Если бы не длинная мантия, его можно было бы принять за худосочного владельца похоронного бюро из города, в котором никто не умирал.
– Кто это? – спросил Адриан у сэра Магнуса.
– Этот? – Сэр Магнус бросил в ту сторону свирепый взгляд из-под бровей. – Это сэр Огастес Талисмен. Обвинитель.
– Что-то мне не очень нравится его вид, – заметил Адриан.
– Кого, старины Гасси? – удивился сэр Магнус. – Что вы, он по-своему довольно симпатичный малый. Но когда вы всю жизнь обвиняете людей, поневоле это отразится на вашей внешности.
– А кто судья? – осведомился Адриан.
– О, тут нам повезло, – удовлетворенно объявил сэр Магнус. – Судьей назначен старина Топси.
– Топси! Необычное имя для судьи!
– Да нет же, – нетерпеливо произнес сэр Магнус. – Это его прозвище. На самом деле он лорд Криспин Тэрви.
– Не понял, – растерянно признался Адриан.
– Господи, что же тут непонятного? Тэрви-Топси, Топси-Тэрви, что означает – кутерьма, неразбериха. Лучший судья в нашем округе, непременно все перепутает. Оттого-то у обвинителя такое унылое лицо.
– Вы хотите сказать, – удивленно молвил Адриан, – он не отдает себе отчета в том, что делает, и тем не менее его назначили судьей?
– Почему, онотдает себе отчет. Только делает прямо противоположное тому, что на его месте стал бы делать другой судья. Полагаю, никто не упек в тюрьму столько невинных людей.
– Н-да, не вижу, какая мне от этого радость, – заметил Адриан.
Сэр Магнус вздохнул, как человек, вынужденный терпеливо слушать речи глупца.
– Послушайте, – молвил он кротко, – вам назначают в судьи заведомого путаника, так?
– Ну, – смиренно отозвался Адриан.
– Так вот, если судья заведомый путаник, ваше дело почти в шляпе. Он запутает присяжных, а я запутаю их всех.
– Право, не понимаю… – начал Адриан.
– Вы даже не представляете себе, каких результатов можно добиться при помощи хорошей путаницы. Это что-то вроде дымовой завесы на поле боя.
– Ну да, кажется, я начинаю понимать, – сказал Адриан.
Однако в душе он заранее примирился с тем, что при таком защитнике, как сэр Магнус, сидеть ему в тюрьме не меньше десяти лет.
Секретарь суда поднялся со стула.
– Прошу всех встать, – возвестил он звонким фальцетом.
В зале зашаркали ноги, заскрипели стулья. Сбоку открылась дверь, и морщинистый человечек в красной мантии, заняв место в большом резном кресле, повертел головой, словно озадаченный крот. Все сели, кто-то прокашливался, кто-то шуршал бумагами. Снова поднялся секретарь.
– Милорд, – пропел он. – Корона против Адриана Руквисла. Адриан Руквисл, – продолжал секретарь, всматриваясь в послушно вставшего Адриана, – вы обвиняетесь в том, что пятого июня, в театре «Альгамбра» на острове Скэллоп в графстве Броклберри, в общественном месте, то есть театре «Альгамбра» на Скэллопе учинили нарушение общественного порядка в вышеупомянутом театре «Альгамбра», причинив при этом серьезные телесные повреждения некоему Эммануилу С. Клеттеркапу, для какой цели применили большое дикое толстокожее, то есть слона, против вышеупомянутого Клеттеркапа в вышеупомянутом театре «Альгамбра». Вы признаете себя виновным? Адриан был приведен в такое замешательство услышанным, что молча таращился на секретаря суда.
– Не виновен, – подсказал сэр Магнус.
– Не виновен, – повторил за ним Адриан.
Секретарь сел. Рослый добродушный полицейский, стоящий рядом с Адрианом, приятельски ткнул его пальцем в бок и прошептал:
– Садись, парень.
Адриан наклонился через перегородку к сэру Магнусу.
– Что будет дальше?
Сэр Магнус зарядил нос понюшкой табака и заставил весь суд вздрогнуть от оглушительного чиха.
– Старина Гасси начнет бубнить свое, – ответил он. – Расслабьтесь пока. Можете подремать, если хочется.
Судья обвел неуверенным взглядом зал, пытаясь определить, откуда именно исходил чих. Наконец сосредоточил взор на сэре Магнусе.
– Сэр Магнус, – сказал он.
– Милорд? – отозвался сэр Магнус, вставая на ноги и изображая подобострастный поклон.
– Мне известно, – продолжал судья, – что вами владеет пристрастие к нюханию табака. Я был бы весьма благодарен, если бы вы могли сообщить мне, намерены ли вы и впредь прерывать нас внезапными громкими звуками, без которых вы, по-видимому, не можете обойтись всякий раз, как берете понюшку?
– Простите, милорд, – ответил сэр Магнус. – Следующий раз я постараюсь удержаться.
– Да уж, постарайтесь, – сказал судья и перевел взгляд на обвинителя. – Поскольку сэр Магнус прочистил свои носовые проходы, мы слушаем вас, сэр Огастес.
Сэр Огастес Талисмен встал, приветственно кивнул судье, с минуту приводил в порядок складки своей мантии и перебирал лежащие на столе перед ним бумаги, затем повернулся к своему клерку и шепотом посовещался с ним. Нырнув под стол, клерк появился оттуда, прижимая к себе полдюжины толстых томов с множеством розовых закладок, и положил их перед сэром Огастесом. Тем временем сэр Магнус и судья, разобравшись с вопросом о нюхательном табаке, явно задремали. Сэр Огастес еще раз поправил складки, прокашлялся и заговорил, сжимая одной рукой отворот мантии.
– Милорд, – начал он медоточивым голосом, – перед вами дело, которое я назвал бы по меньшей мере необычным. Настолько необычно это дело, что потребовалось много времени и терпения с моей стороны, прежде чем я обнаружил прецедент в законах этой страны.
Он сделал паузу, нежно погладил лежащие на столе тома в переплетах из телячьей кожи, затем продолжал:
– Выражаясь кратко, милорд – ибо у меня нет ни малейшего желания тратить попусту драгоценное время вашей светлости, как и нет сомнения, что ваша светлость предпочитает слышать только то, что существенно и важно, – итак, я назвал бы это грубейшее нарушение закона (и, употребляя такие слова, я нисколько не преувеличиваю), это грубейшее нарушение закона – одним из самых экстраординарных случаев, с какими я когда-либо сталкивался за время моего долгого служения Фемиде.
Обвинитель снова остановился и опустил взгляд на свои бумаги, задумчиво постукивая по ним указательным пальцем. Сэр Магнус, судя по всему, безмятежно дремал, к великому разочарованию Адриана, который ожидал, что его защитник вскочит на ноги и заявит протест.
– Обвиняемый, Адриан Руквисл, – продолжал сэр Огастес, – получил в наследство от своего дяди, как выяснилось, взрослую слониху. Имя этой слонихи, насколько нам известно, Рози, а потому, с разрешения вашей светлости, я во избежание путаницы так и стану именовать ее дальше. Вечером тридцать первого мая Руквисл прибыл на Скэллоп и на другой день отправился в театр «Альгамбра», где обратился к владельцу театра, мистеру Клеттеркапу, с просьбой предоставить ему работу. Мистер Клеттеркап, полагая, что участие ручного, я подчеркиваю, ваша светлость, ручногослона в его спектакле (который, если не ошибаюсь, называется «Али-Баба и сорок разбойников») придаст постановке особый интерес, принял на работу Руквисла и слониху Рози.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Кто это? – спросил Адриан у сэра Магнуса.
– Этот? – Сэр Магнус бросил в ту сторону свирепый взгляд из-под бровей. – Это сэр Огастес Талисмен. Обвинитель.
– Что-то мне не очень нравится его вид, – заметил Адриан.
– Кого, старины Гасси? – удивился сэр Магнус. – Что вы, он по-своему довольно симпатичный малый. Но когда вы всю жизнь обвиняете людей, поневоле это отразится на вашей внешности.
– А кто судья? – осведомился Адриан.
– О, тут нам повезло, – удовлетворенно объявил сэр Магнус. – Судьей назначен старина Топси.
– Топси! Необычное имя для судьи!
– Да нет же, – нетерпеливо произнес сэр Магнус. – Это его прозвище. На самом деле он лорд Криспин Тэрви.
– Не понял, – растерянно признался Адриан.
– Господи, что же тут непонятного? Тэрви-Топси, Топси-Тэрви, что означает – кутерьма, неразбериха. Лучший судья в нашем округе, непременно все перепутает. Оттого-то у обвинителя такое унылое лицо.
– Вы хотите сказать, – удивленно молвил Адриан, – он не отдает себе отчета в том, что делает, и тем не менее его назначили судьей?
– Почему, онотдает себе отчет. Только делает прямо противоположное тому, что на его месте стал бы делать другой судья. Полагаю, никто не упек в тюрьму столько невинных людей.
– Н-да, не вижу, какая мне от этого радость, – заметил Адриан.
Сэр Магнус вздохнул, как человек, вынужденный терпеливо слушать речи глупца.
– Послушайте, – молвил он кротко, – вам назначают в судьи заведомого путаника, так?
– Ну, – смиренно отозвался Адриан.
– Так вот, если судья заведомый путаник, ваше дело почти в шляпе. Он запутает присяжных, а я запутаю их всех.
– Право, не понимаю… – начал Адриан.
– Вы даже не представляете себе, каких результатов можно добиться при помощи хорошей путаницы. Это что-то вроде дымовой завесы на поле боя.
– Ну да, кажется, я начинаю понимать, – сказал Адриан.
Однако в душе он заранее примирился с тем, что при таком защитнике, как сэр Магнус, сидеть ему в тюрьме не меньше десяти лет.
Секретарь суда поднялся со стула.
– Прошу всех встать, – возвестил он звонким фальцетом.
В зале зашаркали ноги, заскрипели стулья. Сбоку открылась дверь, и морщинистый человечек в красной мантии, заняв место в большом резном кресле, повертел головой, словно озадаченный крот. Все сели, кто-то прокашливался, кто-то шуршал бумагами. Снова поднялся секретарь.
– Милорд, – пропел он. – Корона против Адриана Руквисла. Адриан Руквисл, – продолжал секретарь, всматриваясь в послушно вставшего Адриана, – вы обвиняетесь в том, что пятого июня, в театре «Альгамбра» на острове Скэллоп в графстве Броклберри, в общественном месте, то есть театре «Альгамбра» на Скэллопе учинили нарушение общественного порядка в вышеупомянутом театре «Альгамбра», причинив при этом серьезные телесные повреждения некоему Эммануилу С. Клеттеркапу, для какой цели применили большое дикое толстокожее, то есть слона, против вышеупомянутого Клеттеркапа в вышеупомянутом театре «Альгамбра». Вы признаете себя виновным? Адриан был приведен в такое замешательство услышанным, что молча таращился на секретаря суда.
– Не виновен, – подсказал сэр Магнус.
– Не виновен, – повторил за ним Адриан.
Секретарь сел. Рослый добродушный полицейский, стоящий рядом с Адрианом, приятельски ткнул его пальцем в бок и прошептал:
– Садись, парень.
Адриан наклонился через перегородку к сэру Магнусу.
– Что будет дальше?
Сэр Магнус зарядил нос понюшкой табака и заставил весь суд вздрогнуть от оглушительного чиха.
– Старина Гасси начнет бубнить свое, – ответил он. – Расслабьтесь пока. Можете подремать, если хочется.
Судья обвел неуверенным взглядом зал, пытаясь определить, откуда именно исходил чих. Наконец сосредоточил взор на сэре Магнусе.
– Сэр Магнус, – сказал он.
– Милорд? – отозвался сэр Магнус, вставая на ноги и изображая подобострастный поклон.
– Мне известно, – продолжал судья, – что вами владеет пристрастие к нюханию табака. Я был бы весьма благодарен, если бы вы могли сообщить мне, намерены ли вы и впредь прерывать нас внезапными громкими звуками, без которых вы, по-видимому, не можете обойтись всякий раз, как берете понюшку?
– Простите, милорд, – ответил сэр Магнус. – Следующий раз я постараюсь удержаться.
– Да уж, постарайтесь, – сказал судья и перевел взгляд на обвинителя. – Поскольку сэр Магнус прочистил свои носовые проходы, мы слушаем вас, сэр Огастес.
Сэр Огастес Талисмен встал, приветственно кивнул судье, с минуту приводил в порядок складки своей мантии и перебирал лежащие на столе перед ним бумаги, затем повернулся к своему клерку и шепотом посовещался с ним. Нырнув под стол, клерк появился оттуда, прижимая к себе полдюжины толстых томов с множеством розовых закладок, и положил их перед сэром Огастесом. Тем временем сэр Магнус и судья, разобравшись с вопросом о нюхательном табаке, явно задремали. Сэр Огастес еще раз поправил складки, прокашлялся и заговорил, сжимая одной рукой отворот мантии.
– Милорд, – начал он медоточивым голосом, – перед вами дело, которое я назвал бы по меньшей мере необычным. Настолько необычно это дело, что потребовалось много времени и терпения с моей стороны, прежде чем я обнаружил прецедент в законах этой страны.
Он сделал паузу, нежно погладил лежащие на столе тома в переплетах из телячьей кожи, затем продолжал:
– Выражаясь кратко, милорд – ибо у меня нет ни малейшего желания тратить попусту драгоценное время вашей светлости, как и нет сомнения, что ваша светлость предпочитает слышать только то, что существенно и важно, – итак, я назвал бы это грубейшее нарушение закона (и, употребляя такие слова, я нисколько не преувеличиваю), это грубейшее нарушение закона – одним из самых экстраординарных случаев, с какими я когда-либо сталкивался за время моего долгого служения Фемиде.
Обвинитель снова остановился и опустил взгляд на свои бумаги, задумчиво постукивая по ним указательным пальцем. Сэр Магнус, судя по всему, безмятежно дремал, к великому разочарованию Адриана, который ожидал, что его защитник вскочит на ноги и заявит протест.
– Обвиняемый, Адриан Руквисл, – продолжал сэр Огастес, – получил в наследство от своего дяди, как выяснилось, взрослую слониху. Имя этой слонихи, насколько нам известно, Рози, а потому, с разрешения вашей светлости, я во избежание путаницы так и стану именовать ее дальше. Вечером тридцать первого мая Руквисл прибыл на Скэллоп и на другой день отправился в театр «Альгамбра», где обратился к владельцу театра, мистеру Клеттеркапу, с просьбой предоставить ему работу. Мистер Клеттеркап, полагая, что участие ручного, я подчеркиваю, ваша светлость, ручногослона в его спектакле (который, если не ошибаюсь, называется «Али-Баба и сорок разбойников») придаст постановке особый интерес, принял на работу Руквисла и слониху Рози.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57