-- Теперь насчет поездки в Барвиху...Мне там сегодня делать абсолютно нечего, а что касается моей безопасности...У вас красивые погоны, неплохая зарплата, а главное, почетная должность, вот и оправдывайте ее. Старайтесь, чтобы ваш президент не ломал свою седую голову над такими пустяками, как личная безопасность. Вы, конечно, извините, но у меня иногда возникает мысль, что наши силовики сами доводят дело до того, чтобы был повод показать свое рвение. Мой младший внук Глеб тоже играет в сыщика... Стащит со стола мои часы или авторучку, запрячет, а потом говорит: "Дед а дед, у меня есть волшебная палочка, которая знает, куда улетели твои часики...Купишь мне сегодня вертолет "Черная акула"?" Такая есть игрушка... Вот и вся правда, так и с нашими силовиками -- поднимут бучу на ровном месте, нашпигуют друг друга до умопомрачения, а потом всем скопом начинают раскрутку...Чтобы только оправдать свое существование. Когда-нибудь это может плохо кончиться.
-- Я с вами согласен, иногда, действительно, бывают перехлесты, но тут лучше, как говорится, пережать, чем не дожать...И в данном случае много объективных причин для тревоги, игнорировать которые было бы непростительной ошибкой.
-- А не кажется ли вам, Валерий Александрович, что изменение маршрута президента, уже само по себе является элементом чрезвычайного происшествия? На что вы толкаете высшее должностное лицо государства? Ваш предшественник...надеюсь, догадываетесь, кого я имею в виду, тоже навязывал мне идею отмены президентских выборов. И все это делалось под соусом моей безопасности. Прошу вас, не повторяйте его ошибок, делайте то, ради чего вас сюда пригласили...
-- Но, товарищ президент, когда я говорю, что надо поменять маршрут, это ведь не политика, это часть моей непосредственной работы.
-- Вы, дорогой мой, не обижайтесь, я привык говорить такие вещи напрямую. Через сколько времени вы собираетесь везти меня домой?
Полковник взглянул на большие часы, стоящие в углу кабинета.
-- Как только получу "добро" от ГИБДД, контрразведки и ФСБ, но, скорее всего, не раньше 24 часов...
-- Будем тогда отдыхать. Принесите, пожалуйста, горячего чайку и пару бутербродов с ветчиной...
...Вопреки обычному распорядку, президентский кортеж выехал с территории Кремля не через Боровицкие ворота, а через Спасские. Двумя часами раньше, но уже через Троицкий мостик отправился лжекортеж из одинакового количества и марок машин, которые обычно сопровождают президента. Лжекортеж направился по традиционному маршруту: Кутузовский проспект, Рублевский -- до Кольцевой, а оттуда -- на Раздоры и -- в Борвиху.
Президент же с пятью машинами сопровождения поехал в объезд -- по Волоколамскому шоссе, с пересечением, в районе Трикотажной, МКАД и оттуда, тоже в объезд, на Павшино, Воронки -- в резиденцию главы государства Архангельское.
После беседы с Клинтоном российский президент был слегка возбужден, много шутил, то и дело восхищаясь зимой и предвкушая ожидаемый подлетный лов рыбы.
Они ехали с обычной скоростью -- 150 километров в час, дороги, не без помощи спецподразделений ГИБДД, были пустынны, посыпаны желтым песком и потому сцепление шин с асфальтом было превосходное.
Когда они миновали Павшино, один из телохранителей обратил внимание на трассирующие над лесом золотистые цепочки, однако вслух ничего не сказал. Ему осточертела сверхурочка и он не хотел затягивать рабочий день на посторонние отвлечения -- стреляли далеко и в небо. Обычное предновогоднее развлечение богатых детей богатых новых русских...
-- Молчим! -- вдруг сказал президент и рядом сидящие с ним телохранители поняли, зачем шеф просил тишины. На экране телевизора, вмонтированного в панель, отделявшую передние сиденья от средних, где между двух охранников находился президент, появились любопытные картинки криминальной хроники. Крупным планом -- горящий ангар, дым, огонь. Камера "входит" внутрь ангара и перед зрителями открылась картина ужасного побоища. Три горящие, вернее, догорающие машины, в разбитых окнах которых -- в копоти и кровавых подтеках -- едва угадываются лица людей. И снова крупный план: лежащий на полу оплавленный огнем металлический костыль, в двух метрах от него -- распростертое человеческое тело без обеих ног и рук. Еще дальше -полосатое пятно тельняшки, это кто-то из бывших десантников, изрешеченный пулями. Пошел дикторский текст, по интонации напоминающий репортаж с автогонок: "По мнению заместителя Генпрокурора Кудинова, здесь произошла битва между бандитской группировкой, осуществляющей контрабанду спирта и незаконное производство водки, -- вещал диктор, -- и бывшими воинами-интернационалистами. В прошлый раз мы уже сообщали о жертвах, которые имели место в результате вооруженного столкновения и огромных количествах водки и спирта, сгоревших на трех подземных складах этой подпольной фирмы. Сейчас у нас появились новые данные по этому делу: как сообщил наш источник, данная бандитская группировка, путем насилия и угроз, принудила инвалидов афганской и чеченской войн продать свои квартиры и идти попрошайничать на улицах Москвы. И деньги, вырученные от продажи этих квартир, и деньги, заработанные бывшими воинами, поступали на счета этой фирмы, его руководителя Алиева. Физические издевательства, спаивание и угрозы поставили очень многих ветеранов в положение рабов -- без дома, без семьи, без малейшей надежды на будущее...Видимо, государство забыло о своих сыновьях, отдав их судьбы на откуп потерявшим человеческий облик подонкам, которые сделали из русских ребят позорное средство обогащения и унижения человеческого достоинства. Жаль, конечно, если эти страшные кадры не увидит наш Верховный главнокомандующий, кому, собственно, и адресуется этот печальный репортаж..."
Камера скользнула по искореженным чанам, автомобилям, рухнувшему сегменту кровли и замерла на человеке-обрубке, у которого вместо лица -кроваво обуглившаяся рана... Он лежал возле взорванного шестисотого "мерседеса", из окна которого торчала мужская нога в кроссовке...
-- Дожили, -- только и сказал президент. Но кто его знал, поняли, какую силу гнева он вложил в это короткое слово. На висках взбухла вена, нехороший блеск зажегся в его глазах.
Вынув из ячейки телефонную трубку, президент напрямую соединился с главой своей администрации. Когда ответили, он прогромыхал: "Лев Евгеньевич, подготовьте к завтрашнему утру указ,.. -- он сделал паузу -- ему стало вдруг нехорошо, однако, преодолев слабость, президент продолжал: -- Завтра утром у меня на столе должен лежать указ о строительстве для инвалидов-интернационалистов...нет, для инвалидов всех войн домов-профилакториев с больничным обслуживанием, отдельных квартир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
-- Я с вами согласен, иногда, действительно, бывают перехлесты, но тут лучше, как говорится, пережать, чем не дожать...И в данном случае много объективных причин для тревоги, игнорировать которые было бы непростительной ошибкой.
-- А не кажется ли вам, Валерий Александрович, что изменение маршрута президента, уже само по себе является элементом чрезвычайного происшествия? На что вы толкаете высшее должностное лицо государства? Ваш предшественник...надеюсь, догадываетесь, кого я имею в виду, тоже навязывал мне идею отмены президентских выборов. И все это делалось под соусом моей безопасности. Прошу вас, не повторяйте его ошибок, делайте то, ради чего вас сюда пригласили...
-- Но, товарищ президент, когда я говорю, что надо поменять маршрут, это ведь не политика, это часть моей непосредственной работы.
-- Вы, дорогой мой, не обижайтесь, я привык говорить такие вещи напрямую. Через сколько времени вы собираетесь везти меня домой?
Полковник взглянул на большие часы, стоящие в углу кабинета.
-- Как только получу "добро" от ГИБДД, контрразведки и ФСБ, но, скорее всего, не раньше 24 часов...
-- Будем тогда отдыхать. Принесите, пожалуйста, горячего чайку и пару бутербродов с ветчиной...
...Вопреки обычному распорядку, президентский кортеж выехал с территории Кремля не через Боровицкие ворота, а через Спасские. Двумя часами раньше, но уже через Троицкий мостик отправился лжекортеж из одинакового количества и марок машин, которые обычно сопровождают президента. Лжекортеж направился по традиционному маршруту: Кутузовский проспект, Рублевский -- до Кольцевой, а оттуда -- на Раздоры и -- в Борвиху.
Президент же с пятью машинами сопровождения поехал в объезд -- по Волоколамскому шоссе, с пересечением, в районе Трикотажной, МКАД и оттуда, тоже в объезд, на Павшино, Воронки -- в резиденцию главы государства Архангельское.
После беседы с Клинтоном российский президент был слегка возбужден, много шутил, то и дело восхищаясь зимой и предвкушая ожидаемый подлетный лов рыбы.
Они ехали с обычной скоростью -- 150 километров в час, дороги, не без помощи спецподразделений ГИБДД, были пустынны, посыпаны желтым песком и потому сцепление шин с асфальтом было превосходное.
Когда они миновали Павшино, один из телохранителей обратил внимание на трассирующие над лесом золотистые цепочки, однако вслух ничего не сказал. Ему осточертела сверхурочка и он не хотел затягивать рабочий день на посторонние отвлечения -- стреляли далеко и в небо. Обычное предновогоднее развлечение богатых детей богатых новых русских...
-- Молчим! -- вдруг сказал президент и рядом сидящие с ним телохранители поняли, зачем шеф просил тишины. На экране телевизора, вмонтированного в панель, отделявшую передние сиденья от средних, где между двух охранников находился президент, появились любопытные картинки криминальной хроники. Крупным планом -- горящий ангар, дым, огонь. Камера "входит" внутрь ангара и перед зрителями открылась картина ужасного побоища. Три горящие, вернее, догорающие машины, в разбитых окнах которых -- в копоти и кровавых подтеках -- едва угадываются лица людей. И снова крупный план: лежащий на полу оплавленный огнем металлический костыль, в двух метрах от него -- распростертое человеческое тело без обеих ног и рук. Еще дальше -полосатое пятно тельняшки, это кто-то из бывших десантников, изрешеченный пулями. Пошел дикторский текст, по интонации напоминающий репортаж с автогонок: "По мнению заместителя Генпрокурора Кудинова, здесь произошла битва между бандитской группировкой, осуществляющей контрабанду спирта и незаконное производство водки, -- вещал диктор, -- и бывшими воинами-интернационалистами. В прошлый раз мы уже сообщали о жертвах, которые имели место в результате вооруженного столкновения и огромных количествах водки и спирта, сгоревших на трех подземных складах этой подпольной фирмы. Сейчас у нас появились новые данные по этому делу: как сообщил наш источник, данная бандитская группировка, путем насилия и угроз, принудила инвалидов афганской и чеченской войн продать свои квартиры и идти попрошайничать на улицах Москвы. И деньги, вырученные от продажи этих квартир, и деньги, заработанные бывшими воинами, поступали на счета этой фирмы, его руководителя Алиева. Физические издевательства, спаивание и угрозы поставили очень многих ветеранов в положение рабов -- без дома, без семьи, без малейшей надежды на будущее...Видимо, государство забыло о своих сыновьях, отдав их судьбы на откуп потерявшим человеческий облик подонкам, которые сделали из русских ребят позорное средство обогащения и унижения человеческого достоинства. Жаль, конечно, если эти страшные кадры не увидит наш Верховный главнокомандующий, кому, собственно, и адресуется этот печальный репортаж..."
Камера скользнула по искореженным чанам, автомобилям, рухнувшему сегменту кровли и замерла на человеке-обрубке, у которого вместо лица -кроваво обуглившаяся рана... Он лежал возле взорванного шестисотого "мерседеса", из окна которого торчала мужская нога в кроссовке...
-- Дожили, -- только и сказал президент. Но кто его знал, поняли, какую силу гнева он вложил в это короткое слово. На висках взбухла вена, нехороший блеск зажегся в его глазах.
Вынув из ячейки телефонную трубку, президент напрямую соединился с главой своей администрации. Когда ответили, он прогромыхал: "Лев Евгеньевич, подготовьте к завтрашнему утру указ,.. -- он сделал паузу -- ему стало вдруг нехорошо, однако, преодолев слабость, президент продолжал: -- Завтра утром у меня на столе должен лежать указ о строительстве для инвалидов-интернационалистов...нет, для инвалидов всех войн домов-профилакториев с больничным обслуживанием, отдельных квартир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47