Джинсы уступили место очаровательным платьицам из набивного ситца, которые она сама шила по ночам, пока Болан спал.
Итак, на третий день Бруно сел в кабину грузовичка и отправился в Манхэттен за кое-какими покупками для своего гостя. Он отправился в дорогу на рассвете и пообещал вернуться домой к вечеру.
— Если меня не будет, то помолитесь Богу за толстого румына, — крикнул он из кабины машины.
Болан не беспокоился за него, поскольку знал, что Бруно часто возит на рынок свою продукцию. Его отъезд в город не должен вызвать никаких подозрений, даже если ферма находится под наблюдением. Это обстоятельство устраивало Мака, который направил Бруно к одному своему надежному другу.
Болан снова перебрался на чердак курятника, который теперь оглашался неугомонным писком тысяч крошечных цыплят. Его скудный арсенал состоял из пустой «беретты», «отомага», в обойме которого оставалась пара патронов, и наполовину разряженного револьвера мафиози.
В глубине чердака Бруно соорудил некое подобие ложа: он положил на слой чистого свежего сена три пуховые перины. Получилось удобно. Тут же была даже маленькая кладовая, заполненная яйцами и сыром. Кроме того, чуть ли не каждые два-три часа Сара приносила ему горячую пищу. Все необходимые медикаменты также были у него под рукой.
Как только Бруно уехал, Сара поднялась на чердак. В руках она несла портновский метр, блокнот и карандаш.
— Это еще зачем? — пробурчал Болан.
— Хочу посмотреть, что вы из себя представляете, — улыбнувшись, ответила молодая девушка, и глаза ее хитро блеснули.
В мгновение ока она сняла с него все мерки.
Но и за это короткое время их взгляды не раз скрещивались, обоих охватило ощущение неясной, волнующей близости.
Она ушла, так ничего ему и не объяснив. К десяти часам Сара вернулась с точной копией черного боевого комбинезона, который обычно носил Мак Болан. На комбинезоне было полно карманов, причем все они сидели там, где им и полагалось быть.
Болан не верил своим глазам.
— Как вам это удалось? — недоверчиво спросил он.
— О, это совсем просто. Взгляните сюда, — ответила Сара, и в ее голосе прозвучала вполне обоснованная гордость, которую она тщетно пыталась скрыть.
Она протянула ему лист бумаги из тетради по рисованию, с которой Болан часто ее видел. Несомненно, она рисовала его, пока он спал. Девушка воображала себе Мака в боевой форме, перетянутого ремнями с боеприпасами и увешанного оружием. Ей с большой точностью удалось передать напряженную позу хищного зверя и жестокое выражение лица. От рисунка исходило какое-то особое сияние, аура крестоносца.
— Значит, вы меня так представляете? — мягко спросил Болан.
— Да, — негромко ответила Сара.
— А как вы узнали, какой у меня комбинезон?
— Я сотни раз видела рисунки в газетах, по телевидению, на полицейских афишах.
— Понимаю.
— Примерьте.
— Не сейчас, — вздохнул он.
— Я вас уже видела, я не покраснею.
— Не сейчас, — повторил Болан.
— Мак Болан, вы неисправимый скромник.
Она склонилась над ним, резким движением сорвала одеяло и, аккуратно сложив его, положила в ногах у Болана.
«Все вернулось на круги своя», — подумал Мак.
Теперь у него не было даже полотенца, чтобы прикрыться, но и момент для скромничания выдался явно неподходящий.
Сара сняла платье и сложила с той же аккуратностью, с какой совсем недавно свернула одеяло. Она положила платье на ящик, служивший Болану прикроватным столиком, затем приблизилась к окну и выглянула во двор, залитый ярким солнечным светом.
— Вы считаете, что сейчас подходящий момент? — спросил Болан, прекрасно понимая всю нелепость своих слов.
— Я не знаю, как вы, но я... я готова, — объявила она, повернувшись к нему, и на ее лице засияла радостная улыбка.
— Что ж...
Она расстегнула лифчик и приблизилась к перинам, на которых лежал Болан.
«Странно, — заметил про себя Мак, — как иногда портит человека платье».
У нее оказалась изумительная фигурка, формы которой скрадывала чуть мешковатая одежда. Маленькие груди, высокие и крепкие, атласная кожа, казалось, светилась изнутри.
Сара положила лифчик на платье, а ее большие пальцы скользнули под ткань трусиков. Она неподвижно замерла перед Маком, глядя на него большими чистыми глазами.
Казалось, она замерла на месте, внезапно превратившись в живую статую, но трусики медленно опускались по бедрам, обнажая подтянутый живот и тугие выпуклые ягодицы.
Болан заметил, как у него дрожат руки, и сжал их в кулаки.
— Ты уверена, что поступаешь правильно? Через несколько мгновений размышлять будет поздно.
— Ты не упрощаешь мою задачу, — смущенно произнесла она. — Я долго готовилась к этому моменту. Я много раз репетировала его. Я... я представляла себе, что скажешь ты и что отвечу тебе я... Но ты не сказал ничего из того, что приходило мне в голову.
— Сара, нет нужды в репетициях, если ты действительно этого хочешь.
— Да, Боже мой! Да! — закричала она и внезапно разрыдалась.
Она упала рядом с ним, закрыла лицо руками и дала волю слезам. Болан обнял ее за плечи и, успокаивая, зашептал на ухо нежные слова. Всхлипывая, девушка зашевелилась в его объятиях, приподнялась на локтях и прижалась к его широкой груди. Они обнялись, чтобы любить и утешать друг друга...
Спустя некоторое время полным восхищения голосом Болан заметил:
— Сара... Ты была права, ты вовсе не ребенок.
* * *
Долгое время они лежали, не разжимая объятий, шепча друг другу слова, которыми мужчина и женщина обмениваются, устав от любви. Затем, пресытившись разговорами, они просто лежали в тишине, ощущая полное слияние своих душ.
Спустя некоторое время Болан натянул комбинезон, и вновь на чердаке воцарилась тишина.
Во второй половине дня Болан глубоко уснул. Вот уже много недель подряд он не знал подобного отдыха. Он даже не заметил, как Сара встала с постели.
Пробуждение было внезапным и резким. Мак подскочил на постели и в окошко чердака увидел клонящееся к горизонту солнце. Все его существо вдруг пронзил инстинктивный животный страх.
Его сон, должно быть, прервал крик — крик женщины либо что-то другое, отразившееся в подсознании, но не сразу заставившее его сбросить оковы сна.
Болан выхватил «отомаг», осторожно приблизился к окну и выглянул во двор, обычно такой тихий и спокойный.
То, что он увидел там, стало своеобразным шоком, вызвавшим внезапный прилив адреналина в крови и пробудившим его инстинкты одинокого воина, ведущего войну не на жизнь, а насмерть.
На аллее возле дома стояла чужая машина. Возле нее находились двое мужчин в дорогих костюмах. Один из них держал дверцу машины, а другой пытался втолкнуть в салон Сару Хендерсон.
Это была типичная боевая ситуация, не оставляющая времени для раздумий, прогнозов и расчетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Итак, на третий день Бруно сел в кабину грузовичка и отправился в Манхэттен за кое-какими покупками для своего гостя. Он отправился в дорогу на рассвете и пообещал вернуться домой к вечеру.
— Если меня не будет, то помолитесь Богу за толстого румына, — крикнул он из кабины машины.
Болан не беспокоился за него, поскольку знал, что Бруно часто возит на рынок свою продукцию. Его отъезд в город не должен вызвать никаких подозрений, даже если ферма находится под наблюдением. Это обстоятельство устраивало Мака, который направил Бруно к одному своему надежному другу.
Болан снова перебрался на чердак курятника, который теперь оглашался неугомонным писком тысяч крошечных цыплят. Его скудный арсенал состоял из пустой «беретты», «отомага», в обойме которого оставалась пара патронов, и наполовину разряженного револьвера мафиози.
В глубине чердака Бруно соорудил некое подобие ложа: он положил на слой чистого свежего сена три пуховые перины. Получилось удобно. Тут же была даже маленькая кладовая, заполненная яйцами и сыром. Кроме того, чуть ли не каждые два-три часа Сара приносила ему горячую пищу. Все необходимые медикаменты также были у него под рукой.
Как только Бруно уехал, Сара поднялась на чердак. В руках она несла портновский метр, блокнот и карандаш.
— Это еще зачем? — пробурчал Болан.
— Хочу посмотреть, что вы из себя представляете, — улыбнувшись, ответила молодая девушка, и глаза ее хитро блеснули.
В мгновение ока она сняла с него все мерки.
Но и за это короткое время их взгляды не раз скрещивались, обоих охватило ощущение неясной, волнующей близости.
Она ушла, так ничего ему и не объяснив. К десяти часам Сара вернулась с точной копией черного боевого комбинезона, который обычно носил Мак Болан. На комбинезоне было полно карманов, причем все они сидели там, где им и полагалось быть.
Болан не верил своим глазам.
— Как вам это удалось? — недоверчиво спросил он.
— О, это совсем просто. Взгляните сюда, — ответила Сара, и в ее голосе прозвучала вполне обоснованная гордость, которую она тщетно пыталась скрыть.
Она протянула ему лист бумаги из тетради по рисованию, с которой Болан часто ее видел. Несомненно, она рисовала его, пока он спал. Девушка воображала себе Мака в боевой форме, перетянутого ремнями с боеприпасами и увешанного оружием. Ей с большой точностью удалось передать напряженную позу хищного зверя и жестокое выражение лица. От рисунка исходило какое-то особое сияние, аура крестоносца.
— Значит, вы меня так представляете? — мягко спросил Болан.
— Да, — негромко ответила Сара.
— А как вы узнали, какой у меня комбинезон?
— Я сотни раз видела рисунки в газетах, по телевидению, на полицейских афишах.
— Понимаю.
— Примерьте.
— Не сейчас, — вздохнул он.
— Я вас уже видела, я не покраснею.
— Не сейчас, — повторил Болан.
— Мак Болан, вы неисправимый скромник.
Она склонилась над ним, резким движением сорвала одеяло и, аккуратно сложив его, положила в ногах у Болана.
«Все вернулось на круги своя», — подумал Мак.
Теперь у него не было даже полотенца, чтобы прикрыться, но и момент для скромничания выдался явно неподходящий.
Сара сняла платье и сложила с той же аккуратностью, с какой совсем недавно свернула одеяло. Она положила платье на ящик, служивший Болану прикроватным столиком, затем приблизилась к окну и выглянула во двор, залитый ярким солнечным светом.
— Вы считаете, что сейчас подходящий момент? — спросил Болан, прекрасно понимая всю нелепость своих слов.
— Я не знаю, как вы, но я... я готова, — объявила она, повернувшись к нему, и на ее лице засияла радостная улыбка.
— Что ж...
Она расстегнула лифчик и приблизилась к перинам, на которых лежал Болан.
«Странно, — заметил про себя Мак, — как иногда портит человека платье».
У нее оказалась изумительная фигурка, формы которой скрадывала чуть мешковатая одежда. Маленькие груди, высокие и крепкие, атласная кожа, казалось, светилась изнутри.
Сара положила лифчик на платье, а ее большие пальцы скользнули под ткань трусиков. Она неподвижно замерла перед Маком, глядя на него большими чистыми глазами.
Казалось, она замерла на месте, внезапно превратившись в живую статую, но трусики медленно опускались по бедрам, обнажая подтянутый живот и тугие выпуклые ягодицы.
Болан заметил, как у него дрожат руки, и сжал их в кулаки.
— Ты уверена, что поступаешь правильно? Через несколько мгновений размышлять будет поздно.
— Ты не упрощаешь мою задачу, — смущенно произнесла она. — Я долго готовилась к этому моменту. Я много раз репетировала его. Я... я представляла себе, что скажешь ты и что отвечу тебе я... Но ты не сказал ничего из того, что приходило мне в голову.
— Сара, нет нужды в репетициях, если ты действительно этого хочешь.
— Да, Боже мой! Да! — закричала она и внезапно разрыдалась.
Она упала рядом с ним, закрыла лицо руками и дала волю слезам. Болан обнял ее за плечи и, успокаивая, зашептал на ухо нежные слова. Всхлипывая, девушка зашевелилась в его объятиях, приподнялась на локтях и прижалась к его широкой груди. Они обнялись, чтобы любить и утешать друг друга...
Спустя некоторое время полным восхищения голосом Болан заметил:
— Сара... Ты была права, ты вовсе не ребенок.
* * *
Долгое время они лежали, не разжимая объятий, шепча друг другу слова, которыми мужчина и женщина обмениваются, устав от любви. Затем, пресытившись разговорами, они просто лежали в тишине, ощущая полное слияние своих душ.
Спустя некоторое время Болан натянул комбинезон, и вновь на чердаке воцарилась тишина.
Во второй половине дня Болан глубоко уснул. Вот уже много недель подряд он не знал подобного отдыха. Он даже не заметил, как Сара встала с постели.
Пробуждение было внезапным и резким. Мак подскочил на постели и в окошко чердака увидел клонящееся к горизонту солнце. Все его существо вдруг пронзил инстинктивный животный страх.
Его сон, должно быть, прервал крик — крик женщины либо что-то другое, отразившееся в подсознании, но не сразу заставившее его сбросить оковы сна.
Болан выхватил «отомаг», осторожно приблизился к окну и выглянул во двор, обычно такой тихий и спокойный.
То, что он увидел там, стало своеобразным шоком, вызвавшим внезапный прилив адреналина в крови и пробудившим его инстинкты одинокого воина, ведущего войну не на жизнь, а насмерть.
На аллее возле дома стояла чужая машина. Возле нее находились двое мужчин в дорогих костюмах. Один из них держал дверцу машины, а другой пытался втолкнуть в салон Сару Хендерсон.
Это была типичная боевая ситуация, не оставляющая времени для раздумий, прогнозов и расчетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29