— Ты еще кто такой? — В его глазах мутно плеснулась ненависть и наглое чувство превосходства. — Шнорхель, что это за лох?
Мужик уверенно попер вперед, но, заметив трупы сообщников, остановился. За спиной насильника Давыдов увидел съежившуюся на полу девушку: юбка порвана, губы разбиты в кровь. Ленка отползала в угол, пытаясь запахнуть на груди остатки блузки. Капитан молча поднял автомат. Рука мужика, застывшего в дверях, скользнула за спину под куртку.
Откуда-то сбоку донесся шепот Прокофьева:
— Слишком легко для этой мрази.
Давыдов кивнул и, подняв ствол, всадил пулю в плечо насильника. Рука, которой тот тянулся за оружием, дернулась, из-за спины бандита выпал пистолет. А сам он, отброшенный ударом пули, рухнул на порог предбанника.
— Выходи, — бесстрастно приказал Давыдов. — Марш наружу.
Подстреленный заскулил, пытаясь заползти внутрь бани.
— Ты что, начальник, за что мне вышку подписываешь. Она ж сама, сама! Я только предложил, она и согласилась. А корешей твоих не я, это они положили.
Давыдов поймал на прицел локоть его второй руки и нажал спуск. Бандит снова дернулся и завыл. Давыдов с каким-то странным интересом смотрел ему в лицо. Теперь в глазах бандита был только страх, вид незнакомца с автоматом вселял в него прямо-таки животный ужас.
— Ты что ж, без суда, без приговора? Не дури, начальник! Ты за это сам сядешь…
— Вылезай, — яростно прошипел Давыдов.
Бандит, видимо, увидел в его глазах нечто, заставившее подчиняться, и, неуклюже перебирая ногами, пополз к выходу. Скатившись на настил причала, он встал на колени и снова залепетал:
— Ты что, без приговора? Я сдаюсь, все, амба, вяжи меня, начальник.
Давыдов взглянул на девушку. Теперь у него совсем не осталось тормозов. Не случись с ним вся эта эпопея со взрывами и попытками его убить, он, как и положено нормальному гражданину, доставил бы умоляющего о пощаде врага куда следует. Но психика его уже изменилась, он был на войне и думал и принимал решения по меркам войны. Не выпуская врага из виду, Анатолий подошел к старику и разрезал связывающие его веревки. Яков Степанович поднялся и, шатаясь, пошел в баню. Давыдов оглянулся на Прокофьева.
— Кончай гада, я тебя прошу. Это моя последняя просьба. Хочу увидеть перед смертью, как он сдохнет.
Давыдов направился к бандиту. Тот таращил и без того расширенные глаза и ерзал на месте, безуспешно пытаясь пятиться. Давыдов поймал на прицел его правое колено и нажал на спуск. Бандит дернулся от боли, но уже не кричал, только жалобно всхлипывал.
— Пощади, начальник! Так даже прокурор не наказывает! Я всю жизнь за тебя Богу молиться буду. Не стреляй! Без приговора? Без суда? Нельзя же без приговора… — лепетал корчащийся подонок. — Ты кто, прокурор? Что ты мне лоб зеленкой намазал… Нет у тебя такого права…
Давыдов подобрал с пола пистолет и передвинул затвор.
— Ползи к нему, — скомандовал он бандиту, кивком указав в сторону Прокофьева. — Ну!
Насильник затряс головой.
— Не над-а-а.
— Как хочешь, — сказал Давыдов, подошел к бандиту, взял его за воротник, поволок и бросил в ногах у Петра. Из дверей вышли старик и девушка. Алена куталась в куртку Якова. С рукава рубашки морского волка скатывались ярко-красные шарики, разбивались о настил и смешивались с кровяными полосами, оставленными Седым.
— Ребята, не надо! Вас же посадят, — просила девушка. — Прекратите.
Собравшись с силами, Петр сел и протянул руку за оружием:
— Меня уже никто не посадит, давай, — прохрипел он.
Давыдов протянул ему оружие. Седой молчал, его полные ужаса глаза бегали по лицам стоящих. Надежду на спасение он прочитал лишь на лице девушки.
— Сядете за самосуд, все сядете, — бормотал он и переводил молящие взгляды с одного на другого. — Она правду говорит, не отмоетесь. Без приговора…
— Приговор, — провозгласил Давыдов. — Высшая мера…
— Нет такого наказания за эту статью! Смертную казнь отменили… — заверещал Седой.
Давыдов усмехнулся.
— Тогда пусть будет высшая мера не наказания, а социальной защиты. Мы просто защищаемся. Перевоспитывать и наказывать тебя нам некогда.
Старик мрачно кивнул.
— Утверждается, — прохрипел Петр и поднял «беретту». — Привести в исполнение.
Серия выстрелов оборвала визг приговоренного.
Давыдов испытующе посмотрел на девушку. Та спокойно, не отводя глаз, выдержала его взгляд.
— Неси бинты, — скомандовал Яков Степанович. — Надо Петра в дом…
— Не надо, — прохрипел раненый. — Мне все равно каюк. По цвету крови видно. Нас же этому учили…
— Неси бинт! — рявкнул дед. — А ты погоди сдаваться, на тот свет всегда успеешь.
Моряк наклонился над раненым и осторожно стал расстегивать его рубашку. Она насквозь промокла от крови. Увидев рану, Давыдов отвернулся. В Петра выстрелили в упор из помпового ружья. Весь заряд картечи пришелся ему в живот. Шансов не было. Анатолий отошел в сторону и, чтобы как-то отвлечься, стал обшаривать карманы бандитов. У главаря нашел удостоверение.
— Старший лейтенант ФСБ Рыков Сергей Павлович. Ваш? — Давыдов поднес «корочки» к лицу Прокофьева.
— Нет. Какой там наш? Ты им на руки глянь, сплошные татуировки. Рыков — один из тех, кого ты на берегу хоронил.
— Значит, это они ваших положили?
— Похоже на то. Теперь хоть как-то концы с концами сходятся, становится понятно, откуда взялась роба с номерами. И катер у них наш. Посмотри, у них еще должны быть документы…
Давыдов нашел удостоверение на имя лейтенанта Остапова и снова показал раненому. Тот кивнул.
— Теперь точно все сходится. Они. Шестая группа.
Давыдов подошел к катеру и стал его рассматривать.
— Анатолий, подойди, — попросил спецназовец слабеющим голосом.
Давыдов склонился над Прокофьевым.
— Тебе отсюда нужно уходить.
— Доставим тебя в госпиталь…
— Слушай внимательно, — перебил его умирающий. — Там знают, кто ты.
— Где?
— Мое начальство, они знают, кто ты и откуда. Тебя будут пасти… На юг тебе нельзя, возле твоей части тебя ждут. Там ты не прорвешься, ищи другой путь. И еще, на катере был радиомаяк. Если наши успели его включить перед смертью, сейчас сюда… приедут контролеры. И если они узнают, что ты здесь был… Тебя легко выследят. Пойди посмотри под приборной доской…
Давыдов бросился в катер. Расшвыривая наваленное на палубе барахло, пробрался в рубку и встал на колени, пытаясь заглянуть под приборную доску. Рядом с каким-то переключателем горел оранжевый светодиод. Давыдов щелкнул тумблером. Огонек погас.
— Ну что? — прохрипел Петр, когда капитан вернулся.
— Они знают, — процедил Давыдов.
— Ты его выключил?
Анатолий кивнул.
— Включи и отправь катер отсюда к чертовой матери! Вместе с этими. Быстро!
Прокофьев сказал это таким голосом, что Давыдов и старик бегом бросились выполнять распоряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74