— Я так не думаю, — сказал Клявиньш. — Этот источник надежный. Очень надежный. В прошлом месяце он от вас получил протезы. Назвать какие и в каком количестве?
— Как бы это убедительно ни звучало, но для меня это лишь риторика, — Таллер нервно закурил и это, очевидно, не осталось без внимания гостей.
Тот, что моложе, отщелкнул замки кейса и на свет появился небольшой диктофончик. Загорелась рубиновая точка индикатора.
— Послушайте, — сказал посетитель, — это вас должно заинтересовать…
И Таллер услышал не очень отчетливый, с одышкой, словно человек только что преодолел длинную лестницу, голос. Он был с заметным акцентом, что, пожалуй, только и придавало ему некоторую выразительность: «Я, Фоккер Янис, утверждаю, что моим поставщиком человеческих органов для последующей пересадки, является московская фирма „Оптимал“, которой руководит профессор Таллер. Поскольку наши деловые отношения с ним носят нелегальный характер, то, естественно, ни о какой уплате налогов в государственную казну речь не идет… »
— Достаточно цитат, господин Таллер?
— К чему вы клоните? — едва сдерживаясь, проговорил Таллер.
Они переглянулись.
— Вам придется на время поменять лошадей, — с нескрываемой иронией сказал более молодой. У него светлые волосы и такие же светло-белесое ресницы и брови. — Во-первых, это не больно, а во-вторых, намного выгоднее. Тем более, Фоккер вами недоволен. Вы взяли у него предоплату за четыре протеза, а поставили всего один да и тот не соответствующий проведенным тестам… А это не много не мало — 150 тысяч долларов… Рискуете…
Таллер вскочил с кресла.
— Это мои проблемы! А ваши проблемы гораздо серьезнее. Не забывайте, на чьей площадке играете…
— Мы это помним, но нам кажется, что этот вопрос мы решим полюбовно, — спокойно возразил Клявиньш. Он взял с колен своего компаньона кейс и открыл замки. — Здесь двадцать пять тысяч, мы их оставляем вам в качестве аванса и делаем это без всяких расписок. Однако не все так бескорыстно: в течение ближайшего месяца… от силы полутора месяцев вы нам поставите совершенно здоровую и с учетом тестов пациента почку. Будете пересчитывать деньги?
— А если я вас сдам органам?
— Разумеется, это возможно, но только теоретически. Вы ведь понимаете — прежде чем заводить разговор на столь деликатную тему, мы составили полный перечень вашей гуманитарной в кавычках деятельности. И здесь и на улице Ткацкой… Можем даже продемонстрировать фотопортреты ваших людей, отдельные моменты телефонных разговоров, кое-какие адреса и прочее, прочее, прочее… Ну что вам, господин Таллер, еще нужно?
На смуглое лицо Таллера легла болезненная бледность. Ему было противно даже подумать, что его переиграли.
— Ну хорошо… Допустим, что вы, сучьи дети, взяли меня за гланды… Пусть будет по-вашему, но вы в состоянии, хотя бы одну вещь воспринять трезво?
Кейс с деньгами мягко захлопнулся.
— Готовы, если разговор будет по существу.
— Да ни черта вы не готовы! Вы себе представляете, что это за работа? Вам же, как вы изволили выразиться, нужен ливер от еще живых людей, а не от трупов. Верно? Вы отдаете себе отчет, с какими проблемами нам приходится сталкиваться в поисках донора? Раньше была Чечня и доноров там — море разливанное и без границ… А сейчас, что делать? Скажите, кто раньше прибывает на место той же автомобильной аварии на дороге?
— Во всем мире — полиция и медслужбы…
— Представьте себе, и у нас точно так же. Точно так же: первыми приезжают милиция и медслужбы. Только в одном из двухсот случаев нам удается оказаться первыми. Сейчас в Москве ждут пересадки почек более 10 тысяч человек. Знаете, сколько из них доживет до операции? Два процента, уважаемые мои прибалты! Два процента…
— Мы ваши проблемы готовы разделить, но до известных пределов, — мягко начал Клявиньш. — Все ваши хлопоты, моральные стрессы и физические затраты мы покрываем долларами… Понимаете: до-лла-рами! И нас не интересует, где вы все это добро берете — в Чечне ли, в Дагестане или на развалинах взорванных домов. Это ваши проблемы… У вас в Минздраве и в МВД есть свои осведомители, по сигналам которых вы попадаете к месту катастрофы быстрее спецслужб… А если этого нет, значит, мало платите своим осведомителям… За все надо платить, уважаемый господин Таллер.
— Хватит! — Таллер изо всей силы стукнул ладонью по столу, вскочил с кресла. — Хватит меня учить, вы не у себя дома! — Из-под нарочито откинутой в сторону полы пиджака на гостей глянула черная и отнюдь не пустая кобура.
Гости тоже поднялись с кресел. Кейс с деньгами сполз с колен и остался стоять у ножки стола. Тот, что помоложе, вытащил из кармана бумагу и, развернув ее, положил на стол.
— Это клинические тесты нашего пациента, прошу учесть, что у него редкая группа крови и в этом, собственно, вся проблема…
Клявиньш направился на выход. Обернулся, сказал:
— Мы вам скоро позвоним, возможно, даже через неделю… До свидания, господин профессор, весьма приятная была встреча.
— Да ладно, катитесь вы к такой-то матери, — махнул рукой Феликс Эдуардович.
Когда за гостями захлопнулась дверь, он взял в руки бутылку «Шабли» и припал к горлышку. Пил до тех пор, пока последняя капля не выкатилась из ее вздутого чрева. Он буквально упал в кресло, откинулся на спинку и долго истуканисто взирал на портрет Сеченова, висевший на стене. За окнами по-прежнему стучал отбойный молоток, а ему казалось, что это у него в груди так надсадно и методически колотится сердце…
…Таллер подошел к окну и осмотрел улицу. Из-за кроны старой липы он увидел участок дороги, стоящий вплотную к тротуару черный «мерседес», его водителя, с готовностью открывавшего заднюю дверцу, куда садились Клявиньш со своим попутчиком. Когда машина тронулась с места, его внимание привлекла еще одна иномарка: темно-синяя «ауди», выехавшая из-за угла дома. Это была машина Брода — по вызову Таллера она пристроилась в хвосте «мерседеса» и вскоре обе машины скрылись за поворотом. «Слишком эти скоты наглые и ушлые, чтобы не заметить слежку», — подумал Таллер, ощущая в груди болезненные толчки. «Проклятый ливер!» — выругался профессор и вышел из кабинета.
— Меня сегодня не будет, — предупредил он секретаршу. Вернувшись в кабинет, он открыл оставленный визитерами кейс и высыпал содержимое на стол. При виде зеленых стодолларовых купюр все его страхи и недомогания мгновенно испарились. Однако он знал и другое — это временное затишье, за которым последуют еще большие терзания.
— Будьте вы прокляты! — неизвестно кому сказал Таллер и начал возвращать деньги в чемоданчик.
Одинокий дом на Мертвом поле.
После звонка Таллера, Брод объявил сборы. Тут же вызвал к себе Николая и вкратце поделился информацией, полученной от шефа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83