А встретиться нам легко. Завтра я приеду в Москву и подъеду в любое место, куда вы укажете.
— Так…, — задумался Филипп. — Утром… Можете завтра утром? Прямо ко мне домой, на Арбат… Тут удобнее всего поговорить в спокойной обстановке. Ради этой встречи я поеду на работу попозже.
— Я приеду к девяти утра. Вас это устроит?
— Да. Жду вас, Валерий Борисович.
Он положил трубку и собирался уже ехать на дачу, как раздался новый звонок.
— Филипп Игнатович, — раздался в трубке тихий мужской голос, и Филипп узнал того человека в серых брюках и сандалетах, с которым встречался около театра Вахтангова.
— Я…
— Мы встречались с вами несколько дней назад…
— Я помню, — прервал его Филипп.
— Примите мои самые искренние соболезнования по поводу кончины Павла Николаевича и Светланы Михайловны Кружановых. — Спасибо.
— Воистину, неисповедимы пути господни, Филипп Игнатович, — вздохнул незнакомец. — Поверьте мне, я искренне соболезную вам, а особенно вашей супруге. Она такая утонченная и нервная женщина…
— Вы что-то хотите от меня? — снова грубо прервал его Филипп.
— Во-первых, я хочу, чтобы вы меня не прерывали, — холодным властным тоном произнес незнакомец. — А во-вторых, я хочу помочь вашей жене. Искренне хочу помочь ей. Она хрупкая нервная женщина, она не выдержит страшного известия о смерти отца. Ведь она ещё не знает о его смерти?
— Н-не знает…
— Так скоро узнает, слухами земля полнится. Неужели вы хотите, чтобы ваша маленькая дочка осиротела?
— Да вы-то тут причем? Вам нужны деньги, вы их получите…
— Разумеется, получим, — усмехнулся незнакомец. — А для этого хотим сочетать приятное с полезным. И для начала помочь вашей жене не сойти с ума.
— А как это сделать?
— Вот это уже конструктивный разговор… И у нас есть некоторый план… Но это не телефонный разговор, а завтра я хотел бы поговорить с вами. Мне было бы удобно утром…
— Во сколько?! — вскрикнул Филипп. — Утром я не могу…
— А я могу, — властно произнес незнакомец. — А поскольку встреча в ваших интересах, диктовать время и место буду я. Я буду у вас дома в девять утра… Вы поняли меня? Сделайте так, чтобы дома никого не было… Никого… Это может быть опасно, предупреждаю… Называю ваш адрес, если что не так, поправьте меня… — Затем он четко назвал домашний адрес Филиппа. — Все правильно? Хорошо. Значит, в девять утра.
— В десять! — выкрикнул Филипп. — У меня встреча с человеком в девять. И я не имею возможности предупредить его об отмене встречи…
— В десять, так в десять, — согласился незнакомец. — До завтра, Филипп Игнатович.
Филипп положил трубку и тупо уставился в стену. Происходящее казалось ему некой фантасмагорией… У него уже не было сил ехать на дачу, он перезвонил матери и сказал, что не приедет… Затем выпил два стакана виски и завалился спать.
Во сне он увидел Алену. Она стояла на темной железнодорожной платформе и махала ему рукой. А он находился с противоположной стороны. Лицо у Алены было бледное-бледное, освещенное тусклым фонарем и от того казавшееся совсем зеленым, мертвенным.
— Филипп! — крикнула она. — Я так любила тебя, зачем ты убил меня и нашего мальчика?
— Это не я, — крикнул в ответ Филипп. — Это он, Вован! Но его тоже убили!
— Нет! — закричала Алена и как-то очень страшно засмеялась. — Это ты, ты убил нас!
Филипп хотел было что-то ответить, но тут между ними помчался поезд дальнего следования. Из освещенных окон поезда высовывались какие-то люди, они махали руками Филиппу. Он узнал своего отца с торчащими седыми усами, затем печально глядящую на него чету Кружановых, затем незнакомца с больной печенью, затем окровавленное лицо Вована, затем промелькнули какие-то страшные рожи, строящие ему гримасы… И поезд умчался в темную даль.
… На противоположной платформе уже не было никого. Пустота и тишина…
— Алена! — крикнул он. — Где ты? Мне надо кое-что тебе объяснить! Тут так много всего произошло, ты не знаешь! Где же ты?!!!
Никого… Тусклый фонарь, снег на платформе… Зловещая тишина…
И вдруг громкий крик над самым его ухом.
— Вот он ты, убивец! Попался!!!
Он узнал голос Совы. Дернулся в сторону… И проснулся в холодном поту…
Темнота… Гробовая тишина… И ужас… Ужас… Ужас, обволакивающий его со всех сторон, проникающий во все его клетки…
… Проворочавшись всю ночь, Филипп под утро забылся тревожным сном и проснулся уже около восьми часов…
… Ровно в девять часов раздался звонок домофона. Он узнал в трубке голос Юртайкина.
— Входите, Валерий Борисович, — пропустил он в квартиру высокого худощавого черноволосого человека лет тридцати двух. — Только должен перед вами извиниться, у меня гораздо меньше времени, чем я рассчитывал…
Юртайкин никак не реагировал на ослепительную роскошь квартиры, в которую попал. Он молча вытащил из кармана фотографию молодой женщины с белокурыми волосами и показал её Филиппу.
— Нет, я не знаю, кто это, — произнес Филипп, внимательно вглядываясь в фотографию.
— А вот у меня есть подозрение, что эта женщина на фотографии является той самой Совой, которая чуть ли не десять лет жила в Дорофееве бок о бок с его коренными обитателями, пила водку, пела песни, играла на гармошке… Я показал эту фотографию некоторым дорофеевцам. Но… слишком уж большое различие, хотя некоторые и не исключают, что это она. А вот, кто такая эта Сова, никто, разумеется, не знает, включая и председателя поссовета. Я хотел бы, чтобы вы показали эту фотографию своему отцу. Полагаю, что он знает, кто это.
— Хорошо, хорошо, я покажу… — Филипп стал внимательно вглядываться в фотографию, и никак он не мог признать в этой красивой молодой женщине старую гримасницу Сову, принесшую ему столько бед. Ну, совершенно ничего общего. — Только… Знаете… Мне пора, срочная работа…
— Но мне ещё надо вас о многом расспросить…
И снова звонок домофона… «Это он, серый незнакомец», — понял Филипп. — «Как рано пришел, хитрая сволочь… Как неудачно, как же все это мерзко и неудачно получилось… Впрочем, как и все в моей никудышной жизни…»
Он не ошибся. Елейный и вкрадчивый голос незнакомца прозвучал в домофоне. Филипп с досадой поглядел на Юртайкина.
— Что, я не вовремя? — спросил Валерий Борисович. — Но… вы же сами назначили…
— Да вовремя, все вовремя, — бубнил Филипп. — Все вообще, как нельзя, вовремя…
Однако, делать было нечего. Пришлось открывать. Прятать Юртайкина в одной из комнат было глупо и небезопасно. Он не должен был слышать разговора Филиппа с незнакомцем.
— Здравствуйте, Филипп Игнатович, — строго глядел на него незнакомец. Он был одет в серый костюм и стоптанные коричневые мягкие ботинки. Редкие русые волосы были причесаны на косой пробор.
— Здравствуйте. А это вот…, — развел руками он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Так…, — задумался Филипп. — Утром… Можете завтра утром? Прямо ко мне домой, на Арбат… Тут удобнее всего поговорить в спокойной обстановке. Ради этой встречи я поеду на работу попозже.
— Я приеду к девяти утра. Вас это устроит?
— Да. Жду вас, Валерий Борисович.
Он положил трубку и собирался уже ехать на дачу, как раздался новый звонок.
— Филипп Игнатович, — раздался в трубке тихий мужской голос, и Филипп узнал того человека в серых брюках и сандалетах, с которым встречался около театра Вахтангова.
— Я…
— Мы встречались с вами несколько дней назад…
— Я помню, — прервал его Филипп.
— Примите мои самые искренние соболезнования по поводу кончины Павла Николаевича и Светланы Михайловны Кружановых. — Спасибо.
— Воистину, неисповедимы пути господни, Филипп Игнатович, — вздохнул незнакомец. — Поверьте мне, я искренне соболезную вам, а особенно вашей супруге. Она такая утонченная и нервная женщина…
— Вы что-то хотите от меня? — снова грубо прервал его Филипп.
— Во-первых, я хочу, чтобы вы меня не прерывали, — холодным властным тоном произнес незнакомец. — А во-вторых, я хочу помочь вашей жене. Искренне хочу помочь ей. Она хрупкая нервная женщина, она не выдержит страшного известия о смерти отца. Ведь она ещё не знает о его смерти?
— Н-не знает…
— Так скоро узнает, слухами земля полнится. Неужели вы хотите, чтобы ваша маленькая дочка осиротела?
— Да вы-то тут причем? Вам нужны деньги, вы их получите…
— Разумеется, получим, — усмехнулся незнакомец. — А для этого хотим сочетать приятное с полезным. И для начала помочь вашей жене не сойти с ума.
— А как это сделать?
— Вот это уже конструктивный разговор… И у нас есть некоторый план… Но это не телефонный разговор, а завтра я хотел бы поговорить с вами. Мне было бы удобно утром…
— Во сколько?! — вскрикнул Филипп. — Утром я не могу…
— А я могу, — властно произнес незнакомец. — А поскольку встреча в ваших интересах, диктовать время и место буду я. Я буду у вас дома в девять утра… Вы поняли меня? Сделайте так, чтобы дома никого не было… Никого… Это может быть опасно, предупреждаю… Называю ваш адрес, если что не так, поправьте меня… — Затем он четко назвал домашний адрес Филиппа. — Все правильно? Хорошо. Значит, в девять утра.
— В десять! — выкрикнул Филипп. — У меня встреча с человеком в девять. И я не имею возможности предупредить его об отмене встречи…
— В десять, так в десять, — согласился незнакомец. — До завтра, Филипп Игнатович.
Филипп положил трубку и тупо уставился в стену. Происходящее казалось ему некой фантасмагорией… У него уже не было сил ехать на дачу, он перезвонил матери и сказал, что не приедет… Затем выпил два стакана виски и завалился спать.
Во сне он увидел Алену. Она стояла на темной железнодорожной платформе и махала ему рукой. А он находился с противоположной стороны. Лицо у Алены было бледное-бледное, освещенное тусклым фонарем и от того казавшееся совсем зеленым, мертвенным.
— Филипп! — крикнула она. — Я так любила тебя, зачем ты убил меня и нашего мальчика?
— Это не я, — крикнул в ответ Филипп. — Это он, Вован! Но его тоже убили!
— Нет! — закричала Алена и как-то очень страшно засмеялась. — Это ты, ты убил нас!
Филипп хотел было что-то ответить, но тут между ними помчался поезд дальнего следования. Из освещенных окон поезда высовывались какие-то люди, они махали руками Филиппу. Он узнал своего отца с торчащими седыми усами, затем печально глядящую на него чету Кружановых, затем незнакомца с больной печенью, затем окровавленное лицо Вована, затем промелькнули какие-то страшные рожи, строящие ему гримасы… И поезд умчался в темную даль.
… На противоположной платформе уже не было никого. Пустота и тишина…
— Алена! — крикнул он. — Где ты? Мне надо кое-что тебе объяснить! Тут так много всего произошло, ты не знаешь! Где же ты?!!!
Никого… Тусклый фонарь, снег на платформе… Зловещая тишина…
И вдруг громкий крик над самым его ухом.
— Вот он ты, убивец! Попался!!!
Он узнал голос Совы. Дернулся в сторону… И проснулся в холодном поту…
Темнота… Гробовая тишина… И ужас… Ужас… Ужас, обволакивающий его со всех сторон, проникающий во все его клетки…
… Проворочавшись всю ночь, Филипп под утро забылся тревожным сном и проснулся уже около восьми часов…
… Ровно в девять часов раздался звонок домофона. Он узнал в трубке голос Юртайкина.
— Входите, Валерий Борисович, — пропустил он в квартиру высокого худощавого черноволосого человека лет тридцати двух. — Только должен перед вами извиниться, у меня гораздо меньше времени, чем я рассчитывал…
Юртайкин никак не реагировал на ослепительную роскошь квартиры, в которую попал. Он молча вытащил из кармана фотографию молодой женщины с белокурыми волосами и показал её Филиппу.
— Нет, я не знаю, кто это, — произнес Филипп, внимательно вглядываясь в фотографию.
— А вот у меня есть подозрение, что эта женщина на фотографии является той самой Совой, которая чуть ли не десять лет жила в Дорофееве бок о бок с его коренными обитателями, пила водку, пела песни, играла на гармошке… Я показал эту фотографию некоторым дорофеевцам. Но… слишком уж большое различие, хотя некоторые и не исключают, что это она. А вот, кто такая эта Сова, никто, разумеется, не знает, включая и председателя поссовета. Я хотел бы, чтобы вы показали эту фотографию своему отцу. Полагаю, что он знает, кто это.
— Хорошо, хорошо, я покажу… — Филипп стал внимательно вглядываться в фотографию, и никак он не мог признать в этой красивой молодой женщине старую гримасницу Сову, принесшую ему столько бед. Ну, совершенно ничего общего. — Только… Знаете… Мне пора, срочная работа…
— Но мне ещё надо вас о многом расспросить…
И снова звонок домофона… «Это он, серый незнакомец», — понял Филипп. — «Как рано пришел, хитрая сволочь… Как неудачно, как же все это мерзко и неудачно получилось… Впрочем, как и все в моей никудышной жизни…»
Он не ошибся. Елейный и вкрадчивый голос незнакомца прозвучал в домофоне. Филипп с досадой поглядел на Юртайкина.
— Что, я не вовремя? — спросил Валерий Борисович. — Но… вы же сами назначили…
— Да вовремя, все вовремя, — бубнил Филипп. — Все вообще, как нельзя, вовремя…
Однако, делать было нечего. Пришлось открывать. Прятать Юртайкина в одной из комнат было глупо и небезопасно. Он не должен был слышать разговора Филиппа с незнакомцем.
— Здравствуйте, Филипп Игнатович, — строго глядел на него незнакомец. Он был одет в серый костюм и стоптанные коричневые мягкие ботинки. Редкие русые волосы были причесаны на косой пробор.
— Здравствуйте. А это вот…, — развел руками он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46