Питт оцепенел. Шок и резкая боль в руках и шее заставили его застонать, его поразило, что этот человек смог не только выдержать такой удар и устоять на ногах, но и отмахнуться от него, как от легкого шлепка. Дариус прижал его к стене, медленно сгибая тело Питта вокруг выступающей стойки, боль становилась невыносимой. Питт стиснул зубы и всматривался в бесстрастное лицо Дариуса, находившееся всего в нескольких сантиметрах. Он начал терять сознание. Дариус был все еще рядом, его глаза блестели, и давление усиливалось.
Внезапно давление прекратилось, и Питт смутно осознал, что Дариус повернулся назад, хватая воздух раскрытым ртом. Дариус издал глухой стон и рухнул на колени, беззвучно раскачиваясь из стороны в сторону.
Джордино, заблокированный при внезапной атаке Питта, был вынужден беспомощно стоять, пока Дариус не отошел в сторону, распяв Питта на стене. Затем без колебаний он совершил бросок через комнату, сделал резкий выпад ногами и с силой ударил Дариуса по почкам. Он рассчитывал, что тело гиганта частично поглотит силу резкого удара. Но его расчеты не оправдались. Получилось так, точно гандбольный мяч ударился о стену: Джордино отскочил от Дариуса с огромной силой и грохнулся об пол. Какое-то мгновение он лежал совершенно неподвижно, затем начал подниматься на руках и на коленях, яростно тряся головой, чтобы освободиться от черноты, застилавшей его сознание.
Но было слишком поздно. Дариус пришел в себя первым, торжество сквозило в каждом шраме его безобразного лица. Он устремился к Джордино, и огромная масса его тела смяла и придавила лежавшего под ним небольшого человека. На лице Дариуса появилась злодейская усмешка, в которой сквозило садистское наслаждение насилием, железные руки, как клещи, сомкнулись вокруг головы Джордино и сжимали ее с беспощадностью смыкающихся тисков.
Несколько бесконечных секунд Джордино лежал неповижно, превозмогая усиливающуюся боль в черепе от стискивающих его ладоней. Затем он пошевелился, медленно поднял руки, схватил Дариуса за пальцы и сбросил их: для своего роста Джордино был силен, как буйвол, но он был не больше спички для человека, который возвышался над ним. Дариус, по-видимому, не обратил никакого внимания на вывернутые пальцы, он напряг плечи и стал давить с еще большим усилием.
Питт едва держался на ногах. Его спина была сплошным морем боли, которая пронзала каждую часть его тела. В оцепенении он уставился на происходящее на полу убийство. «Действуй, ты, глупая скотина, — кричал он самому себе, — действуй быстрее». Он ухватился за стену обеими руками, готовясь броситься на Дариуса. Что-то зацепило его сзади, и он обернулся, новая надежда блеснула в его глазах.
Стенная доска отошла от центральной стойки, один конец ее свободно болтался, а другой еще держался на нескольких ржавых гвоздях. Питт неистово дернул ее сначала за один конец, затем за другой, пока гвозди не сломались и балка около полутора метров длиной и почти в три сантиметра толщиной не оказалась у него в руках. Господи, только бы не было слишком поздно. Питт поднял балку над головой и с размаху опустил ее сзади на шею Дариуса.
Питт никогда не забудет того отчаяния и безнадежности, которые охватили все его существо в тот момент, когда гнилая балка разлетелась на кусочки, как хрупкий орех, ударившись о плечи гиганта и не причинив ему никакого вреда. Не оборачиваясь, Дариус отпустил виски Джордино, давая своей жертве короткий отдых, и саданул Питта ребром ладони: удар пришелся ему в живот, он пролетел через комнату и врезался в дверь, затем медленно сполз вдоль двери на пол.
Уцепившись за дверную ручку, с неимоверным трудом Питт поднялся на ноги и стоял, шатаясь, как пьяный, ничего не соображая, не чувствуя боли, не замечая крови, которая просачивалась через повязку на рубашку, не видя лица Джордино, посиневшего под огромными руками Дариуса. "Еще одна попытка, " — сказал он себе, зная, что она может оказаться последней. Мозг Питта медленно работал. Забытые слова одного моряка-сержанта, с которым он однажды встретился в баре Гонолулу, вдруг всплыли в его памяти: «Самые здоровые, грубые и мощные сукины сыны в мире будут всегда побеждены и побеждены быстро от точного и быстрого удара по яйцам».
Пошатываясь, он подошел сзади к согнувшемуся Дариусу, который был слишком увлечен Джордино, чтобы заметить его. Питт прицелился и ударил Дариуса между ног. Его носок почувствовал кость и столкнулся также с чем-то мягким и плотным. Дариус сразу освободил голову Джордино и вскинул свои огромные руки вверх, его пальцы цеплялись за воздух. Потом он повалился набок, корчась на полу в безмолвных конвульсиях.
— С возвращением на землю, — произнес Питт, помогая Джордино сесть.
— Мы победили? — шепотом спросил Джордино.
— С трудом. Как твоя голова?
— Я не знаю, пока не взгляну на нее.
— Не беспокойся, — улыбнулся Питт. — Она все еще держится на твоей шее.
Джордино осторожно потрогал волосы.
— Боже мой, кажется, мой череп разлетелся на кусочки, как разбитое лобовое стекло.
Питт бросил беспокойный взгляд на Дариуса. Гигант с мертвенно-бледным лицом, тяжело дыша, растянулся во весь рост на грязном полу, держась обеими руками за промежность.
— Встреча окончена, — сказал Питт, помогая Джордино подняться на ноги. — Давай смываться, пока Франкенштейн не воскрес.
Вдруг легкий щелчок и глухой звук распахнувшейся двери остановили их. Питт и Джордино застыли на месте. Они не успели подготовиться и взять себя в руки. Не было никаких ощущений, кроме понимания, что время потеряно и больше нет сил сражаться.
Высокий худощавый мужчина с большими печальными глазами стремительно вошел в комнату, одна рука была привычно засунута в карман дорогого темно-зеленого костюма. Он долго и испытующе смотрел на Питта поверх длинной трубки, крепко зажатой между удивительно ровными зубами. Как важный чиновник, только что вышедший из рекламного агентства, он выглядел учтивым, аккуратным, имеющим светский лоск. Его свободная рука привычным жестом вынула трубку изо рта.
— Извините, что нарушил ваше уединение, джентльмены. Я — инспектор Закинтас.
11
Закинтас был таким, каким Питт совершенно не ожидал его увидеть. В этом не могло быть сомнения: легкий акцент, аккуратная прическа, традиционное приветствие — Закинтас был американцем.
Целых десять секунд было потрачено на внимательное изучение Питта и Джордино, и только потом Закинтас медленно повернулся и посмотрел вниз на стонущего Дариуса. Лицо Закинтаса осталось холодным, с выражением деланного безразличия, но в его голосе проскользнуло недоумение.
— Замечательно, действительно замечательно. Я не думал, что такое возможно. — Он снова взглянул на Питта и Джордино, на этот раз в его глазах промелькнула смесь сомнения и восхищения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70