Ш. – А скажи-ка, прошу тебя, кто эта юная особа?
М. де С.-А. – Её зовут Евгения; она дочь некого Мистиваля, одного из самых богатых откупщиков столицы; ему около тридцати шести лет; матери не больше тридцати двух, а дочке – пятнадцать. Мистиваль так же распутен, как его жена – набожна. Что до Евгении, мой друг, я напрасно пыталась бы тебе её описать; она выше моих способностей рассказчицы; тебе достаточно быть уверенным, что ни ты, ни я, без сомнения, никогда не видели в целом свете подобной прелести.
Ш. – Ну дай хоть набросок, если уж не можешь описать, чтобы, зная, пусть в общих чертах, с кем мне придется иметь дело, я лучше наполнил свою душу образом, которому собираюсь принести жертву.
М. де С.-А. – Ну что ж, друг мой, у нее каштановые волосы, и их едва можно захватить рукой, они длиной ниже талии; ослепительно белая кожа, нос с небольшой горбинкой, эбеново-черные пламенные глаза!.. О, друг мой, перед такими глазами не устоишь… Ты не можешь себе представить, на какие только глупости они заставили меня идти… Если б ты видел прекрасные ресницы, осеняющие их… милые веки, их прикрывающие!.. У нее маленький ротик, великолепные зубы, и все это такой свежести!.. Одна из её прелестей – элегантная осанка, то, как её красивая головка прикреплена к плечам, тот гордый вид, с которым она поворачивает её… Евгения для своих лет высока ростом; ей мало дать семнадцать; её фигура – образец элегантности и изящества, грудь прелестна… Нет ничего лучше двух её чудесных сосков!.. Они едва наполняют руку, но так нежны… свежи… белы!.. Я раз двадцать теряла голову, пока целовала их! Если б ты видел, как она оживлялась под моими ласками… как её большие глаза выражали состояние души!.. Мой друг, я не знаю, каково все остальное. Ах! Но если судить по тому, что я знаю, на самом Олимпе никогда не было ничего подобного… Однако, я слышу, это она… оставь нас; выйди через сад, чтобы не встретить её, и приходи точно к назначенному часу.
Ш. – Нарисованный тобой портрет будет тебе порукою в моей точности. О, небо! Уйти… покинуть тебя, когда я в таком состоянии!.. Прощай… один поцелуй… один единственный поцелуй, сестрица, пусть хоть он на время меня удовлетворит. (Она целует его, касаясь через одежду его члена, и молодой человек поспешно выходит.)

Диалог второй
Мадам де Сент-Анж, Евгения М. де С. – А. – Ах! Здравствуй, моя красавица; я ждала тебя с таким нетерпением, что ты должна о нем догадаться, если читаешь в моем сердце.
Евгения – О, моя милая, я думала уже, что никогда не уеду, так торопилась в твои объятия; за час до отъезда я вдруг испугалась, что все изменится; мать была совершенно против этой чудесной поездки; она заявила, что молодой девушке моего возраста неприлично ехать одной; однако отец так измучил её позавчера, что одного его взгляда хватило, чтобы вновь повергнуть госпожу де Мистиваль в прах; ей пришлось согласиться с тем, что мне позволил отец, и я умчалась. Мне дали два дня; послезавтра ты должна дать мне карету и одну из твоих женщин, чтобы я смогла вернуться.
М. де С. – А. – Как краток этот срок, мой ангел! В такое малое время я едва успею выразить тебе все те чувства, что ты мне внушаешь… а ведь нам есть о чем поговорить; ты не догадываешься, что именно во время нашей теперешней встречи я должна посвятить тебя в самые глубокие таинства Венеры? Хватит ли нам двух дней?
Евгения – Ах! Пока я не узнаю все, я не уеду… я приехала, чтобы узнать многое, и останусь здесь до тех пор, пока не узнаю.
М. де С.-А. (целуя её) – О! Любовь моя, сколько мы всего должны сделать и сказать друг другу! А кстати, не хочешь ли пообедать, моя королева? Возможно, урок затянется.
Евгения – Я, друг мой, ничего не хочу кроме как слушать тебя; мы пообедали в одном лье отсюда; и теперь я вполне могу потерпеть часов до восьми.
М. де С.-А. – Ну что ж, тогда пойдем в мой будуар, там нам будет удобнее; я уже предупредила слуг, будь уверена, там нам никто не помешает. (Обнявшись, уходят туда.)

Диалог третий
Сцена происходит в прелестном будуаре.
Госпожа де Сент-Анье, Евгения, Долмансе Е. (очень удивлена, увидев в кабинете мужчину, которого не ожидала) – О, боже! Милый друг, это предательство!
С. – А (так же удивленно) – Какой случай привел вас сюда, сударь. Вы, мне кажется, должны были приехать только в четыре часа?
Долмансе – Все мы вечно как можно более торопим счастливый миг увидеться с вами, сударыня; я встретил вашего брата; он счел, что мое присутствие необходимо на уроках, которые вы должны преподать мадемуазель; он знал, что здесь откроется лицей и начнутся лекции; он тайно привел меня сюда, не считая, что вы его за это осудите, а сам, зная, что его демонстрации будут необходимы лишь по истечении теоретических рассуждений, появится позже.
С. – А – Поистине, Долмансе, что за шутки…
Е. – Однако, меня они не обманули, друг мой; ты это все сама подстроила… Нужно было хоть посоветоваться со мной… Мне теперь так стыдно, что, без сомнения, этот стыд поменяет все наши планы.
С. – А – Должна тебя заверить, Евгения, идея такого сюрприза принадлежит исключительно моему брату; но пусть это тебя не пугает: Долмансе, которого я знаю за человека весьма любезного, обладает как раз тем уровнем философии, что нужен нам для твоего воспитания, и может быть лишь полезен в наших планах; что же касается его сдержанности, то я могу поручиться за него, как за себя. Так познакомься же, моя дорогая, с человеком, который в целом свете лучше всех способен стать твоим наставником, провести тебя к счастью и наслаждениям, которые мы хотели испытать вместе.
Евгения (краснея) – О, я все равно в смущении…
Долмансе – Ну-ну, прекрасная Евгения, успокойтесь… Целомудрие – как раз та самая дряхлая добродетель, с которого вы, при всех ваших прелестях, должны великолепно обходиться.
Евгения – Но как же с пристойностью…
Долмансе – Ещё один обычай незапамятных времен, сегодня уже вышедший из моды. Он так противен природе! (Долмансе ловит Евгению, сжимает её в объятиях и целует).
Евгения (защищаясь) – Прекратите же, сударь!.. Вы поистине со мной не церемонитесь!
С.-А. – Евгения, поверь мне, будет нам и той и другой оставаться недотрогами с этим прелестным человеком; я его знаю не больше, чем ты; но посмотри, как я ему доверяю! (Страстно целует его в губы) Поступай, как я.
Евгения – О! Я бы рада; где я найду лучший пример! (Она перестает сопротивляться Долмансе, и он горячо целует её в губы, видно, что его язык проникает в её рот.)
Долмансе – Ах! Любезное и очаровательное создание!
С.-А. (так же целует её) – Так ты думаешь, маленькая плутовка, я не дождусь своей очереди? (Тут Долмансе, обнимая обеих, целует их по очереди добрую четверть часа, а они целуют друг друга и его) Долмансе – Ах! Такое начало уже обжигает меня страстью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9