— Им известно, что ты в городе с момента перестрелки на станции «Мидтаун». Но они довольно странные, эти нью-йоркские полицейские. У них масса работы, и чтобы не завалить ее, они расследуют каждый новый случай в порядке очереди. А теперь, наконец, и для тебя прозвенел звонок, Мак. Ты в черном списке, и тебя уже серьезно ищут. Причем отдан приказ — стрелять без предупреждения, потому что тебя считают хищным зверем, вырвавшимся из клетки на волю.
— Прекрасно! Но это реакция властей. А что думает другая сторона?
— Ты имеешь в виду Фредди Гамбеллу и его компанию? Они в шоке и очень нервничают.
Ты хватил лишку, старик: сжег его прекрасный дворец, перестрелял всю личную гвардию и напугал даму сердца. Извини, сержант, но с капо нельзя так обращаться.
— Знаю, — ответил Болан. — И что же дальше?
— Дальше? Тебе надо скрыться, и как можно скорее. Попробуй отыскать машину времени и перенестись в XVII век — это тебе как раз подходит.
— Кончай болтать, — буркнул Болан.
— Я говорю вполне серьезно, учитывая сложившиеся обстоятельства. После того как в Питтсфилде ты воевал с семьей Серджио, я думал, что теперь меня уже ничем не удивишь. Потом, после твоих подвигов в Майами, я сказал себе: ладно, Лео, вот теперь ты действительно все видел. И тут ты объявляешь войну в Нью-Йорке всем пяти семьям и их «солдатам». Надолго ли тебя хватит?
Выволочка от приятеля мало трогала Болана. Он лишь рассмеялся и сказал:
— Я очень похож на нью-йоркских фараонов. Преступлений, которыми мне приходится заниматься, так много, что я вынужден браться за них по очереди. Но ты, Лео, прекрасно знаешь, что я хочу от тебя услышать. Какое впечатление произвела моя «тарзанья» выходка?
— Привела в шоковое состояние, боссы нервничают. Многие под разными предлогами смылись из города. Насколько я понял, «коллеги» весьма недовольны поведением Гамбеллы. У остальных капо куча неприятностей, потому что...
— Почему?
— Слушай, я же секретный агент!..
— Брось! Если уж начал рассказывать, то продолжай! Мне важно знать, что происходит на самом деле.
— Но, Мак, ведь есть вещи, которые...
— И опять ты не прав! Мне нужны все сведения, которыми ты располагаешь.
Наступила короткая пауза, потом Таррин вздохнул и начал:
— Хорошо, но я когда-нибудь наверняка засыплюсь, если буду давать тебе всю информацию. Чем я так прогневил господа Бога, что он заставляет меня терпеть твои выходки?!
— Не тяни, Лео!
— Сначала я бы хотел тебе кое-что сказать просто как друг.
— Ну так давай, говори!
— Ты уже мертвец, Мак. Ты знаешь об этом? Из меня плохой оракул, но надо смотреть правде в глаза. И я, твой друг, предупреждаю тебя — ты живой труп!
— Очень мило слышать такое от тебя. Впрочем, ты абсолютно прав.
— Отлично! Значит, ты понимаешь: у тебя как бы временная отсрочка, а потом произойдет неизбежное. Тебе остается, быть может, день, неделя, месяц... Возможно, час, кто знает? Подумай сам, чего ты добиваешься своими действиями?
Теперь уже Болан замолчал на несколько секунд.
— Я и сам не знаю, Лео. Я ведь поступаю, как мне придет в голову, интуитивно. Просто пытаюсь выжить, чтобы продолжать бороться с раком, который разъедает все общество и которого многие не желают видеть. Я действительно не могу тебе объяснить свои поступки, Лео. Но если ты меня спросишь, почему я взял на себя столь неблагодарный труд, я отвечу: только потому, что существующее положение меня очень беспокоит. Для того, кто должен погибнуть, это не так уж и мало.
Таррин рассмеялся:
— Вот слова, которые сближают наши точки зрения. Ты ведь ведешь с ними войну на измор, как во Вьетнаме. У тебя один шанс из миллиона. И ты надеешься выиграть, сержант?
— У меня никогда не было ни малейшей надежды выиграть эту войну, Лео, — ответил Болан. — Организация вездесуща и всесильна. Я словно сражаюсь с самими Небесами. Можно сто раз на день плевать в лицо Богу, но ведь заранее известно, что выиграет все равно он. Ты прав, Лео: я, как ребенок, строю замки из песка, но я не пытаюсь высечь море.
— Ну так попытайся!
— Может быть, и вправду стоит.
— Я говорю серьезно. Постарайся запомнить это. Ты когда-нибудь слышал выражение «1а Cosa de tutte Cose»?
— Нет. «Il Capo di tutti Capi» — слышал, но это уже слишком старая история.
— Сейчас, Мак, речь идет о будущем, и выражение это можно перевести как «основа основ».
— Понятно. «Великое Дело» или «Великий План», — подсказал Болан.
— Ты что-нибудь об этом слышал?
— По правде говоря, нет. Просто до меня доходили кое-какие слухи и имелись некоторые подозрения — вот и все. Так это и есть то, что ты хотел мне сказать?
— Да.
— Тогда говори, наконец!
— А я уже все тебе сказал. Больше мне ничего не известно. План касается большой политики. Большие боссы затевают что-то значительное. И сегодня утром должно произойти какое-то важное событие. Если хочешь устроить в Нью-Йорке грандиозный скандал, узнай об этом поподробнее.
— Но ведь я не детектив, я простой солдат.
Таррин ядовито хмыкнул:
— Слушай, сержант, все знают, что мафия проникла всюду и везде запустила свои щупальца. У нее есть свои депутаты, судьи, адвокаты и, может быть, даже губернаторы штатов. Она сумела внедриться в самые высокие сферы производства, у нее свои люди в профсоюзах, она контролирует большую часть кинобизнеса, на нее работает куча правительственных чиновников. Она всюду, где царствуют деньги. Ты же сам сказал, что мафия — раковая опухоль, которая поглощает все. Я не знаю, удавалось ли ей до сих пор покупать сенаторов, советников президента или членов его кабинета. Я знаю только, что пока еще ей не удавалось приказывать президенту или верховному судье.
— Понимаю, — прервал его Мак. — Ты хочешь сказать, что теперь эти сволочи готовы и на такой, последний шаг. Значит, вот в чем состоит «Великий План» или «Большой Проект»?!
— Тут, дружище, ты, пожалуй, прав, — ответил Лео.
— Ну, а ФБР в курсе?
— Как и многие другие, не состоящие в синдикате. Я уже давно слышу кое-что по поводу этого плана, но и на моем уровне это только слухи. Но если уж речь зашла о ФБР, то как раз сегодня я говорил о тебе с Броньолой. У него...
— Болтун чертов, зачем ты меня продаешь? — возмутился Болан.
— Угомонись, я специально сделал это, — произнес Лео. — Ты мог бы и сам заглянуть к нему.
— К сожалению, тот, кто мертв, мало что увидит.
— Почему-то Броньола считает, что такой мертвый, как ты, мог бы увидеть очень многое. Он готов сделать для тебя все, что в его силах. Он даже хочет добиться от правительства амнистии для тебя, особенно если ты...
— Об этом и речи быть не может! Лео, поблагодари его от моего имени, но я буду продолжать жить, как умею. Что же касается «Великого Плана», то теперь я удвою осторожность.
— И правильно! Старайся не ездить на такси, не заходи в бары, избегай людных мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34