– Умница.
Римо допустил оплошность. В плечо ему вонзилась игла шприца. «Черт, – подумал он, – это, должно быть, яд. Как глупо». Внезапно он ощутил головную боль.
– Самая большая доза, – сказал блондин, стоявший у двери.
Голова Римо просто раскалывалась. Он попытался подняться, но не смог и почувствовал, что на него что-то надевают. Руки продели в рукава и связали за спиной.
Это была смирительная рубашка. На него надели смирительную рубашку.
Его подняли на ноги. Если бы только не болела голова…
– Что вы вкололи мне? – спросил он хрипло.
– Ты еще слишком молод, чтобы знать это, – сказал один. – Пока, – добавил он со смешком.
Его бросили на диван, и Римо услышал, как заскрипели колеса кресла-каталки, которую вывезли из комнаты. Дверь закрылась. Ему казалось, что голова его раздулась и стала в два раза больше. Боль была нестерпимой, во рту пересохло, тело сотрясал озноб.
Он должен освободиться. За запертой дверью его не скоро найдут. Он лежал на животе со связанными руками.
Римо попытался перевернуться на спину. Каждое движение отдавалось в голове страшной болью. Она охватила уже всю голову, проникла в мозг.
Что они вкололи ему? Сыворотку старения? Что же теперь делать? Как с ней бороться?
Наконец, он с трудом перевернулся на спину и лежал так, надеясь собраться с силами, но чувствовал, что они покидают его, как вода, утекающая сквозь пальцы.
Он не мог ждать. Он попытался забыть про боль и найти в себе новые силы, но боль все подавляла. Римо вздохнул и сделал последнее усилие. Ему удалось вывернуть правую руку пальцами вверх. Пальцы уперлись в грубую ткань смирительной рубашки. Надо попытаться. Он потянул правую руку назад и, упершись в левое бедро, освободил внутри рукава немного места. Потом, что было сил, ткнул пальцами в ткань, потом снова и снова. Каждый удар отдавался в голове такой болью, будто по ней били молотом. Пальцы вонзались в ткань. Голова раскалывалась – он явственно слышал треск.
Нет, это трещала под его ударами ткань. Потом Римо почувствовал, как она лопнула, и три пальца оказались снаружи. Он вцепился в край, чтобы оторвать кусок побольше, и стал медленно напрягать бицепс правой руки. Рука начала сгибаться в локте, материя затрещала. Он нажал еще, и, наконец, рука оказалась на свободе.
Обессилев, Римо решил передохнуть. Боль стала невыносимой, голова разрывалась изнутри. Нельзя было терять ни секунды. Он схватился правой рукой за ткань у правого бедра и дернул. Смирительная рубашка с треском разорвалась. Левая рука теперь тоже была свободна. Он мог двигаться, мог встать, открыть дверь и позвать на помощь. Опираясь руками на кровать, Римо попытался сесть.
От этого боль стала совсем уже нестерпимой. Римо упал и почувствовал, как его обволакивает туман. Он надеялся, что глубокий сон поможет забыть про боль, и внушал себе, что ему нужен небольшой отдых, чтобы проснуться обновленным, но тут голова его упала набок, и он потерял сознание.
– Дело сделано, – сказал черноволосый, обращаясь к Кэти Хал.
– Где он?
– Мы заперли его в палате, – сказал Эл, блондин. – Он никуда не денется, особенно после такой дозы. В десять раз больше, чем обычно.
Кэти Хал улыбнулась.
– Интересно, что будет дальше. Зайдите минут через двадцать и посмотрите, что с ним. Но поосторожней. Я буду у себя в кабинете.
Мужчины ухмыльнулись друг другу и посмотрели ей вслед, оценивая соблазнительную фигуру и длинные полные ноги, потом ухмыльнулись еще раз, предвкушая особую награду, которую они ожидали от Кэти Хал.
Она, однако, думала иначе. Уильямс узнал слишком много, и после его смерти здесь начнется официальное расследование. Кэти Хал пора было уносить ноги, захватив с собой новый препарат.
– Римо!
Что это? Это голос. Но он ни с кем не хочет разговаривать, он хочет только спать, забыть об ужасной головной боли.
– Римо.
Нет, он не будет отвечать. Кто бы ни звал его, он не станет разговаривать. Он не будет обращать внимания на голос. Если не отвечать, то кто бы он ни был, он уйдет. Римо хочет спать.
– Тебе нельзя спать, Римо. Я не дам тебе спать.
«Но мне надо поспать. Я болен. Пожалуйста, дай мне поспать, кто бы ты ни был…»
– У тебя все болит, Римо, но это доказывает, что ты жив. Ты должен заставить себя бороться с болью. Собрать волю в кулак и бороться. Прикажи своему телу бороться, Римо.
Это Чиун.
«Уходи, Чиун. Я не хочу бороться, я хочу спать. Я так устал, я так стар».
– Кто не хочет стареть, тот не стареет, Римо. Только ты можешь остановить свое старение. Ты должен захотеть стать молодым снова. Я помогу тебе, Римо. Сожми правую руку в кулак.
Если он сожмет ее в кулак, то, может быть, Чиун уйдет? Римо сжал правую руку в кулак.
– Хорошо, – сказал голос. – Теперь левую руку. Правую не разжимай.
Правая рука, левая рука. Противный Чиун. Почему он всегда заставляет Римо делать что-то? Бедный Римо. Бедный Римо.
Римо сжал левую руку в кулак.
– Теперь быстро сжимай и разжимай кулаки. Будет больно, но я буду рядом. Я приму на себя твою боль, Римо. Сжимай и разжимай кулаки.
«Все, что угодно, папочка, только не шуми. Никаких криков, на празднике Свиньи нельзя кричать. Я хочу покоя, отдыха».
Римо несколько раз быстро сжал и разжал кулаки.
– Хорошо. Видишь, Римо, ты жив. Ты обязан жить, потому что твой организм хочет жить. Ты пробудил в нем волю к жизни. Ты хочешь жить, Римо, правда?
«Я хочу спать, папочка».
– Теперь займемся твоим желудком, Римо. Думай о желудке. Сконцентрируй на нем всю свою энергию, как я учил тебя много лет назад. Надо, чтобы кровь прилила к желудку. Ты чувствуешь, как она течет у тебя по венам. Это избавит тебя от боли, Римо.
Все, что угодно, лишь бы избавиться от боли. Чиун не даст ему спать. Если Римо сделает то, что он хочет, то Чиун разрешит заснуть.
Он сконцентрировался на желудке.
– Хорошо, Римо. Теперь еще и еще. Вся кровь должна прилить к желудку и донести яд до желудка.
«Да, Чиун, да. Донести до желудка. Подальше от головы. Боль пройдет, если моя кровь прильет к желудку. Умница, Чиун, умница».
Римо почувствовал, как кровь приливает к центру тела, он ощутил тепло, кулаки продолжали ритмично сжиматься и разжиматься.
– Ты чувствуешь, Римо, как кровь прилила к желудку?
– Чувствую, – сказал еле слышно Римо. – Теперь чувствую.
– Отлично, – сказал Чиун, и Римо ощутил удар стального кулака в живот.
Что за гнусные шутки! Чиун ударил его в живот. Содрогаясь в конвульсиях, Римо почувствовал, как рвота подступает к горлу, повернулся на бок и скатился на коврик. Волна за волной он изрыгал блевотину на пол.
«Ты грязный ублюдок, Чиун! Китайская свинья. Ты ударил меня, больного!»
Тело его содрогалось. Казалось, прошла вечность. Потом все кончилось. Он сплюнул.
Головная боль прошла. Тяжесть в теле исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35