэвид, которому все это порядком надоело.
– Пусть позабавится. Бедняжка! – прошептала в ответ Аманда.
– Всем вам известно, – сказал наконец мэр, – что я объявил о вознаграждении тому, кто найдет ослов. Как человек слова, я намерен сейчас вручить объявленное вознаграждение этим двум замечательным детям.
Торжественно он вынул из кармана бумажник и принялся сосредоточенно пересчитывать две пачки сотенных купюр. Все жители хором отсчитывали каждую банкноту, ложившуюся на стол. Наконец он выложил на стол последнюю купюру и раскинул руками.
– Двадцать тысяч драхм! – крикнул он дрожащим голосом. – Я выплачиваю двадцать тысяч драхм нашим самым дорогим гостям за то, что они нашли наших ослов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Сами знаете, – сказал Дэвид. – Вознаграждение в двадцать тысяч драхм. Сумма, которая была указана в афишах.
– Ах вот вы о чем, – сказал мэр. – Хм… Но ведь я написал это исключительно с целью выманить коммунистов из укрытия. Это была, если можно так выразиться, уловка.
– Что я говорил? – прошептал Дэвид Аманде.
– Мэр Ишакис, – непреклонно сказала Аманда. – В афишах красным по белому сказано, что вы выплатите двадцать тысяч драхм вознаграждения всякому, кто располагает сведениями о местонахождении ослов. Мы же не только сообщили вам эти сведения, но и показали вам, где ослы находятся. Таким образом, выплатить нам награду вы обязаны.
– Но, родненькие вы мои, – пролепетал мэр, покрываясь испариной, – это же была шутка.
– Нет, это не было шуткой, – хмуро сказал папаша Никос, – и вы это прекрасно знаете.
– Да-да, – подошел папаша Йорго, – это не было шуткой.
– Вы обещали вознаграждение, – продолжал папаша Никос, – и обязаны его выплатить. Дети заслужили его.
– Да, заслужили. Да, заслужили, – хором загудели сельчане.
– Ну, – в отчаянии сказал мэр, – если это единодушное решение, я думаю, что выполню его. Но денег со мной нет. Мне придется съездить в Мелиссу и взять их.
– Правильно, – ласково сказала Аманда. – Мы придем за деньгами завтра в четыре часа пополудни.
– Да-да, – хором кричали сельчане, – в четыре часа.
– Путь будет так, в четыре часа, – угрюмо сказал мэр.
Итак, дети, обласканные и расцелованные благодарными жителями Каланеро, отправились на виллу.
– Ну, – сказал генерал, когда они появились на террасе, – как все прошло?
– Превосходно, – сказала Аманда. – Видел бы ты, как мэр шлепнулся в воду, пытаясь вскочить в лодку. Это было почище, чем падение с моста.
– Как жаль, что я этого не видел, – с иронией вставил Дэвид.
– Потом, – продолжала Аманда, – все были так взволнованы, когда увидели ослов, что мэр одного из своих расцеловал публично.
– Если бы у людей было больше времени целовать ослов, – заметил генерал, – мир был бы куда прекраснее!
– Видел бы ты, как они пытались заставить ослов плыть назад, – сказал Дэвид. – Маленький пони лягнул мэра в брюхо!
– Лучше поздно, чем никогда, – с удовлетворением сказал генерал.
– Когда ослы были переправлены в деревню, – сказал Дэвид, – мы потребовали у мэра вознаграждение.
– А, – сказал генерал, – и что же он ответил?
– Пытался изобразить, будто это была всего лишь шутка, – раздраженно сказала Аманда.
– Что я тебе говорил? – сказал Дэвид. – Да я такому ни в жизнь не поверю.
– К счастью, – сказала Аманда, – сельчане взяли нашу сторону и настаивали, что мы заслужили награду, так что мэру пришлось сдаться. Завтра в четыре часа пополудни мы за ней придем.
– Великолепно, – с удовлетворением кивнул генерал. – Просто великолепно.
– Я удивляюсь, почему ты все это одобряешь, – сказала Аманда.
– А почему я не должен это одобрять? – спросил генерал. – Хорошо задуманный и блестяще осуществленный план, который никому не причинил зла и сделал столько доброго для Яни. Я абсолютно не вижу причины, почему я не должен это одобрять.
Аманда пожала плечами: метод мышления ее отца всегда оставался для нее загадкой.
– Я сам подойду к четырем часам, – сказал генерал, – и маму тоже возьму с собой.
– Это куда, Генри? – спросила миссис Зяблик, которая как раз появилась на террасе в изумительном наряде.
– На центральную площадь деревни, – сказал генерал. – Надо будет пронаблюдать за тем, как мэр будет расплачиваться с Амандой и Дэвидом.
– Расплачиваться? За что? – изумилась миссис Зяблик.
– Я все утро, – раздраженно сказал генерал, – передавал тебе это на языке барабанов, так что повторять больше не буду.
– Да дело в том, – поспешила разъяснить Аманда, – что сельчане потеряли своих ослов, а мы нашли их и теперь требуем обещанного за это вознаграждения.
– Какая прелесть, милая, – сказала миссис Зяблик. – Ты видела маленькие зеленые орхидеи, которые растут, спускаясь вниз по деревьям? Очень боюсь, что такой до сих пор нет в моей коллекции.
На следующее утро мэр по пыльной дороге потрусил на маленьком пони в Мелиссу и скрепя сердце снял со своего банковского счета двадцать тысяч драхм, тщательно пересчитал купюры и спрятал в свой бумажник. Затем он отправился обратно в Каланеро.
В четыре часа пополудни все жители деревни от мала до велика собрались на главной площади деревни посмотреть, как мэр будет выплачивать вознаграждение, – во-первых, потому, что Аманда и Дэвид стали всеобщими любимцами, а во-вторых, сама мысль о том, что мэру придется расстаться с двадцатью тысячами драхм, приводила всех в восторг. Генерал-майор Зяблик с супругой спустились на площадь и встали в стороне от толпы, а брат с сестрой направились к таверне, где за столом, накрытым по такому случаю белоснежной скатертью, восседал мэр. Поставленный перед неизбежностью расплаты, он пытался сделать как можно лучшую мину при неблагоприятной для себя игре. Когда Аманда и Дэвид прошествовали к столу, он торжественно встал и произнес краткую речь.
– Жители Каланеро! – изрек он. – В течение долгого времени лучшим подтверждением репутации острова Мелиссы и, в частности, деревни Каланеро являлось желание чужестранцев гостить у нас и наше гостеприимство по отношению к ним.
– Правильно, – пробормотал папаша Йорго.
– Когда эти золотые крошки впервые приехали к нам гостить, – продолжил мэр, – мы приняли их как родных. Они показали себя смелыми, благородными и скромными аристократами.
По площади пронесся гул одобрения.
– За то время, что они пробыли с нами, – сказал мэр, – они сделали для нас, жителей Каланеро, немало полезного. Назову в первую очередь спасение моей жизни, когда подо мною рухнул мост.
Он сделал паузу и выпил стакан воды.
– И вот сейчас, – продолжил он, жестикулируя, словно драматический актер, – благодаря своей проницательности и мужеству они спасли всю деревню Каланеро, возвратив нам наших ослов и моего маленького пони.
– Когда же он наконец заткнется? – проворчал Дэвид, которому все это порядком надоело.
– Пусть позабавится. Бедняжка! – прошептала в ответ Аманда.
– Всем вам известно, – сказал наконец мэр, – что я объявил о вознаграждении тому, кто найдет ослов. Как человек слова, я намерен сейчас вручить объявленное вознаграждение этим двум замечательным детям.
Торжественно он вынул из кармана бумажник и принялся сосредоточенно пересчитывать две пачки сотенных купюр. Все жители хором отсчитывали каждую банкноту, ложившуюся на стол. Наконец он выложил на стол последнюю купюру и раскинул руками.
– Двадцать тысяч драхм! – крикнул он дрожащим голосом. – Я выплачиваю двадцать тысяч драхм нашим самым дорогим гостям за то, что они нашли наших ослов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22